– И я не буду выглядеть как дурак?
– Вовсе нет. Подбери удобный момент, когда мама не занята и в ровном эмоциональном состоянии, – и вперед!
– Я попробую.
– Мы нуждаемся в любви родителей, это нормально. И когда не получаем ее – болеем, страдаем, мучаемся. Нам кажется, что мы не получаем, потому что не нужны им. Но иногда бывает, что родители заняты, им надо работать, чтобы прокормить семью и дать ребенку лучшее из того, на что они сейчас способны. Иногда – бывает и такое – их самих в детстве не научили проявлять любовь, и они внутри-то любят, но показать это не умеют. Вот и выходит: сыт, одет – и слава богу. Иногда родители стараются дать равные возможности детям, но один ребенок требует больше вложений, чтобы на выходе условия были равными, а второму ребенку кажется, что это несправедливо.
– А бывает, что родители не любят? – спросила Вероника, новенькая девочка, симпатичная, миниатюрная, с темными длинными прямыми волосами и карими глазами.
– Бывает. Бывает всякое. Но если не любит родитель, то дело в нем, а не в ребенке. И прожить это бывает сложно, ведь ребенок родителей не выбирает.
История 28. Вероника и Саша. Насилие в семье
– Я бы тоже хотела рассказать свою историю, можно?
– Да, конечно. Представишься нам?
– Меня зовут Вероника. Я пришла сюда, потому что мне порекомендовала подруга. Она тоже ходила в группу, и ее это очень поддерживало. А мне сейчас нужна поддержка. Мой отец бьет мою маму. Сколько раз у нее было разбито лицо, синяки по всему телу! Мне страшно, я его ненавижу, даже однажды хотела себя зарезать, когда он ее бил. Но родители остановили меня. Господи, как это страшно!
Вероника вся дрожала, потом заплакала:
– Мне плохо, не могу рассказывать.
– Вероника, ты не обязана, если тяжело.
– Нет, я больше не могу молчать. Вы извините, что я плачу.
– Здесь не за что вообще извиняться, плачь.
Анна подала Веронике салфетки.
– Меня мама ругает, когда я плачу, а мне ее жалко. А отца ненавижу! Я хочу, чтобы он умер.
Вероника ждала, что Анна скажет: «Зачем ты так говоришь?», но Анна молчала и просто слушала.
– Я знаю, что так нельзя думать и такое желать, но я не могу ничего с собой поделать. Я хочу, чтобы он сдох.
– Не вини себя за эти мысли, в тебе говорят гнев и бессилие: ты не можешь изменить ситуацию, не можешь помочь маме. Тебе больно и страшно за нее.
– Летом я познакомилась с парнем, мы начали встречаться. Как-то раз мы с ним и с моей двоюродной сестрой шли после дискотеки домой. Сестра собиралась у нас ночевать. А парень был дико ревнивый и спросил: «Вы что, ненормальные?» На что я ответила, что нет и что он говорит ерунду. Он ударил меня по лицу, разбив губу. Потом схватил за руку, порвал пиджак, я упала в лужу. Я побежала от него в диком страхе – думала, он убьет меня. Слава богу, я была с сестрой. Вместе мы убежали домой. Я поклялась себе, что не вернусь к нему. Рассказала маме, она запретила мне с ним видеться, ходить в одни и те же места и пригрозила: «Смотри, если я еще раз увижу, что он к тебе подходит, то…» Хотя как я могу это контролировать?
А на следующий день мы встретились. Он увидел меня, начал при всех оскорблять, унижать – что я боюсь его и все такое. А я ведь ушла от него только тогда, когда он меня сильно ударил, когда стало страшно, хотя до этого в течение нескольких месяцев он находил повод, чтобы дать мне пощечину. И я терпела. Мне кажется, я заслуживаю все это, потому что желаю смерти своему отцу. Это мне в наказание.
– Никто, Вероника, никто не заслуживает такого. И то, что происходит сейчас в твоей семье, не должно происходить ни с одним человеком, это неправильно и ужасно. Я восхищаюсь тем, что ты выдерживаешь все это и нашла в себе силы прийти сюда и рассказать нам о том, в каком кошмаре тебе приходится жить. К сожалению, мы не выбираем родителей. Но мы точно можем выбрать то, как построить свою семью, и тут твоя жизнь может отличаться от жизни твоей мамы.
– Но пока ведь живу с родителями, и мне еще два года с ними жить. Я не выдержу.
– Это непросто, и мне жаль так говорить, но выход действительно есть – ждать 18-летия, уезжать и строить свою нормальную жизнь.
– Я не знаю, что такое нормальная жизнь. То есть не представляю, как живут, например, мои подруги, каково это – приходить из школы домой, где отец никого не бьет, не орет, не напился; мама не избита; когда не страшно. Я, наверное, привыкла, что женщин бьют. Мне кажется, в моей жизни будет только так.
Вита слушала Веронику и думала: «А может быть, у меня еще все не так страшно? Да, папа напивается, но нет такого ужаса, как рассказывает эта девочка. Начинаешь по-другому смотреть на свою семью. Мой вариант не так уж и плох». Мысль была, с одной стороны, успокаивающая, а с другой – от нее стало не по себе: как-то такая жизнь совсем не казалась ей раем и радоваться было нечему.
– Вероника, ты уже знаешь, чего ты не хочешь и чего не позволишь сделать с собой.
– Это неправда, я уже позволила. Первый же мой парень бил меня.
– Да, мы ошибаемся, не сразу видим опасность. Когда нет опыта наблюдения и оценки, сложно заметить, что что-то не так. Если избивать дома, в семье – норма, то поначалу кажется, что пощечина – вообще ерунда. Дома приучают, что ты сама виновата, и эту идею ты переносишь и в свои отношения. Терпишь, думаешь, что, может, все не так плохо. Но ты уже вышла из отношений – для этого требуется много сил и смелости. Ты здесь, ты хочешь помощи. Некоторые вещи сложно делать одной, а тут ты всегда получишь поддержку и принятие.
Вероника плакала, ребята старались успокоить ее кто как мог: кто-то налил чаю, кто-то принес баранку. А Вита