– Ой, девочки, будете «Скитлз»? – вспомнила я.
Мы разделили между собой яркие кислые драже, и Дарина продолжила:
– А вообще, Олеся, посмотри на ситуацию под другим углом. Это хорошо, что все спустя неделю раскрылось. Представляешь, если б он тебе, как и жене, долго мозги пудрил?
– Угу, – подключилась я, – считай, что он этот… зуб. Молочный! Про таких обычно говорят: «Отвалился, и слава богу!»
Дарина посмотрела на меня и удивленно захлопала глазами:
– А кто так обычно говорит? Впервые слышу!
Но я только отмахнулась.
– Девочки, но я так одинока, – негромко проговорила Олеся, повертев в пальцах салатовую конфетку. – Вы даже не представляете, насколько я одинока…
После ее слов нам с Дариной одновременно стало неловко. Подруга снова порывисто обняла Олесю за хрупкие плечи, а я смущенно поинтересовалась:
– Щенок точно не нужен?
– Васька, отстань! – засмеялась Дарина. – Вечно ты со своим щенком.
– А что? Собака – отличный компаньон. И лучший друг человека!
– Он ведь вырастет таким огромным, – несмело начала Олеся, – у нас в квартире он точно не поместится. Мы живем в однокомнатной.
– И ничего ты не одинока! – вдруг сказала Дарина. – Мы сегодня в честь завершения круиза на экскурсию на капитанский мостик вместе пойдем. А вернемся домой, такую вечеринку закатим… У меня же скоро день рождения!
– И ты меня пригласишь? – усомнилась Олеся.
– Конечно, приглашу! Ты будешь почетным гостем. Да, Вась?
Я внимательно посмотрела на Дарину – на сей раз в ее словах не было насмешки.
– Точно! – искренне отозвалась я.
И все-таки Дарина не была бы собой, если б не пошутила:
– Говоришь, в однокомнатной живете? А матерящийся попугай вам случайно не нужен?.. * * *
Во время обеда ко мне подошла Света и, понизив голос, заговорщически произнесла:
– Иди обслуживай, твои пришли.
– Почему это они мои? – тут же встрепенулась я. А про себя ужаснулась: неужели нас рассекретили?
– Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы не заметить, как ты смотришь на того парнишку, а он – на тебя. Ну и я видела вас вместе на нашей тусовке.
Я принимала заказ, рассеянно уточняя у одного из мужчин пожелания по прожарке стейка, а сама то и дело, не сдержавшись, смотрела на Арсения. И каждый раз, когда встречалась со смеющимися глазами, едва сдерживала улыбку. Нас забавляла эта игра в таинственность. Но, как выяснилось из разговора со Светой, нас уже давно рассекретили.
Когда я принесла горячее, обстановка за столом успела накалиться. Это я поняла по позе Арсения. В мою сторону он больше не смотрел, а всем присутствующим явно было неловко.
Мне не хотелось смущать Сеню, и я, расставив тарелки, поспешила отойти. Интересно, хотя бы один день отец может не цепляться к нему? Раньше я думала, что с Сеней по-другому невозможно. Но, узнав его лучше, поняла, что он бывает отличным парнем, когда не упрямится. Отойдя за барную стойку, я не сводила с их столика взгляд. Атмосфера была такой, что казалось, вот-вот рванет. Взрыв действительно произошел, но совсем не такой, как я ожидала. Я обслуживала другой столик, когда Леука-старший возмущенно прогремел:
– Да как ты смеешь, щенок?!
Я решила, что эти слова предназначаются Арсению, но из-за стола резко поднялся Мирон и первым направился к выходу. Арсений быстрым шагом пошел вслед за братом. Их отец с невозмутимым видом продолжил есть горячее. И лишь по его подпрыгивающей под столом ноге, я поняла, что он до сих пор на взводе.
Света, которая в это время стояла рядом, только вздохнула:
– Да уж… У этих богачей свои причуды.
Сеня так и не вернулся на обед. Зайдя в нашу каюту и взяв в руки телефон, я обнаружила от него сообщение: «Хочу скорее уехать в Москву».
Мне стало грустно. А ведь если бы не отец Арсения, мы могли бы много времени проводить вместе, живем-то на соседних улицах. Почему мир так несправедлив? Из-за чужого упрямства, черствости, вспыльчивости и злобы страдают наши первые чувства. От печальных мыслей меня отвлек стук в дверь. В нашу каюту влетела Олеся, полная энтузиазма, будто не она вылила за утро литр слез.
– Ну что? – спросила воодушевленно Олеся.
– Что? – не сразу поняла я.
– Мы идем на дело, о котором ты говорила?
– Ах да… золотые серьги, – пробормотала я.
За этот день уже успело произойти столько событий, что подброшенная в постель рыба отошла на второй план.
– Ты знаешь, где они могут быть? Подозреваемые есть? Или нам нужно устроить засаду? – деловито начала Олеся.
Судя по всему, ей явно хотелось хоть немного отвлечься от душевных терзаний.
– Засаду не нужно, – ответила я, – серьги в каюте у Мих Миха.
Олеся от неожиданности присела на мою кровать.
– Это точно?
– Точно. Я их видела. Ну или Мих Мих тайно наряжается в похожие серьги, пока его никто не видит, но это маловероятно.
– Ну попасть к нему в каюту проще простого, – заявила вдруг Олеся.
– Если просто вломиться, как мы сегодня утром, то да. Но, боюсь, во второй раз это не прокатит. Нам уже влетело.
– Ты забыла, что мой дядя нанимал на этот круиз персонал? Он непосредственный начальник Михаила Михайловича.
– Поэтому тебе спускали с рук твои прогулы? – догадалась я.
Олеся покраснела.
– Ну да. Скажем так: ко мне относились немного лояльнее, чем к остальным. Но не суть. Зайдем к нему под предлогом, что мой дядя хочет с ним поговорить. Сегодня больше ничего подозрительного, кстати, не было?
Я внимательно осмотрелась.
– А рыбы тебе мало? Но пока нас не было, вроде все осталось на своих местах…
Из нашей каюты мы с Олесей выбрались, как два шпиона. Если бы мама видела меня со стороны, то обязательно прокомментировала бы, что я снова развожу детский сад. Но все события, происходящие в эту неделю, отнюдь не были забавами. Хотелось уже выяснить, кому мы перебежали дорогу.
Мы двинулись по коридору странными перебежками, словно находились под пулями и стремились в укрытие. Только музыки из фильма «Миссия невыполнима» не хватало. Вокруг царил полумрак, но я заметила, как дверь каюты Мих Миха отворилась и в коридор выбежал маленький человек. Совсем такой же, как в моем сегодняшнем сне: тот самый старичок-домовой, водяной дух, о котором рассказывал нам Ян. Я даже оцепенела от внезапно охватившего меня ужаса. Невысокая фигура, не оборачиваясь, юркнула к лифтам. А Олеся громким голосом вопросила:
– А что здесь делает ребенок?
– Как ребенок? – воскликнула я.
– Ну да, – растерялась Олеся. – Ты разве не видишь?
А у меня от волнения все было как в тумане. Наши голоса привлекли внимание, и девчонка – а теперь я тоже разглядела ребенка – оглянулась.
Я ее узнала. Это та самая, с которой ругалась Дарина! Но что она здесь делает? А ведь мы видели ее на причале в первый день круиза. Неужели девчонка пробралась сюда, чтобы отомстить Дарине?
– Держи ее! – выпалила я, и девочка, не дожидаясь лифта, бросилась к лестнице. Мы с Олесей – за ней.
Мы неслись по палубе, едва не сбивая с ног отдыхающих. Те только успевали расступаться, пропуская нас. Олеся чуть не снесла на пути шезлонги, а я – щуплого Рому, который старался донести, не расплескав, напитки до бассейна. Наш путь пролегал и мимо Дарины, которая фотографировала занимающихся аквааэробикой туристок. Подруга удивленно проводила взглядом сначала девчонку, явно не узнав ее, а затем и запыхавшихся нас с Олесей. Пробегая рядом, я бросила на ходу:
– Она порезала твое платье!
– Вот поганка! – задохнулась от возмущения Дарина и присоединилась к нашей погоне. В этот момент из колонок громко доносилась песенка для занимающихся в бассейне: «Капитан, капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка – это флаг корабля!»
Девчонка добежала до конца палубы, и я вдруг испугалась, что она сейчас сиганет за борт. Но отставшая Олеся вдруг совершила такой марш-бросок, какого не ожидал от нее никто. Она вырвалась вперед и схватила девчонку за руку.
– Ой-ой-ой, пустите! – запищала девочка.
А Дарина только сейчас распознала в ней свою «заклятую врагиню» с фотоаппаратом с пешеходной улицы.