Все их поведение в этот рождественский вечер говорил о наличии какого-то сюрприза, или о тайне, которая должна стать неожиданностью. Девушки угощали гостей и весело щебетали, подливая парням вино по мере того, как их бокалы пустели. Легкое опьянение закружило головы ухажерам, и они потеряли ту бдительность, которая сопровождала их во всех путешествиях и приключениях по ГДР. Доведя русских до нужной кондиции, девчонки решили что пришел тот час, когда можно раскрыть карты и поставить парней в известность:
– Вы скоро уезжать домой нах хаус – нах Зовьетюнион, –спросила Кестин, наивно хлопая влажными от слез ресницами.
– Нет еще не скоро, –ответил Русаков! Нам надо школу закончить. Только потом мы поедем нах Русланд. А что ты хочешь?
– Я буду скучать, – сказала Керстин, обронив слезу.
Парни, ничего не подозревая, продолжали наяривать, поднесенные угощения, запивая вином. Все было вкусно и сытно. За разговорами незаметно для себя они подошли к той кондиции, которая должна была смягчить удар в тот момент, когда откроется тайна отцовства. По плану Керстин и Эрики, должен был наступить тот момент, когда русским суждено было узнать, что уже не за горами тот час, когда они станут молодыми папашами, и об этом узнают не только в школе, но и во всей Западной Группе Войск.
– Ком, ком пойдем Заша, мой комната, я хочу тебе сказать:–прошептала девушка и по–русски, и по-немецки. Она взяла Русакова за рукав свитера и потащила следом за собой на второй этаж.
Русаков, понял – его подружка решила подарить ему романтический вечер. Ощутив к себе такое внимание, он воспрянул духом. Подчиняясь её женскому желанию. На волне предвкушения интимной страсти он последовал за Керстин. Но тут его ждало огорчение увидеть слезы, которые блестели на глазах Керстин. Ему это почему-то не понравились, но голова находящаяся под винными парами не могла работать быстро. Это вызвало чувство тревоги. Как-то сразу на ум пришла мысль, что их игры в любовь подошли к финальной отметке. Наступает тот момент, когда надо было что–то решать уже на взрослом уровне. Эти странные намеки Керстин – её грустные глаза, и поведение навивали ощущения какой–то недосказанной тайны, которую ему предстояло узнать.
Поднявшись на второй этаж, Керстин нежно обняла Русакова и увлекла за собой. Завалив Русакова на тахту, она, включила свой любимый «Грюндик». Волшебные звуки музыки из эротического кинофильма «Эмануэль» специально приготовленные для такого вечера, не навязчивым фоном наполнили комнату. Очарованный действом Русаков, провалился в пучину блаженства.
Сегодняшнее романтическое свидание было каким–то особенным и не похожим на десятки тех, которые случались с ними при удобном случае. Сегодня было как-то все иначе. Он каждой своей нервной клеткой ощущал её прикосновения, а пальцы девушки скользили по его телу, вызывая неописуемое нервное возбуждение. Керстин, как будто летела по волнам закипающей страсти. Она стягивала с него одежду, которую тут же отбрасывала в сторону, стараясь попасть на стул. В тот момент, когда на нем из одежды остались одни трусы, Русаков уже предвкусил картину. предстоящего контакта, но Керстин глубоко вздохнула, и прекратила всякие прелюдии. Русаков перестал чувствовать её дыхание, её тепло, и те прикосновения, которые превратили мальчика в мужчину. Улыбаясь сквозь слезы, она остановила любовную игру, и в одно мгновение превратилась в холодную глыбу льда.
– В чем дело, – спросил Русаков, видя, как изменилась девушка.
– Их либе дих, –сказала по–немецки Керстин.
Девушка отвернулась в сторону, и заплакала, словно обиженный ребенок.
– Варум, ты плачешь, – спросил он, мешая русские и немецкие слова.
– Я не хочу тебя потерять, – проговорила шепотом Керстин. -Я люблю тебя!
Русаков нежно гладил девушку по спине, от чего её сердце замирало, и предрассудкам вопреки, ей хотелось быть всю жизнь рядом с ним- с этим русским парнем, которому удалось подарить ей почти год настоящего женского счастья.
– Я очень боюсь, – ответила Керстин по–русски.
– Чего ты боишься глупенькая, –спросил Русаков, нежно трогая её шелковистую кожу.
– Я Заша, боюсь тебя потерять…. Ты сам сказал, что после шуле, ты уедешь нах Русланд – в Советский Союз.
– Так я ведь буду тебе писать, –сказал Русаков, и поцеловал девчонку в щечку.–А потом мы встретимся, и будем жить вместе.
– Найн, найн, найн, – ответила Керстин. – Ты не будешь бриф шрайбен –писать мне письма….
– Варум, –спросил Русаков.–Я обещаю, я буду тебе писать….
– Туй в Советский Союз найдешь ное фроляйн, – ответила Керстин.–Ты красивый –Туй щён юнгеман….
Русаков ухмыльнулся, и крепко обняв немку, поцеловал её чувственно в губы, словно закрывая ей, таким образом, путь к мысли о других девушках.
– Мне глупенькая, ни кто не нужен кроме тебя, – сказал он.
Эти слова, словно запал воспламенили душу Керстин. Она приподняла голову и, посмотрев Русакову в глаза, спросила:
– Ес ист вар – это точно?
– Да, да, да – это правда, –вспылил Русаков.–Я ведь тебя люблю.
Керстин приподнялась, и, вытерев слезы и сопли краешком пододеяльника, сказала:
– Я Заша, очень тебья любить! Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы у нас был айн кинд!
– Киндер? – переспросил Русаков, почувствовав в этом слове что-то непривычное.
– Да, кляйне беби, – сказала Керстин с улыбкой на лице и показала руками как она прижимает мнимый образ ребенка к груди. -Кляйне киндер….
Её руки нежно и медленно, коснулись его тела, и какая–то дрожь прокатилась от затылка до самых пяток. В эти минуты неземной страсти, Русаков почувствовал, что на свете, нет прекрасней и ближе этой девчонки, с которой ему было удивительно хорошо.
– Мне с тобой очень гут, –сказал Русаков, рисуя пальцем на спине девушки какие–то узоры или буквы.–Это лучший вечер в моей жизни. Я буду помнить об этом празднике души и тела до конца своих дней.
– Туй больше не будишь лубить, – спросила немка.
– А как ты думаешь?
– Их не хочу думать, я хочу тьебя лубить.
Керстин, осознала, что пришло время, рассказать Русакову, что их сексуальные игры уже имеют необратимые последствия. Она опять заплакала, и еле слышно произнесла. –У менья будет кляйне беби –киндер. –Что ты сказала, –спросил Русаков.–Нох айн маль….
– У менья будет киндер…. Я через шесть месяц стану мутер…. Теперь, до Сашки дошло, что время романтических отношений подошло к концу. Новость о том, что немка станет матерью через полгода, а он отцом ошеломила его, выбив почву из–под ног. Он сел на край тахты, обхватил голову руками и тихо сказал:
– Теперь мне все понятно. Вот почему вы не стали пить вино…. Как я не догадался раньше. А что и Эрика, тоже ждет киндер?
Он показал руками