– Я справлюсь.
– Конечно. И если ты захочешь поговорить об этом, всегда можешь прийти ко мне. Кажется, если стараться не думать об этом, отвлекаться, то это поможет, но чем глубже мы запихиваем боль, тем тяжелее становится и дольше переживается. Очень важно и проститься с бабушкой в мыслях, и поплакать – это наш природой придуманный механизм переживания тяжелых ситуаций. Легче становится где-то через год.
– Я помню, когда моя бабушка умерла, мне было очень тяжело, я любила ее сильно, – сказала одна из девочек. – Меня не было дома, я была в лагере, и мама мне не сразу рассказала, что это случилось, и я очень долго не могла простить себе, что меня не было рядом и что, может быть, в момент ее смерти я веселилась или еще что-то делала.
Анна поддержала Марину:
– Знаешь, может быть, это прозвучит странно, и мне сложно представить, каково это, когда любимая бабушка умирает на твоих руках, но по крайней мере ты проводила ее сама, была с ней рядом до последнего, и она это наверняка оценила. Извини, если тяжело об этом говорить, я очень сочувствую тебе…
Марина покивала головой.
– Спасибо, я не думала об этом в таком ключе…
Ребята вставали, подходили к Марине, говорили ей свои слова поддержки. Все выходили тихо.
История 22. Игорь. Унижение в школе
На неделе после новогодних каникул собрались почти все ребята, посещавшие группу. Соскучились, набрались сил. Все уже сидели в зале, ждали Анну.
Она вошла, ребята забубнили, поздоровались.
– Ого, как вас много, что, соскучились?
– Есть немного…
– Я тоже по всем соскучилась. Рассказывайте: как начало нового года? Что в школе?
– Анна, можно я?
Руку поднял Игорь, парень в очках лет 14–15, со светлыми волосами, опрятный, приятный. Вообще Анне все они казались приятными, и когда ребята рассказывали, что у них проблемы в школе, что их по какой-то причине травят или не любят, ей всегда было сложно это понять.
– Если можно, расскажу вам историю. Мне очень хочется разобраться в одном вопросе. В школе у меня есть друзья. Они всегда берут меня в компанию, на прогулку, в гости, все со мной обсуждают. Мы иногда ссоримся, конечно, но в целом все ровно. Однако есть одна проблема. Каждый день я получаю подзатыльник от главного в компании. Смешки и подзатыльники – каждый день, много раз. Так было весь девятый класс. Больше мне не на что жаловаться, это мои друзья. Но мне не нравится получать подзатыльники. Не знаю, что делать. В начале этого года я сказал, что мне не нравится такое обращение, но меня никто не послушал, а главный тогда мне так сильно врезал под дых, все смеялись… Я сказал ему, что он не в себе, а он развернулся и ушел, сказав, что я слабак, раз не выдержал такой легкий удар. Прошло какое-то время, они снова приняли меня в компанию, но теперь при любом удобном случае главный называет меня трусишкой, а к подзатыльникам прибавились и другие приколы.
– Игорь, ты говоришь, что они давно уже подзатыльники дают и подшучивают, почему ты решил именно сейчас что-то с этим сделать?
– Надоело уже просто.
– Что-то еще было за это время?
Игорь смутился.
– В первый день после Нового года в школе меня позвали в коридор под лестницей – типа что-то показать, потом пацаны поймали меня и держали, а главный и еще два человека пинали меня… сзади. Я не мог вырваться. Потом он сказал, что это была шутка, он поспорил и не мог не выполнить – тогда бы он не был пацаном.
– То есть главный из компании поспорил на то, что даст тебе пинка?
– Я не знаю.
– Как ты вообще?
– Ужасно.
– Сочувствую, это так унизительно, – присоединился Влад. Он не пропускал ни одной встречи, если не болел, и всегда поддерживал всех ребят.
– Да, ужас. Пока меня били, кто-то позвал одноклассников, собралась толпа, которая смотрела, как меня пинают по жопе.
– Кошмар. Прилюдно? Когда они тебя отпустили?
– Прозвенел звонок, все пошли на урок, а я пошел домой. Дома мне досталось, потому что классная позвонила родителям и рассказала, что я прогулял уроки. Я не смог сказать отцу, что меня отпинали, потому что он бы не понял. Он занимается самбо с детства, он здоровый и всегда говорит, что я должен давать сдачи.
Анна искала способ поддержать Игоря.
– А ты МОГ дать сдачи?
– Да как? Они сразу схватили и держали, несколько человек.
– Может быть, это можно рассказать папе?
– Он все равно не поймет, скажет, что надо было выкручиваться, кусаться.
– А ты мог?
– Не знаю… Может быть.
– Что ты мог сделать?
– Может быть, мог кричать. Но я стеснялся, тогда бы все ржали надо мной еще больше, мне было стыдно кричать. И потом, если бы кто-то пришел, я бы стал снова крайним, потому что кричу, мне бы все равно попало, уже от учителей.
– Как будто замкнутый круг получается…
– Поэтому я и пришел за помощью.
– Ты правильно сделал. Я еще кое-что уточню. Ты сказал, что кричать – неудачный вариант, потому что учитель придет и отругает за шум. Разве учитель будет ругать за крик, если тебя били?
– Да кто там будет разбираться, Анна, били или нет? И никто не признается, скажут, что меня не трогали. Мы так делали раньше, я тоже вместе со всеми ржал и прикалывался. Мне и за это стыдно – какой дебил!
– Да, Анна, – включилась Вита, – учителя не особенно вмешиваются. Я тоже на себе это испытываю. Они даже не разбираются – кто громче сказал, того и слушают. Мне с начала года класс объявил бойкот, исключили из чата, домашку не говорят. А учитель отмахивается и говорит, что его ничего не волнует – должна знать, мои проблемы, где узнаю; если на уроке не записала, значит, невнимательная и т. д.
В разговор включилась еще одна девочка, Ирина, она до этого еще не высказывалась.
– Учителя еще могут сами провоцировать детей, если им кто-то не понравился.
– Ого, ребята. Мне очень жаль, что у вас столько историй, связанных с проблемами в школе. Да, бывают безразличные учителя, я из своего детства помню, и бывают те, кто помогает. Игорь, как ты считаешь, есть ли у тебя в школе кто-то, кто мог бы посочувствовать и помочь тебе?
– Нормальные учителя? Есть.
– Учителя или психолог. Я знаю, что таких взрослых,