– Это сделало животное.
– Но как? – задумался Венёр. – Франсуа был лесным бегуном, я не могу себе представить, чтобы его застали врасплох на открытом пляже. И какое это могло быть животное? Росомаха? Слишком много повреждений для росомахи…
– Крабы попортили его труп, это не поможет, – заметила Мари.
– У него была предпоследняя вахта, – добавил Берроу.
Пастор пояснил:
– Он меня потом разбудил. В конце смены он был жив. Я бдел до рассвета. Ничего необычного я не увидел и не услышал.
Мари продолжила:
– Он умел действовать скрытно, когда того требовал случай. Я уже слышала о нем в Бобассене. Он вполне мог встать и уйти без вашего ведома, преподобный.
– Но почему же? – настаивал Венёр. – Почему он покинул группу? Он не собирался грабить мертвецов, прежде всего потому, что у них нечего взять, а потом пошел не в ту сторону…
Жюстиньен слушал их споры, не имея ни малейшего желания вмешиваться. И хотя продолжал поддерживать Габриэля, но в мыслях уже углубился в себя. Его не волновало, кто или что убило лесного бегуна. Он просто ждал подходящего момента, чтобы уйти. Помимо кислого запаха рвоты, соли и йода близлежащего океана, он вдохнул сладковатый, почти приторный душок. В тот момент он не особо обратил на это внимание.
Никак не реагируя на укоризненный взгляд отца, Пенни положила на тело свой деревянный крест. Марсовой Жонас все больше нервничал.
– И что теперь? – сплюнул он вдруг, отвернувшись. – Куда мы идем? Она хотела идти вдоль берега, – и он покосился взглядом на путешественницу, – Франсуа… покойный Франсуа… предлагал идти на восток, в лес. Поэтому я повторюсь: куда мы идем?
Жонас пнул песок.
– Давайте проголосуем, – предложил пастор и тут же, прежде чем кто-либо успел возразить, добавил: – Я голосую за побережье. Я предпочитаю знать, куда я иду.
– Лес, – тут же высказался Венёр. – У нас будет больше ресурсов в лесу.
– Берег, – произнесла Мари отстраненным голосом.
– Побережье, – ответил Жонас.
Вдалеке все еще кричали морские птицы, поедая трупы. Жонас инстинктивно стянул полы куртки. Жюстиньен неистово взлохматил свою засаленную копну волос.
– Лес, – заявил он, – даже если это бессмысленно теперь, когда Франсуа мертв.
Ледяное крошево смешалось с пожелтевшей пеной, придав океану еще более мрачный вид. Жюстиньен продал бы душу за то, чтобы удалиться от него или забыть о нем. И за стакан выпивки. За один лишь стакан, чтобы согреться. Чтобы холод океана перестал грызть его кости.
Вскоре после этого они свернули лагерь, разделив между собой оставшиеся припасы и снаряжение.
– Не вешать нос! – воскликнул Жонас, все еще с ноткой насмешки в голосе. – Найдём ньюфаундлендский лагерь и будем объедаться соленой треской до тех пор, пока у нас не лопнут животы…
Жюстиньен скривился.
Они ушли в туман. Вскоре вдоль пляжа поднялись скалы, закрывавшие своими темными крутыми склонами вид на остальную часть острова. Мари шла впереди. Марсовой Жонас достал гарпун, которым пользовался как тростью. Вместе с туманом команду накрыл сырой холод. Сам океан лишь гудел в тиши. Чтобы заполнить тишину, Жонас запел непристойную песню, его голос звучал слишком громко и немного фальшиво. Закончить первый куплет он не успел – вмешался пастор:
– Замолчите! Среди нас есть женщины!..
Мари усмехнулась. Пенитанс опустила взгляд. Жонас и пастор одновременно подняли кулаки. Венёр мгновенно встал между ними, пользуясь своим высоким ростом:
– Успокойтесь, господа, нам всем необходимо держаться вместе.
Молчание затянулось, ситуация оставалась напряженной и неопределенной, противники были готовы к бою. Венёр не сдвинулся ни на дюйм. Наконец пастор неохотно отступил. Марсовой пожал плечами. Намеренно игнорируя священника, он еще ниже натянул на стриженую голову шерстяную шапку и снова двинулся вперед. С каждым шагом его гарпун погружался в песок. Жюстиньен припомнил, что накануне у него не было этого оружия. Должно быть, подобрал гарпун среди обломков.
Холод не ослабел с наступлением дня, однако Жюстиньен был весь в поту. Дрожь сотрясала его тело. Пальцы снова начали дергаться, и он сжал их в кулак. Он отстал от группы. Казалось, остальные специально ускорили шаг, чтобы посмеяться над ним. Выбившись из сил, он остановился. Плечо, на котором де Салер тащил свою сумку, уже затекло. Дневной свет слепил глаза, потому он скорее почувствовал, нежели увидел вернувшегося Венёра. Тот шепнул ему на ухо:
– Давайте я вам помогу.
Венёр забрал тяжелую сумку. Жюстиньен повернулся к ботанику, ошеломленный такой внезапной заботой, и тщетно попытался поймать его взгляд, ускользающий под темными стеклами очков. Венёр продолжил:
– Через несколько дней вам непременно станет лучше. Это алкоголь…
– Я не пил, – напомнил Жюстиньен.
– В том-то и дело.
Ботаник вновь понизил голос:
– Вы сможете дальше идти?
– Одну минуту, – заверил Жюстиньен, собираясь с силами.
– Для тебя будет лучше, если ты сможешь продолжить путь, – поспешно прошептал ему Венёр. – Среди нас есть убийца. Если ты проявишь излишнюю слабость…
Ботаник был прав. Его участие немного согрело молодого дворянина. Длинные пряди черных волос черными линиями перечеркивали ему обзор и заслоняли силуэты товарищей по несчастью. Каждый из них был потенциально опасен. Жюстиньен сглотнул и продолжил путь.
Марсовой запел новую песню, более низким голосом. В ней речь шла о корабле, затерянном в море, заблудившемся в тумане. Вариация на народную песню-плач, которую Жюстиньен слышал десятки раз. Моряки начали умирать один за другим. И мертвые возвращались призраками, духи тщетно пытались предупредить живых. А может, они просто хотели их помучить, эта часть песни была не очень ясна. Возможно, они устроили пытку для своих бывших товарищей по команде, но зачем? За то, что те не смогли их спасти?
Жюстиньен был знаком если не с этой историей, то, по крайней мере, с несколькими ее многочисленными вариациями. Нынешняя показалась ему особенно пошлой.
– Это действительно так необходимо? – громко и внятно спросил английский офицер, когда Жонас набрал в легкие воздух перед самым последним куплетом.
– В чем дело? – невозмутимо отозвался марсовой. – Это вас беспокоит?
Он обвел взглядом группу и повторил так, чтобы было слышно:
– Моя песня кого-то беспокоит?
– Это… отвратительно, – признался пастор.
Мари призвала всех к порядку:
– Давайте, господа, поспешим. Нам надо двигаться вперед, пока не стемнело.
Офицер хмыкнул, но промолчал. Матрос вновь затянул свою похоронную песню. В заключительном куплете шла речь о последнем выжившем моряке. Как понял Жюстиньен, именно его преступления навлекли проклятие на корабль. В конце концов он то ли затерялся среди призраков, то ли утонул в океане, опять же было не очень понятно…