Он привез жену в самую лучшую гостиницу, в ту, где летом был с Лапулей, где хозяйничала очаровательная дама – пикантный колобок в широкополой шляпе. Александр Иваныч остановился у ворот и ждал, когда выйдет Иван Петрович. Этот старик был в гостинице охранником, плотником, завхозом и портье. Однако в этот раз Иван Петрович не вышел, и Сашуля понес чемоданы сам. На пути, у цветника, под фонарем, его встретила сильная женщина в длинном фартуке, немного растрепанная и сонная. Она держала шланг и поливала себе на ноги.
– Здрасьте, Наталь Иванна! – улыбнулся Сашуля.
– С приездом, Александр Иваныч.
Сильная женщина бросила шланг и взяла чемоданы. Подняла их, ничуть не напрягаясь, и пошла тяжелым рабочим шагом.
– Это повар, – объяснил он жене.
В холле за конторкой сидела хозяйка. Рядом лежала ее новая шляпа, черная с красной розой. Дама и вправду была очаровательной, несмотря на смешные шаровары и гипс. Левая рука у нее была подвязана.
– Какое счастье! – дама вышла навстречу и расцеловала Александр Иваныча. – С супругой! Молодец! Вот так и надо! А тот я тут как раз подумывала вешаться. Как получила счет за электричество, так и начала присматривать себе сосенку.
– А что с рукой? – улыбнулся Александр Иваныч. – Дралась?
– Ах… – усмехнулась хозяйка. – Полезла на стенку! От тоски! И упала!
Она захохотала весело и хрипло, и Александр Иваныч тоже засмеялся. Малыша улыбнулась и кивнула.
– Добрый вечер.
Хозяйка сразу повела в апартаменты:
– Я приготовила вам самый лучший номер! Это мой королевский люкс! Я берегла его для самых-самых дорогих гостей. Здесь у меня останавливались артисты Ленкома, наш Митрополит и прокурор!
– Отличная компания! – усмехнулся Александр Иваныч.
Он заметил, что в прошлый раз хозяйка гостиницы оглашала немного другой список, кажется, в прошлый раз в ее люксе останавливались артисты Большого театра… Впрочем, его расслабляли эти южные шуточки и воздух, запах моря, и ветерок, гуляющий по шторам так приятно, что не пришлось включать кондиционер.
Малыша осмотрела шикарный номер. Там был камин, кровать с балдахином и отдельный выход на крышу к бассейну. Она еще никогда не останавливалась в дорогих гостиницах и не предполагала, что Сашулю знают в таких местах. Малыша села на кровать и тут же встала. Ей показалось неудобно в одежде с дороги валиться на королевскую постель.
Ужин был поздний. Наталь Иванна жарила карпов. Они плавали тут же в летней столовой в большом аквариуме. Повариха ловила их сачком. Хозяйка ей шумела:
– Наталь Иванна, цепляйте зеркального! Вон того, Наталь Иванна, он прямо на вас смотрит!
Вино пили на крыше, с видом на огни ночного берега. Хозяйка наливала, наливала, наливала крепкого молодого вина и гладила Малышу по плечу.
– Какая вы счастливая женщина! Всю жизнь прожить с таким мужчиной! А мне? Вы не представляете, как мне тяжело! Я осталась одна. Да еще сломала руку!
– А где же ваш Петр Иваныч? – спросил Сашуля. – Ой, нет… Иван Петрович?
– Да что Иван Петрович… – вздохнула хозяйка. – Чудесный был человек! Золотые руки… Но… ничего не поделаешь. Тяжелая судьба. Спился.
– Ох… – вздохнула Малыша.
– Но, кажется, у вас был и водитель? – вспомнил Александр Иваныч.
– Был и водитель. Но… – хозяйка развела руками. – Не доглядела я, не доглядела…
Она достала вторую бутылку вина и вздохнула:
– Водитель у меня спился.
– Чудесное вино, – похвалил Александр Иваныч.
– Да, да, приятное, – и Малыша заметила. – Так легко пьется!
Она поняла, что уплывает от этого легкого молодого и неожиданно сильного вина.
– А где же ваш муж? – спросила она хозяйку.
– Муж? – удивилась хозяйка. – Муж…
– Спился? – подмигнул ей Александр Иваныч.
Хозяйка протянула к нему свой бокал и с треском расхохоталась:
– Спился! И муж у меня спился!
– И муж спился! – рассмеялся Александр Иваныч.
– Спился муж! – хохотала хозяйка.
– И как же вы одна? – Малыша удивилась. – Как же вы управляетесь с такой большой гостиницей?
– Да… – картинно вздохнула хозяйка. – Тяжело, конечно, тяжело. К тому же я сейчас с одной рукой. Наталь Иванна у меня отличный повар, но знаете, она тоже любит поддать лишнего. Прошлую ночь, когда у меня были гости, ее как черти разбирали! Она ходила по коридорам и шаркала тапочками! – хозяйка повернулась к поварихе. – Да? Наталь Иванна? Был грешок?
Наталь Иванна подошла и молча забрала со стола грязную посуду.
– О, как мне было тяжело! – продолжала хозяйка. – Но я справилась. Одной рукой, но справилась. Я схватила Наталь Иванну за волосы здоровой рукой, и била, била, била ее головой об стенку! Как это трудно, вы не представляете…
– Да, да, да… – кивала пьяненькая Малыша.
– Ну что, Наталь Иванна? – хозяйка обратилась в темноту. – Помогло?
– Спасибо, – Наталь Иванна вышла из угла и впервые за вечер улыбнулась. – Помогло.
– А как иначе? За всеми нужно следить.
– Нужно следить! – смеялся Александр Иваныч.
– А то ведь и Наталь Иванна у меня сопьется.
Как ни странно, вино хозяйке не вставляло. Все были пьяные вокруг, но эта южная женщина держалась стойко. Она пожелала всем спокойной ночи, погрозила Наталь Иванне пальцем и пошла к себе уверенной трезвой походкой.
В номере Малыша немного заволновалась. Последние лет десять она стеснялась мужа, спала в отдельной спальне и вечно прикрывала толстое брюшко широкими сорочками. Но то ли от вина, то ли от морского воздуха она перестала бояться и разлеглась. Сашуля обнял, вдохнул знакомый запах, и его потянуло. Тело, надоевшее за тридцать лет, уставшее, с круглым животом как у резинового пупса, про которое он давно уже говорил «приелось», «приелось», это тело снова показалось ему приятным. Он ничего не говорил жене ни про ребенка, ни про новую женщину, которая ждет его в новой квартире. Он отдыхал и наслаждался последними ночами октября. Молчал до последнего и только утром, перед выездом, сказал жене, что уходит к Лапуле.
– Давно ты с ней? – жена спросила.
– Два года, – признался Александр Иваныч.
– Красивая?
– Причем тут…
– Молодая?
– Какая разница?
– Молодые все красивые… – вздохнула Лапуля.
Он испугался, что жена заплачет, но Малыша сидела тихо на постели под балдахином. Как села на дорожку, так и сидела.
– Зря мы продали нашу старую квартиру, – единственное, что она сказала. – Я к ней привыкла.
– Поехали, – Александр Иваныч поднялся и взял чемоданы.
Из багажника его машины выскочила черная кошка. Она жила в этой гостинице, но держалась от чужих на расстоянии, так что Александр Иваныч ее увидел впервые и вздрогнул от неожиданности.
– Ниндзя! Ниндзя! – закричала на нее хозяйка. – Ниндзя, не шарься по машинам! Сучка!
Хозяйка обняла по очереди и Александра Иваныча, и Малышу, улыбнулась как лучшим друзьям:
– Приезжайте еще! Приезжайте обязательно, мы с Наталь Иванной будем вас ждать. Надеюсь, она у меня не сопьется…
На выезде из Джанхота дорогу перекрыл табун. Рыжие лошади шли густо прямо на машину. Александр Иваныч остановился пропустить. Жена открыла окно и высунула руку.
– Сядь, – он сказал ей. – Руку убери, а то еще укусит.
– Я не боюсь.
Малыша достала пакет с мандаринами и вышла из машины, угощать лошадей.
– Сушуль, щекочут! Сашуль, – она смеялась, как ребенок, как будто ничего ужасного с ней не произошло, – Сашуль, попробуй! Покорми их! Они губами щекочут…
Когда табун прошел, Малыша села и до самого дома молчала. За десять часов она не сказала ни слова.
Приехали домой уставшими ужасно. На улице была уже совсем не южная, холодная осень, остались лужи от дождя, блестели в темноте. Александр Иваныч занес в прихожую вещи. Выпил воды и сказал, что поедет. Малыша вышла закрыть за ним дверь. На улице пискнула его машина. Это Александр Иваныч решил про себя, что сейчас отвернется, быстро выскочит, сядет за руль и без всяких прощаний уедет. Раз-два-три,