Просить помощи не стыдно, не зазорно. Есть одна проблема: не каждый на такую помощь откликнется. Даже с полицией бывает непросто – не хотят принимать заявление. Но что в таком случае делает взрослый? Опускает руки и идет домой со словами «ну нет так нет»?
– Нет?
– Конечно нет. Он идет в другое отделение, или к начальнику отделения, или к юристу, который знает, как заставить заявление принять. То есть он не останавливается, пока не получит результат. И твоя задача, Игорь, найти того взрослого, который «примет твое заявление», что на тебя напали, удерживали, били. И если не поможет один взрослый, то нужно идти к другому – до тех пор, пока проблема не решится. И возможно, ты и родителям мог бы рассказать эту историю, чтобы получить их поддержку, чтобы они с тобой вместе пошли в школу.
– Если начнутся разборки, меня просто засмеют, они мне не дадут спокойно жить.
– А сейчас ты живешь спокойно? Ты говоришь, что они постоянно тебя достают, не считаются с тобой, не уважают.
– Неспокойно, но я хочу отомстить, чтобы им было так же больно. Чтобы они так же унизительно себя почувствовали.
– А что это могло бы быть для них?
Игорь задумался. У него не было компании, которую он мог бы подговорить.
– Не припомню, чтобы «стрелки» и месть приводили к чему-то хорошему. Кроме того, как только ты дашь им ответ с помощью драки, ты сам для всех превратишься в агрессора, тебя не будут воспринимать как пострадавшую сторону, начнут осуждать, а не помогать. Как ты сам говоришь, учителя не очень-то склонны разбираться. То есть мало того, что ты пострадал, еще и окажешься виноватым.
– А что тогда делать? Я не готов рассказывать родителям. Но и не хочу повторений.
– Анна, можно я скажу? – Влад попросил слова. – Я думаю, что им не стоит доверять. Они в любом случае сделают попытку повторить этот прием. Просто будь на чеку, если вдруг тебя так же куда-то позовут – вряд ли вместе есть торт.
– Это понятно.
– Да, я соглашусь с Владом. Похоже, эта компания выглядит для тебя небезопасно.
– Другой у меня нет.
– А что страшного в том, что ты будешь пока один?
– Один слабее.
– О, это очень частое заблуждение. Наверняка ты и сам знаешь кучу одиночек, которых не трогают. Почему ты в себя не веришь и ради компании позволяешь тебя унижать?!
И Игорь вдруг задумался: почему на протяжении этих полутора лет он терпел к себе пренебрежительное отношение? Он страшно боялся остаться один, потому что начинал чувствовать себя никчемным, никому не нужным, не хотелось даже жить.
– Это нормально – хотеть общаться и иметь компанию по интересам: мы, люди, существа социальные, нам нужен кто-то рядом. Но важно, что ради компании ты не должен жертвовать собой. Ты у себя на первом месте. Ты важнее компании. Ты имеешь значение. И с тобой так, как сделали ребята, нельзя.
Ребята собирались домой, кто-то подходил к Игорю и говорил слова поддержки. Анна краем глаза заметила, что Влад тоже подошел к Игорю, они о чем-то перемолвились и вместе вышли.
«Хоть бы ребята подружились!» – подумала Анна.
История 23. Таня. Сама виновата
За одной историей всегда тянется шлейф других, похожих. Анна любила четверги, потому что ей нравились встречи с ребятами, но выходила она после этих встреч выжатая как лимон. Во-первых, подростки приносили свою боль, но еще – от чего Анну бомбило – они рассказывали о родительском пренебрежении и безразличии.
И сегодня – не исключение. Анна слушала Таню, а сама только успевала думать: что же так сильно мешает родителям любить своих детей?
– С самого детства мне только одно внушали, что я все должна и все сама. Музыка, танцы, хорошо учиться – обязательно. Только интеллектуальный труд. Иначе дворником будешь работать. Всем надо делиться. Я постоянно должна: хорошо учиться; слушаться родителей; помогать маме; есть, что дают; радоваться всему, что у меня есть… И мне постоянно должно быть стыдно – стыдно не знать; получить три или четыре; не хотеть заниматься фортепьяно; описаться в четыре года; громко разговаривать; одеваться красиво; быть не такой, как все; не ответить на улице взрослому человеку, даже незнакомому; просить о помощи; признаться в своих чувствах. И я всегда как «с другой планеты», а это тоже стыдно. И самое постыдное – пожаловаться на кого-то, проявить слабость и рассказать о своих переживаниях. Как только я пошла в школу, мама сказала: «Решай свои проблемы сама, ты уже большая». Тут я четко усвоила, что никто не «впишется» за меня в конфликтной ситуации, кто бы ни был прав. А если я не смогла решить, так «сама виновата».
И что имеем сейчас: приказы, которые не обсуждаются; бесконечные правила; уравниловка со всеми; ругань за недостатки и никакой похвалы за достижения. Мне вообще непонятно, почему, когда у меня что-то получается, это воспринимается как должное, как будто я ничего не делала – и пять получила или удачно ответила; я для этого сижу и учусь, но все равно должна.
Многие ребята тут закивали, соглашаясь.
– Последнее время я хотела сбежать. Уже план продумывала, честно говоря, но потом я познакомилась с ребятами во дворе – компания, где я почувствовала себя наконец-то свободно: можно было ругаться матом, курить, слушать рок, носить простую одежду, использовать косметику и не заплетать косички. Я понимала, что, может, это и не самое хорошее, что можно делать, но мне надоело строить из себя балерину и отличницу, постоянно кому-то соответствовать. Такая компашка гопников – не совсем «мое», но все равно для меня это было как глоток свободы. Естественно, дома для своих я снова стала плохой. Мать орала, а отец называл шалавой, раз я крашусь и