– Мой муж и Вальтер вместе обучались медицине, – пояснила Анна.
– И он уже тогда был жуликом, – добавил ее муж, и не подумав понизить голос.
Я внимательно оглядела помещение – Вальтер еще не вернулся, видимо, пытался уложить Лору в постель, нас он услышать не мог. И все-таки мне показалось, что недостойно и даже жестоко поносить человека на поминках по его же жене.
– Ну хватит, – одернула его Анна и повернулась ко мне. – Самир работает в Кремниевой долине, в одной из тамошних крупных венчурных компаний. Он интрапенер.
На самом деле я немного ориентируюсь в венчурном капитале, поскольку писала мемуары для одного из титанов, стоявших у истоков этой отрасли. Хотя лучше перефразировать так: я знаю о мире венчурного капитала куда больше, чем хотела, и поэтому знала, что должность интрапенера в компании получает человек, добившийся успеха в отрасли в качестве частного предпринимателя. Таких нанимают, чтобы они проверяли поступающие предложения на предмет их перспективности.
– Вообще-то, я добился успеха именно благодаря инновации, касающейся кожи. – Самир отложил телефон и вскочил так резко, словно под ним сработала пружина. Он был заметно выше шести футов и поэтому теперь угрожающе возвышался над нами, перекатываясь с пятки на носок. В нем ощущалась вибрирующая энергия, как от натянутой струны, составлявшая абсолютную противоположность старомодной уравновешенности его жены. Та сложила руки на коленях и снисходительно смотрела на него снизу вверх. – Вам вряд ли довелось о ней слышать, но она используется в лабораториях по всему миру.
«Я бы знала, будь мне интересна эта тема», – подумала я.
– Самир оказал Вальтеру услугу, приехав сюда, – добавила Анна.
Он снова фыркнул.
– На самом деле все вышло так. – Он упал на скамью рядом с женой. – Мы с ним не разговаривали лет двадцать, и вдруг он позвонил, а я подумал – почему бы и нет? Я всегда готов помочь старому другу, если могу. Хотя я не питал каких-то особых ожиданий.
– Это почему? – спросила я.
– У Вальта еще в медицинской школе руки росли не из того места, а судя по тому, что я слышал впоследствии, лучше не стало: он запорол несколько операций, получил не один судебный иск. Но я подумал – да какого черта, кто не хочет сгонять в Нью-Йорк на праздники? Да еще принять участие в таком спектакле.
– Вас прямо заслушаешься, – усмехнулась я.
Он снова фыркнул – терпеть не могу высокомерных мужчин, но этот обладал чувством юмора.
– Через двадцать минут стало очевидно, что в биоматериалах он не разбирается от слова совсем, – продолжал Самир. – Если говорить о деловой стороне, только зря промотался. Да еще пришлось пойти на риск, уговаривая компанию оказать спонсорство. Ох они не обрадуются.
– Все будет хорошо, – начала утешать его Анна. – Они слишком многим тебе обязаны.
– Так вы не встречались с Вивиан до этой поездки?
При упоминании ее имени что-то переменилось: супруги всеми силами пытались это скрыть, но я ощущала, как растет напряжение, даже видела – по тому, как рука Анны поползла к ожерелью на ее шее, а у Самира задергалась нога. Каждого из нас, когда мы волнуемся, выдает какой-то жест, и бесполезно с этим бороться.
– Нет, не встречались, – наконец произнесла Анна. – И тут такая трагедия. Я всем сердцем сочувствую ее семье. Я понимаю, таков порядок вещей, но все равно, это такой шок.
Самир беспокойно откашлялся.
– Да, ужасное происшествие.
– Я знаю, вопрос прозвучит странно – но вы замечали, что все к этому идет?
– Определенно нет. – Анна перекатывала жемчужину между большим и указательным пальцами, как антистрессовый камешек. – Она была очень энергичной. Такой забавной. – У меня возникла уверенность, что Анна Шах не считала Вивиан Дэвис забавной ни на йоту. – Однозначно ни разу она не показалась мне подавленной.
– Мы и не подозревали о депрессии, пока это не случилось, – согласился муж.
– И ничего в ее поведении не выглядело… подозрительным? – продолжала допытываться я.
Оба покачали головами. И оба лгали – они явно что-то скрывали, и я поняла это даже до того, как последовали дальнейшие события.
Следуя подсказке периферийного зрения, которое помогало моим человекообразным предкам спасаться от хищников, я повернула голову направо: как оказалось, подросток вскочил на ноги, скинув наушники на шею, и испепелял родителей взглядом; его детское лицо все сморщилось от отвращения. Он походил на младенца, который вот-вот зайдется в истерике.
– Какие же вы мерзкие лицемеры!
– Алекс! – рявкнул отец в ответ, и Алекс практически вылетел из помещения.
Я сосредоточила все внимание на бокале, который почему-то уже почти опустел.
– Прошу прощения за произошедшее, – сказала наконец Анна. Щеки и шея у нее залились краской. Этим обычно грешат молодые, но она стала выглядеть еще старше. И более ранимой. – Он очень тяжело все воспринял, ему всего… – Она гулко сглотнула, и я увидела, что она вот-вот расплачется. – Ему всего лишь шестнадцать.
Муж обхватил ее рукой за плечи, и она бессознательно прижалась к нему. Подобные проявления близости недооценивают, но именно от них, а не от показных жестов, лично у меня перехватывает дыхание. Загадочнее внутренней жизни человека может быть только связь, которая образуется между двумя людьми. Понятия не имею, какая химия объединила Анну и Самира и по какой причине, но я видела, что связала она их очень крепко. И я почувствовала то, что всегда испытывала, наблюдая неопровержимые доказательства чьих-то налаженных отношений: раздражение и – признаюсь вам и только вам – зависть.
Я могу подбадривать себя сколько угодно, разглагольствуя о своих высоких стандартах. Но что, если я переоцениваю себя? Что, если мне сначала надо наладить отношения с собой, трезво взглянуть на себя саму? Ведь нельзя же валить на одну только судьбу тот факт, что я не была в серьезных отношениях с… Да никогда!
(Вот, позволяю вам одним глазком заглянуть в мой ритуал позитивного самовнушения по пятницам и субботам, веселитесь.)
Я уже начала подыскивать предлог, чтобы исчезнуть, когда позади Анны и Самира возникла Лейла, глядя на меня, округлила глаза и несколько раз дернула головой в сторону двери. Намек яснее некуда: «Давай свалим отсюда к чертовой матери и как можно скорее».
Дважды ей повторять не пришлось.
Глава 20
– Ну и цирк уродов!
Я повернулась на своем переднем сиденье и взглянула назад – Лейла и Дороти снова надели солнечные очки и, учитывая одинаковое мрачное выражение на лицах, стали похожи друг на друга, как женская версия Стэтлера и Уолдорфа[24] или как старшие сестры Мардж (клянусь, я не фанат Симпсонов, нет!).