– Это сынок деньги! Такие ходили у нас, в Советском Союзе. Только это было еще до войны.
– Так это значит правда….
– Что, правда, – спросил Русаков у сына.
– Правда, что мой прадедушка на этом острове деньги прятал.
– Возможно, -сказал Русаков, и засмеялся.
– Ну, что я звоню, – сказал «Ташкент». – Надо ментов вызвать, пусть работают.
– Только не с наших телефонов, – сказал Русаков. Он взял сына за руку и посадил в машину.
Демидов достал «волшебный телефон» с обезличенной картой, и, набрав номер телефона милиции, обрисовал ситуацию.
– Ну, что мужики, будем делать, – спросил Тихонов. -Вот и червонцы пригодились. Красиво плывут….
– Пап, а пап, я рыбу тяну, а там, на острове бомба, как жахнет и деньги с неба посыпались, как будто дождь…. . Я перепугался и под машину залез. А тут и ты приехал. Дядька мне правду сказал.
– Какой дядька, – спросил, Русаков.
– А тот, у которого отец умер. Его Аркадьевичем все звали, – сказал Мартин….
Виталий взглянул на Русакова, не подав даже вида внутреннего «ликования», которого почему-то не было. Радоваться смерти на Руси было во все времена грешно, даже если это смерть твоего врага.
Глава шестнадцатая
Эпилог
Путь к дому всегда вдвое кажется быстрее. «Ташкент» сел за руль, а Русаков с сыном расположился на заднем сиденье. Его тянуло в сон. Обняв Мартина, он прижал его к своей груди и на какое-то время задремал.
– Вставай соня! Приехали, –сказал Виталий, и тронул своего друга за плечо.
Мартин, словно в гипнотическом сне, дошел до квартиры, и когда отец открыл дверь, то туже встретился с матерью. Она бросилась ему навстречу. Наташа целовала его и плакала от радости, размазывая тушь по его щекам парня. Мартин устало обнял мать, и сказал:
– Них винен мути – алес гут…. Не плачь!
– А меня в этом доме, кто-то будет встречать, -спросил Русаков или я уже не герой?
Губы жены коснулись Русакова. Его жена смотрела на него и улыбалась. Александр обвел взглядом комнату, и словно сквозь дымку, увидел мать и друзей.
– Ну, что Санчело, вспрыснем воссоединение семьи, – спросил «Ташкент».
– Не возражаю, ответил Русаков, и развалился на диване. Парни расположились рядом в креслах, стараясь остатками закуски накрыть «поляну» на журнальном столике. -Ну что выпьем за то, что все хорошо закончилось, – сказал «Ташкент».
– Давайте выпьем за любовь и дружбу. Если бы не Наташа, не было бы сейчас этого уютного вечера, этого мальчика, и того, что теперь у нас есть обеспеченное будущее.
– Лично я поддерживаю, – сказал Демидов.– Хороший тост пьют в присутствии любимых женщин.
Он встал с кресла, и на какой-то миг исчез на кухне, где мать Александра, и немецкая невестка мудрили над русскими закусками.
– Девушки, -обратился он, -мы вас ждем, мы хотим выпить за тебя Наташа. Это ведь твоя заслуга.
В этот миг сердце немки ёкнуло, и она поняла, что предшествующий русские императрицы, принявший Россию, как родину были правы.
В какой-то миг приятную семейную идиллию нарушил телефонный звонок поступивший на телефон «Ташкента». Он взял трубку, и на какое-то мгновение его лицо изменилось.
– В чем дело, – спросил Русаков.
– Служба Саша, – сказал Демидов и поставил рюмку с водкой на журнальный стол. –Ты хоть на посошок выпей, – сказал Штирлиц.
– Не могу Славик, служба, – сказал Демидов.
Русаков тоже поставил рюмку на стол и вывел Демидова на балкон.
– Что случилось…. ?
– У меня проблемы….
– Из-за нашего дела…. ?
– Нет, Саша, по службе…. Сегодня в 20—00 тридцать пять боевиков напали на Ханкалу, требуют вывести войска из Чечни. Масхадов сука, направил.
Мстят за Арби Бараева. Я должен лететь.
– Может тебя довезти до аэропорта, – спросил Русаков.
– Не надо отдыхайте, ты устал, а я в самолете покемарю. Наших поднимают. Вылет сегодня через три часа.
Как человек военный и волевой, Виталий, за эти дни пересмотрел, взгляды на жизнь. Ему хотелось сказать, Русакову спасибо, за то, что дал возможность вновь почувствовать не только его дружеское плечо, но и понять, что такое настоящая семья и настоящая любовь.
– Я скоро вернусь, – сказал «Ташкент», и схватив, камуфлированную сумку, скрылся в темноте московского двора.
– Куда он, – спросила Наташа.
– Туда, где он нужен другим, – ответил муж.
– А как Эрика, – спросила Наташа. Как его дочь Натали? Им можно приехать в Москву?
– Конечно, мы же нашли клад, – сказал Русаков, и достав золотую монету, подарил её жене….
А через три месяца впервые за всю жизнь Эрика и Натали приехали в Москву. Её удивлению не было предела, город открыл перед ними свои объятия. Каждый день Эрика с кузиной, мотались по городу, и московским магазинам, спуская на подарки то, что было им отмеряно от завещания. Вот и сегодня после очередной вылазки, они что–то щебетали на кухне. В эти минуты Русаков предчувствовал, что за этим шепотом, этим шелестом скрывается очередное вечернее дефиле.
Девчонки на перебой будут переодеваться в новые наряды, и покачивая бедрами, расхаживать перед Русаковым и Мартином. В его душе, порхали бабочки и расцветали цветы божественной красоты. Александр был счастлив.
Звонок в двери оторвал его от созерцания премьеры покупок. Он открыл и увидел «Ташкента». Тот стоял, в военной форме с сумкой на плече.
– Привет брат, прости, что без звонка, – сказал «Ташкент». –Мне что-то подсказало, что я должен войти к тебе в гости.
Виталий прошел в квартиру, и увидел там Эрику. Их глаза, как четырнадцать лет назад их встретились. Девушка вскрикнула от неожиданности, и замерла на одном месте, окаменев. Мартин взял её за руку, и подвел к Демидову.
– Эрика, знакомься, это дядя Виталий, – сказал крестник по –немецки. -Он очень хороший…. Тут из комнаты вышла девочка десяти лет, совсем такая, как на фото. Она, улыбаясь, взглянула на «Ташкента» и на мать, которая прижималась к груди незнакомого мужчины, и сразу без слов все поняла.
– Hallo, Papa, – сказа