Заперла дверь. Устроилась в кресле. Глотнула кофе и прикрыла глаза. Блаженство!
Впервые за… пожалуй, недели три, а то и больше, можно расслабиться. Позволить себе не думать, не перебирать варианты, не прикидывать ходы. Я сделала все, что могла. Но как же я устала!
Когда все закончится, вытащу-таки Ала в отпуск, он давно мне обещал. Тем более что теперь у нас такие замечательные работники…
Я усмехнулась, открыла газету и лениво пробежала заголовки. Что тут у нас?..
И забыла что о кофе, что о шоколаде, жадно глотая строчки.
Новость дня: "Министр Харрел застрелен своей сестрой! Миссис Морган при свидетелях заявила, что брат убил ее единственного сына, после чего достала из сумочки пистолет и выстрелила в упор. Министр скончался на месте…"
Они появились, когда я дважды перечитала большую статью и допила остывший кофе. В дверь постучали и, дождавшись разрешения, в кабинет впорхнула Эйлин. Прощебетала:
– Здравствуй, Милли!
Следом шагнул хмурый Эллиот, поприветствовал меня кивком.
И я, черт побери, была рада его видеть! Хотя лучше бы выпроводить его поскорей, до того, как вернется Ал.
Эллиот не откажет себе в удовольствии его подразнить. Ал пока не в курсе слухов обо мне и Эллиоте, но его на этот счет охотно просветят. И, положив руку на сердце… было, было в этих слухах рациональное зерно.
– Добрый вечер, – кивнула я и указала на кресла. – Присаживайтесь. Выпьете что-нибудь?
– Нет, спасибо, – Эйлин так пристально всмотрелась в меня, что стало неловко. Может, у меня прыщ на щеке выскочил?
Она моргнула, отвела взгляд. Устроилась в кресле.
Эллиот садиться не стал. Отошел к окну, оперся плечом о стену.
– Добрый вечер, миссис Керрик, – сказал он церемонно и губы сжал.
Глаза его темны, как ночное море. Ноздри трепещут, словно у норовистого жеребца. И смотрит так, будто я в кофе ему плюнула.
По какому поводу это, с позволения сказать, представление? Неужто сцена ревности? Да ну!
Я похлопала ладонью по газетному развороту.
– Слышали новость? Министра Харрела застрелила сестра. Здесь пишут, что миссис Морган с места преступления скрылась. Очевидно, бежала на материк.
Хмурая физиономия Эллиота не дрогнула. Он бросил на газету безразличный взгляд.
– Согласись, он такую судьбу заслужил. Будь я религиознее, счел бы это перстом судьбы.
Губы блондинки дрогнули, она отвернулась, скрывая улыбку. Я же поинтересовалась напрямик:
– Ты руку приложил?
Эллиот приподнял бровь.
– К чему? Я, как ты понимаешь, в тот момент был уже в Тансфорде.
Хотелось попросить его не придуриваться. Я-то уже знала его… пусть не как облупленного, но все же.
Я спросила тихо:
– Откуда миссис Морган узнала, что Харрел причастен к убийству племянника?
– Мало ли, – протянул Эллиот неопределенно. Вид у него был самый незаинтересованный.
– И это, конечно, не ты ей сообщил? Не ты отправил анонимное письмо и билет на Восточный экспресс?
Не ради коллекции же он его купил.
Брюнет присел на подоконник, качнул ногой.
– На этот вопрос я отвечать не стану.
– Зачем? – только и вымолвила я.
Глаза Эллиота сверкнули. Он проговорил медленно:
– Она заслужила право на месть, не находишь?
– И на то, чтобы остаток жизни скрываться от правосудия?
– Все имеет свою цену, – ответил он спокойно.
И усмехнулся.
В этом он весь. Но как ловко все провернул! И с тестем поквитался, и рук не замарал. А ведь даже если бы Маршу удалось прищучить секретаря, сам министр ответственности бы избежал. Не так-то просто доказать сговор и политические мотивы, тем более когда речь идет о людях столь значительных. И сам Дженкинс, даже случись что, держал бы язык за зубами. Не дурак же он? Заявил бы, что Морган его шантажировал – да хоть тем же романом с дочерью начальника. Вот и готов личный мотив. И наказание в таком случае было бы куда мягче, чем за убийство ради политической выгоды. Всем профит.
Эллиот не позволил Харрелу выйти сухим их воды. Черт, все-таки мне будет его не хватать…
– К слову, о правах и заслугах. Марш помог оформить. Держи. – Эллиот вытащил из-за пазухи тонкую папку, положил на стол. Подбодрил иронически: – Ну же, смелее!
Я пролистала бумаги. Подняла взгляд.
– Лицензия на производство алкоголя?
– Как и договаривались, – кивнул он. – Ты выполнила свою часть сделки, а я всегда плачу по счетам.
В свете недавних событий звучало это зловеще. Впрочем, мне-то нечего опасаться… наверное.
– Да уж, – хмыкнула я, потирая лоб. – Пожалуй, это стоит отметить. Коньяка?
Радости отчего-то не было. Была… досада? Что все закончилось. Что впереди вновь серые будни. И что, наверное, сегодня мы видимся в последний раз. Во всяком случае, вот так, накоротке.
Эйлин вдруг встрепенулась.
– Не стоит. Это может повредить ребенку.
– Какому еще?.. – я осеклась, машинально прижала руку к животу. – Но…
Эйлин кивнула с улыбкой.
– У тебя будет ребенок. Поздравляю.
Я мотнула головой, в которой новость не помещалась. И машинально отметила, как потемнело лицо Эллиота. Он отвернулся. Уставился в сумрак за окном.
– Срок совсем крошечный, но такие вещи я вижу уже через несколько часов после зачатия, – добавила блондинка негромко, накручивая на палец светлый локон. – Извини, я решила, что тебе нужно знать.
Эллиоту, очевидно, тоже. Не зря же она заговорила при нем?
– Нужно, – я кивнула, сама не понимая, что чувствую.
Радость? Страх? Неверие? Все вместе, пожалуй. Конечно, я хотела детей – когда-нибудь – но…
Мы с Алом планировали попозже, и он всегда за этим следил. А теперь вот… Хотя какая разница? Ребенок уже есть, с остальным будем разбираться после.
Надо сказать Алу. И подумать насчет переезда в какое-нибудь тихое место. "Бутылку", видимо, придется продать. Не растить же младенца в баре.
Голова кругом. Я его еще даже не чувствую, этого ребенка, а уже сколько перемен!
– Эйлин, ты не оставишь нас? – попросил Эллиот ровно. – На пять минут.
На меня он не смотрел.
– Конечно, – она поднялась с готовностью. – Осмотрюсь пока. Сто лет не была в "Бутылке".
И скрылась за дверью прежде, чем я успела возразить.
Эллиот проводил ее тяжелым взглядом.
– Думаю, тебе тоже лучше уйти, – заметила я, сглотнув ком в горле. Было… пожалуй, что больно.
Он улыбнулся насмешливо, хотя в глубине темных глаз тлел недобрый огонек. Руки на груди скрестил.
– Перестань, Милли. Мы ведь взрослые люди. Я вовсе не собираюсь вцепляться в горло твоему мужу. Тем более теперь…
Он умолк. Отвернулся.
Что на это ответить? Я промолчала. Ребенок и впрямь менял… если не всё, то многое.
– Я здесь ради того, чтобы