Я наклонилась, вытирая пивную лужу, и сказала очень тихо:
– Второй.
Он кивнул чуть заметно, приветливо махнул бармену и улыбнулся девчонке за соседним столиком. Та в ответ затрепетала ресницами. Логану было уже за сорок, но он все еще нравился девушкам. Впрочем, этой милой крошке ничего не светит – блондин давно счастливо женат и младшая из его четверых дочек чуть постарше этой вот кокетки…
***
Во втором кабинете было тихо. Шум из зала доносился сюда едва-едва, неразборчивый и неумолчный, как морской прибой. Зато нас никто не услышит, даже если приложит ухо к двери или воспользуется каким-нибудь хитрым артефактом. Чары блондин набрасывал всегда, не заботясь, пытается ли кто-то погреть уши. Привычная осторожность, издержки полулегального существования.
Худой невысокий Логан развалился в мягком кресле, перебросив ноги через подлокотник. Среди блондинов вообще не бывает полных – все они тощие, как помойные коты.
Я устроилась напротив, с подносом на коленях.
– Зачем звала? – осведомился он лениво и пригладил рукой вихры на затылке. Седина в светлых волосах была почти не видна. – Если ты насчет хахаля, то…
– Не паясничай, – попросила я хмуро, хрустнув соленым крендельком. Не люблю пиво, а вот закуски к нему – соленые, острые, пряные – обожаю. – Если бы миссис Коллинз в это поверила, я бы уже наблюдала за рыбами… со дна моря.
Свекровь у меня суровая. Слава богу, видела я ее всего однажды, но впечатлений хватило с избытком. Из всей семейки Коллинз можно иметь дело с одним Логаном, остальные – мама, еще двое братьев и сестра – повернутые на всю голову.
Блондин сладко потянулся и вытащил из кармана портсигар.
– Да брось. Ну да, мама из-за Ала переживает, хотя нипочем не признается. Но ты ей нравишься.
Какая-то странная у нее материнская любовь. Спихнула новорожденного на его папашу и даже не навещала, пока сынку не стукнуло тридцать. Зато теперь – прямо образец любящей родительницы. Мне одной кажется, что это игра на публику?
Комментировать, впрочем, я не стала. К чему?
– Слушай, – я крутила в пальцах очередной кренделек. – Мне надо кое-что узнать.
– Ну? – подбодрил он. Даже о сигаретах забыл.
Логан скользкий, как угорь. Стоит развесить уши, как он украсит их гроздьями отборной лапши. Но на прямой вопрос не солжет… скорее всего.
Я оглянулась на дверь и спросила тихо:
– Кто убил того брюнета? Ты к этому причастен?
Возмущаться и кричать, что он на такое не способен, Логан не стал. Мы оба знали: понадобится – любого убьет. И рука не дрогнет. Тем более какого-то брюнета! Захватчиков альбы ненавидели, и – будем честны – у них были на то все основания.
Логан вытащил сигарету, обмял и сунул в зубы. Чиркнул спичкой. Огонек осветил его хмурое обветренное лицо.
– Оно мне надо – весь вечер с ним возиться, чтобы потом прикончить?
Обтекаемый ответ. Настораживающий.
Пристрелили брюнета не парни Логана, это я знала наверняка. Только ведь мог он с кем-то сговориться? Моргана поджидали, а кто мог знать, что его тем вечером занесет в "Бутылку"? То-то же.
Я устало потерла лоб.
– Кстати, а зачем ты с ним возился? Только не говори, что это не мое дело! Ты ведь притащил его к нам, а теперь из-за этого тут крутится начальник Особого отдела!
Скрывать, кто такой Эллиот, я не пыталась. Каковы шансы, что блондины не узнают своего закоренелого врага? Вряд ли сильно выше нуля.
– Вот именно! – Логан выдохнул клуб дыма. – Мы бы не стали его кончать прямо у «Бутылки» – зачем подставлять вас с Алом?
В его словах был резон. С кем бы ни договаривался Логан, подводить под монастырь брата он бы не стал.
Я нехотя кивнула:
– Так кто его к тебе привел?
Логан молчал, глядя на меня прищуренными ярко-голубыми глазами, совсем не выцветшими с возрастом.
Отсутствие ответа – тоже ответ.
Я глубоко вздохнула. Ну что, настал момент истины? Подалась вперед и спросила одними губами:
– Морган сдал вам склад?
Лицо блондина стало похоже на маску.
– Какой склад?
– Брось, – поморщилась я. – Да или нет?
Вместо ответа он встал, налил себе пива из бутылки, прихватил горсть орехов и плюхнулся обратно.
– Нет. Баш на баш? Почему ты не послала Эллиота? Ты ведь с ним договорилась, я правильно понял?
– Меня Бишоп попросил, – созналась я, мусоля полоску вяленой рыбы.
О лицензии распространяться не стала. Я не лезу в дела блондинов, они не лезут в мои – и все довольны.
Логан крякнул и бросил в пепельницу недокуренную сигарету.
Формально Бишоп в Тансфорде больше власти не имел. Город подмяли под себя бомбисты, так что умеренным пришлось ретироваться. На деле же он столько лет тут просидел и оброс таким количеством связей, что каждый второй его должник. К тому же ничто не мешало Бишопу поддерживать деловые интересы. Он даже постройку нового городского стадиона финансировал (понятное дело, через подставных лиц). Благо, денег у гангстеров всегда было с лихвой. Вот бомбистам приходилось перебиваться добровольными взносами и всякой мелочевкой. И это, между нами говоря, было одной из причин их вечных стычек с умеренными.
– Я что-то слыхал про брюнета, с которым знался Бишоп, – Логан задумчиво посасывал рыбью спинку, прихлебывая темное пиво. – Выходит, это был Эллиот? Все равно, гнать его надо отсюда, засыпемся же.
– Поэтому я просила вас пока не соваться в "Бутылку", – напомнила я мрачно. – А гнать Эллиота даже не пытайтесь. У него карьера на кону, так что добром не отступится.
– Может, лучше его?.. – он так выразительно чиркнул себя по горлу, что я чуть не подавилась крендельком (клянусь, это последний!)
– С ума сошел? – набросилась я на блондина. – Представляешь, какой поднимется шум, если убьют начальника Особого отдела? Да Тансфорд вверх дном перевернут! Оно тебе надо?
Логан отставил опустевшую кружку и принялся чистить ногти перочинным ножом.
– Говорят, он сейчас не в фаворе.
Я устало махнула рукой:
– Ты же знаешь, брюнеты всегда мстят за своих.
Логан помрачнел.
– Мы тоже, детка.
Это да, очень уж мало осталось чистокровных блондинов, каждый на вес золота. Хотя в последнее время они усиленно восстанавливают, кхм, популяцию, пока это все равно капля в море.
Так что друг дружку блондины не трогают. Разве что какие-нибудь отморозки, но с такими разбираются быстро.
Даже за Бишопа бы мстили, хоть у него с тем же Логаном, можно сказать, неразрешимые идейные противоречия. Первый из лагеря умеренных, второй из радикалов. Хотя вся разница между ними в том, что