Верилось с трудом. Эллиот был зол, как черт. Именно в таких случаях он изъяснялся столь… велеречиво.
Я выдохнула, облизнула губы. Уставилась на золотой ободок обручального кольца на своем пальце.
– Тогда что тебе от меня нужно?
– Информация, – проронил он, по-прежнему обращаясь к темноте за окном. – Взрывчатку наверняка уже привезли в Тансфорд. Нужно ее отыскать, в противном случае бомбисты лишь сменят место и время. А кому, как не тебе, знать все тайники в округе?
– Ты меня переоцениваешь, – хмыкнула я, немного успокаиваясь. Внутри саднило, и все же… переживу.
– Ничуть…
Закончить он не успел.
Ал вошел без стука. Да и с чего бы ему стучать, заходя я собственный кабинет?
Смерил угрюмым взглядом Эллиота. Меня. Стало вдруг неловко, хотя с чего бы? Мы ведь просто разговаривали.
Похоже, нашлась добрая душа, просветила его насчет нашего с Эллиотом "романа".
Выглядел муж взъерошенным, волосы взмокли от пота, в глазах нездоровый блеск, пиджак измят.
Рядом с Эллиотом – сухощавым, подтянутым, гибким – выглядел Ал неповоротливым увальнем.
Но это как волка с медведем сравнивать.
– Слушайте, вы… – начал Ал глухо, набычившись. И кулаки сжал.
Так, хватит сопли жевать! Еще немного, и Ал двинет Эллиоту, наплевав на последствия. И что-то сомневаюсь я, что брюнет ему это спустит.
Я только начала приподниматься, как Эллиот шагнул вперед, протягивая ладонь.
– Мистер Керрик? Наслышан о вас. Я – Эллиот. Начальник Особого отдела.
Ал моргнул – никогда он не умел ориентироваться на ходу – и захлопнул приоткрытый от удивления рот.
– Альберт Керрик, – назвался муж после паузы.
И стиснул пальцы Эллиота так, что у того напряглись скулы. Однако брюнет устоял.
Я сидела, как на иголках, но повода вмешаться не было. Ну меряются мужчины… силой, что такого? Они постоянно это делают. Зато Эллиот перебил Алу воинственный настрой.
– Рад знакомству, – Эллиот выверенным движением склонил голову на четверть дюйма. – Мы с вашей женой – большие друзья.
Само вежливое дружелюбие.
– Друзья? – насупился Ал, отпуская его руку, и краской залился.
Даже шея под несвежим воротничком побагровела. Бесится. Но ничего-то не может поделать. Ударить? Так Эллиот ни малейшего повода не давал. И вел себя совсем не так, как пойманный на горячем любовник, что сбивало с толку.
Эллиот поднял брови и украдкой встряхнул побелевшими пальцами.
– Надеюсь, вы не поверили слухам? Вам очень повезло с женой. Милли очень помогла мне в расследовании…
– Миссис Керрик, – поправил Ал с нажимом.
Брюнет лишь плечами пожал. Отступил на шаг.
– Как скажете. Поверьте, я вовсе не собираюсь покушаться на… добродетель вашей супруги, – произнес он чопорно, но насмешливый огонек в глазах его выдавал.
Издевается! Почуял, что в словесной баталии мой муж ему не соперник.
Подмывало вмешаться, дать Эллиоту отпор, но вряд ли Алу это понравится. Унизительно же.
Муж насупился, открыл рот… Дверь опять распахнулась без стука, и в кабинет влетел Бишоп. От души хрястнул дверью о стену, рявкнул на Ала:
– Зачем? Вот скажи мне, зачем ты влез? Испортил мне всю игру!
Злющий – вот-вот дым из ушей пойдет.
Ал отвернулся. Пробурчал:
– Я не хотел. Я только с Шейлой поговорить собирался, а она…
Только не это!
– А она затащила тебя на Совет и выставила идиотом, – процедил Бишоп, запуская пальцы в коротко остриженные белые волосы. – Ал, политик из тебя, как из говна – пуля.
– Ал, зачем? – вспылила я. – Ты же мне обещал!
Муж насупился, зубы стиснул:
– Она плакала… разобраться хотела. А на Совете вдруг…
Он сглотнул и отвернулся. Как ребенок, честное слово.
Я сжала пальцами виски. Ну ведь просила же!
Выходит, Шейла разыграла несправедливо обиженную, затащила под это дело Ала на Совет, а там цинично… я сказала бы "поимела", но по отношению к сестре, пусть даже только единоутробной, звучало это как-то совсем нехорошо. Хотя суть-то от этого не меняется!
Теперь Ал чувствует себя и виноватым, и использованным. И я бы даже посочувствовала, но… злости было больше. Ладно. Разберемся.
Бишоп посмотрел на Ала исподлобья. Пнул ни в чем не повинный стул.
– Идиот! Шейла хотела драки, а ты ей подыграл.
– Извини, – сказал Ал глухо, плечами передернул. – Я просто вспылил. Бывает.
– Ты просто устроил истерику, – парировал Бишоп безжалостно и руки в карманы сунул. – Когда Шейла заявила, что все обвинения – это выдумки Милли и ее любовника.
Ал вновь густо – случалось с ним такое – покраснел. Зато Эллиот, кажется, наслаждался. Присел на подоконник, покачал ногой. И смотрит – то на меня, то на Ала. Выразительно так. Мол, и это твой хваленый муж? Как там он про Пат говорил? "Я был лучшего мнения о ее вкусе", да?
Что бы он еще понимал!
– А что, я должен был молчать? – огрызнулся Ал. – Когда мою жену поливают грязью?
– Ты должен был послать Шейлу в задницу! – вспылил Бишоп. – И позволить мне работать. А если не хочешь, чтобы жена гуляла, так не шляйся где попало месяцами!
М-да. Репутацию мне Эллиот подпортил, никакая лицензия на алкоголь это не окупит. От связей с брюнетами я теперь долго отмываться буду… Хотя зачем, собственно? Раз "Бутылку" придется продать, то и связи ни к чему.
Ал угрюмо молчал, Бишоп сверлил его злым взглядом.
Эллиот громко прочистил горло, привлекая к себе внимание.
Блондин моргнул, кажется, лишь теперь его заметив. Так разозлился? Или не разглядел брюнета за широкой спиной Ала?
– Я не прочь, конечно, послушать столь занимательный разговор,– заявил Эллиот, пылинку с лацкана смахнув, – но давайте тогда уж подробности.
– Какие тебе еще подробности? – буркнул Бишоп, падая в кресло.
И то натужно скрипнуло. Почудилось даже, что от такого с ним обращения развалится… но устояло.
– Исключительно по делу. Заметьте, я не спрашиваю, что делал обычный шатен, – и выразительный взгляд на каштановую шевелюру Ала, – на Совете бомбистов. И так понятно, что шатен из вас, мистер Керрик, как из меня – блондинка.
Я прикусила губу. Догадался-таки!
Однажды Бенни влюбился. Он до сих пор говорил о Берте с какой-то щемящей, болезненной нежностью. Роман блондинки с шатеном был обречен с самого начала. Они познакомились случайно: Бенни, тогда начинающий адвокат, защищал ее сестру. Он был женат, да и у Берты уже были муж и дети. Но…
По бумагам Ал был сыном Бенджамина и Алисии Керрик, а на деле… На деле Алисия не могла иметь детей. И внебрачного ребенка мужа приняла, как