— Судья Бундзи, — без предисловий начал Мудзюн, касаясь печати кончиком пальца. — Человек, чья жадность сравнима разве что с его же глупостью. Он разоряет честных торговцев непомерными пошлинами и конфискациями в пользу своих… друзей. Наши заказчики — гильдия рисовых торговцев. Они хотят не его смерти. Они хотят его бессилия.
Он перевернул печать, показывая идеально отполированную поверхность с вырезанными иероглифами — именем и титулом судьи.
— Без этого куска камня его указы — просто мазня на бумаге. Ваша задача — обеспечить ему творческий кризис. Навсегда.
Акари свистнула сквозь зубы, оценивая камень.
— Красота. На что меняем?
— На оригинал. Это подделка, и она должна оказаться у судьи.
Дзюнъэй взял её в руки. Камень был холодным и… обычным. Это был просто кусок зелёного мыльного камня, искусно окрашенный и отполированный.
— Она… весит больше мыльного камня, как настоящая, наверно, — заметил он.
— Кусок свинца туда влит. Но теплее на ощупь, — мрачно добавил Косукэ, мастер по подделкам. — И если провести по ней ногтем — останется царапина. Но на взгляд со стороны — идеально. Судья — человек тщеславный, но не внимательный. Он любит показывать печать, но не изучать её. У вас будет окно. Маленькое.
— Как мы проникнем? — спросил Дзюнъэй.
— Судья любит две вещи: власть и дорогое сакэ, — сказал Мудзюн. — Завтра к нему поступит бочонок элитного «Слёзы Феникса» — взятка от одного купца за закрытие глаз на его махинации. Вы будете теми, кто эту взятку доставит.
Глава 3
На следующий день двое служек везли по пыльной дороге к дому судьи тяжеленную, окованную медью бочку. Один из них, низкорослый и тщедушный, постоянно спотыкался, за что получал подзатыльники от своего напарника — дородной, веснушчатой девушки с лицом, выражавшим хроническое недовольство.
— Ещё раз наступишь мне на ногу, болван, — прошипела «девушка» Акари голосом, который мог точить камни, — и я засуну тебя в эту бочку вместо сакэ!
— Виноват, сестрица! — забормотал «тщедушный служка» Дзюнъэй, подобострастно закивав. — Камушек подвернулся!
Его трансформация была поразительной. Он сгорбился, его глаза смотрели испуганно и пусто, рот был постоянно приоткрыт. Он был воплощением тупой, рабской покорности. Акари, напротив, играла грубую и властную посыльную, которой всё надоело.
Их остановили у ворот усадьбы судьи двое здоровенных охранников.
— Куда прете? — буркнул один, преграждая путь нагинатой.
Акари, не моргнув глазом, плюнула почти ему на сапог.
— Везут вашему толстому судье его мзду. «Слёзы Феникса». И если вы сейчас же не пропустите нас, он узнает, чьи это слёзы будут литься рекой — Феникса или ваши, когда он вас за опоздание на дыбу отправит!
Охранники переглянулись. Угроза прозвучала убедительно. Они отступили, пропуская их во внутренний двор.
Их проводили в прохладный, затемнённый приёмный зал. Судья Бундзи восседал на возвышении на мягких подушках. Он был полным, заплывшим человеком с маленькими, жадными глазками-щёлочками. На его широком поясе, перехватывающем роскошное кимоно, в специальном кожаном футляре висела та самая нефритовая печать.
Дзюнъэй, не поднимая глаз, со стоном поставил свой край бочки на пол и тут же повалился на колени, ударившись лбом о циновку.
— В-ваша милость! — залепетал он. — Дар скромный! От купца Фудзиты!
Акари, с трудом сдерживая фырканье, лишь небрежно кивнула.
— Принято. Распишитесь. — Она сунула судье глиняную табличку и тростниковое перо.
Пока судья, ворча, выводил свои каракули, Дзюнъэй ползал на коленях, делая вид, что вытирает невидимые пятна с пола, всё ближе и ближе подбираясь к нему.
— Что этот идиот делает? — раздражённо спросил судья, отрываясь от таблички.
Акари вздохнула с видом многострадальной женщины.
— Убирается, ваша милость. Говорит, в доме такого великого человека и пылинка должна сиять. Убогий он, простите. В детстве на башку упало.
Судья фыркнул и махнул рукой, снова погрузившись в письмо. Это был их шанс.
Дзюнъэй оказался в сантиметрах от пояса судьи. Его дыхание было ровным, хотя сердце колотилось, как птица в клетке. Его руки, казалось, просто беспомощно болтались. Но одна из них, скрытая широким рукавом, уже держала подделку.
Он видел каждую деталь футляра. Кожаная застёжка. Он мысленно прокрутил движение десятки раз. Шаг первый: мизинец левой руки поддевает застёжку. Шаг второй: правая рука с подделкой готова. Шаг третий: как только печать освобождена…
Внезапно судья чихнул. Резко дёрнулся. Дзюнъэй замер. Но старик просто потер нос и продолжил писать.
Ну давай же!
Акари уронила несколько медных монет, которые весело и звонко запрыгали по полу, и тут же бросилась их собирать.
Движение Дзюнъэя заняло меньше секунды. Левая рука мелькнула — застёжка тихо отстегнулась. Правая — выхватила настоящую печать и вложила на её место подделку. Под кресло судьи — обычный камень такого же размера — на всякий случай. Всё это было сделано в слепую, на ощупь, с идеальной точностью. Настоящий нефрит был холодным и невероятно гладким. Он скользнул в складки одежды Дзюнъэя.
— Ну всё, ваша милость, не смеем больше отвлекать! — громко проговорила Акари, хватая Дзюнъэя за шиворот и поднимая его. — Марш, болван!
Она так дёрнула его, что он чуть не выронил свою ношу, снова забормотав извинения. Они быстро, почти бегом, вышли из зала и направились к выходу.
Сердце Дзюнъэя бешено колотилось. У него в рукаве лежало состояние. И доказательство преступления.
Они уже почти вышли за ворота, когда сзади раздался крик. Голос судьи, тонкий и визгливый от ярости.
— СТОЯТЬ! МОЮ ПЕЧАТЬ! ЭТИ… ЭТИ УРОДЫ УКРАЛИ!
Дзюнъэй почувствовал, как кровь стынет в жилах. Их подловили? Но как? Он был так точен!
Охранники схватили их за руки. Акари выругалась сквозь зубы. Их поволокли обратно в зал.
Судья Бундзи, багровый от гнева, тыкал трясущимся пальцем в поддельную печать, которую он держал в руке.
— Смотрите! Она… она царапается! Она тёплая! Это подделка! Где оригинал, сволочи?!
Дзюнъэй обменялся с Акари мгновенным взглядом. План провалился. Теперь оставался только побег. Или…
И тут взгляд Дзюнъэя упал на одного из охранников. Тот стоял чуть поодаль и со странным, довольным выражением лица. И его рука была неестественно выпрямлена, будто что-то сжимала в кармане.
Мысль ударила, как молния. Не мы одни. Кто-то ещё хотел украсть печать. И этот кто-то действовал прямо сейчас, пользуясь их присутствием как прикрытием. Охранник подменил печать ещё раз, уже после них, и как только умудрился?!
Не думая, действуя на чистой импровизации, Дзюнъэй снова