Спрашиваете, и каким же это я макаром собрался выяснять? Да всё тем же — старой-доброй медитацией и контактом с Эшу Урсу. Да, Игбоду в ближайших окрестностях даже и не пахло, но «планшетник»-артефакт и в отрыве от особой «атмосферы» архипелага сохранил весь свой функционал. А значит, что? Правильно! Ничто — и никто! — мне не мешает озадачить медведа воспроизведением записей из аномалии на острове врат. Ну а ежели вдруг кто-то и вознамерится (те же бегуны-чита!), то у меня Вова есть. Который, как любой может убедиться с первого же взгляда, бдит. Соответственно, я снова уселся в позу «лотоса», пристроив «калаш» поперёк бёдер, а артефакт с Эшу Урсу в левой ладони, и принялся медитировать.
Что характерно, на этот раз проблем с расслаблением не возникло, равно как и с взаимодействием с симбионтом. Единственное, я, наученный горьким опытом, излишне осторожничал, а потому пробыл в трансе почти полчаса. О чём, собственно, мне и сообщил Вова, когда я соизволил из состояния «ушёл в себя, вернусь нескоро» перейти в состояние активного бодрствования. Правда, зевнул от души, во всю пасть! И на всякий случай уточнил:
— Уверен насчёт получаса, Вов?
— Более чем! — хмыкнул тот. — По часам засёк! Хотя лично мне казалось, что уже часа два ты в нирване торчишь!
— Что, настолько скучно? — заломил я бровь, заодно хорошенько потянувшись.
— Скорее стрёмно!
Ого! Это что же тут вокруг такое творится, что даже Вове стремно? Кошаки стадами курсируют? «Бычары» толпой нарисовались? Или, не дай бог, активные слизняки припёрлись, хоть их и не звали?
— Фига се! — присвистнул я, но, поймав зверский Вовин взгляд, перестал ёрничать и состряпал предельно серьёзную физиономию: — Кошаки, что ли?
— Да хрен поймёшь! — дёрнул щекой напарник. — На глаза не показываются, но нервы треплют! То там трава ходуном ходит, то здесь… и тишина! На мозги давит — трындец! Хотя что мы всё обо мне, да обо мне? У тебя-то как дела, Проф? Выяснил?
— Выяснил, — кивнул я с кислым видом. И, отвечая не невысказанный Вовин вопрос, торжественно объявил: — Поздравляю, Владимир, мы в глубокой заднице! В конкретной такой глубокой жопе!
— В каком смысле? — не изменился в лице приятель.
Казалось, чего-то такого он и ожидал, а потому иллюзий не питал и разочарован не был.
— Во всех! — отрезал я. — Начиная с географического!
— Тоже мне, открытие сделал! Роксана — жопа мира! Ну надо же! — закатил Вова глаза. — Скажи мне что-нибудь новенькое, Профессор.
— Хорошо, конкретизирую, — не остался я в долгу. — Мы не просто в заднице, мы в самой её дырке.
— Координаты определил, что ли⁈ — дошло, наконец, до приятеля. — Ну и где мы? В какую сторону идти?
— А я думал, ты спросишь, как мы вообще тут оказались!
— Это несущественные детали! — отмахнулся напарник. — И вообще, второстепенный вопрос! Хоть и любопытный, да!
— Ладно, уговорил! — рывком поднялся я на ноги, умудрившись не уронить «калаш». Повесил его на плечо, сунул артефакт в карман, и только потом, удостоверившись, что затянувшаяся драматическая пауза едва не довела Вову до белого каления, вытянул руку в нужном направлении: — Короче, туда порядка трёхсот километров!
— Порядка? Какого порядка? — натурально прифигел Вова.
— Порядка трёхсот, если нам повезло, — пояснил я. — А если нет, то и до пятисот!
— Хм… и что же там? — довольно быстро справился напарничек с потрясением.
— Порто-Либеро. А вон там, — махнул я рукой в прямо противоположную сторону, — горы! До них порядка ста кэмэ!
— Это если нам повезло? — уточнил Вова.
— Наоборот. Если повезло, то до трёхсот.
— Ну, это ты уже гонишь, Проф! — с явным облегчением рассмеялся мой приятель. — Вон же тёмная полоска! Визуально определяется! Так что вряд ли там триста километров. До ста — ещё как-то! У нас же здесь не Гималаи, в конце-то концов! Восьмитысячников днём с огнем не отыщешь!
— Значит, нам не повезло, — констатировал я. — Мы ближе к горам, чем к побережью. И, соответственно, к Порто-Либеро. Так что от трехсот кэмэ!
— Короче, Склифосовский! — перебил меня напарник. — Будем исходить из того, что от нашего местоположения до Порто-Либеро триста-триста пятьдесят кэмэ!
— По прямой! — врубил я душнилу. — По азимуту, то бишь!
— Ну, тогда ещё полтинник накидываем! — пошёл на уступку Вова. — Итого, четыреста километров пешего марша по пересечённой местности. Это минус.
— Зато хотя бы знаем, в какую сторону идти! — возразил я. — Это плюс!
— Ага, — кивнул приятель. — А вот всё остальное — плюс-минус. Жратва есть, но мало. Охотиться будем. Вода… её вообще впритык, искать придётся. В саванне… в середине лета, то бишь в сухой сезон. Боекомплект… почти нетронутый, но всё равно его мало! Руки-ноги целы, но к вечеру будем так ухайдокиваться, что их не почуем! А ещё дежурить посменно…
— Меня терзают смутные сомнения, Владимир, — прервал я разглагольствования собрата по несчастью.
— В плане? — вскинулся тот.
— Не сдюжу, — вынужденно признал я. — Первый день ещё ладно, да и второй кое-как… а вот дальше — увы! — развёл я руками. — Я не такой двужильный, как некоторые. К марш-броскам, а тем более затяжным маршам, не приучен. Мне бы транспорт какой-нибудь…
— Могу только на закорках тащить, когда обезножишь, — без особого энтузиазма предложил Вова. — Но, сам понимаешь!.. А ты это к чему вообще, Проф? Решил заранее сдаться? Типа, какой смысл помирать ещё и уставшим? Ну-ка, отставить панику!
— Вов, ты дурак⁈
— А чего тогда⁈ — возмутился тот.
— Я просто пытаюсь навести тебя на мысль, что есть альтернатива.
— Альтернатива чему, Проф? — не въехал напарник. — Активным действиям?
— Затяжному маршу, Вов! — чуть повысил я голос. А то, по всему получается, до моего партнёра по опасному бизнесу не