— Тебе нужно возвращаться, — тихо сказал Такэда. — В свою каморку. В свой образ. Ты останешься моими глазами и ушами там, где мои самураи бессильны. Запомни: отныне ты играешь самую опасную роль в своей жизни. Ты должен обманывать тех, кто знает все твои уловки.
Дзюнъэй кивнул. Он снова натянет на себя робу комусо, спрятав лицо под тэнгай. Он снова станет слепым, немым монахом. Но внутри он был уже другим человеком. Он заключил договор с тигром. И теперь им предстояло идти по краю пропасти вместе.
* * *
Несколько дней спустя Дзюнъэй был тайно приведён в небольшую, заброшенную комнату в одной из самых старых башен замка. Помещение, известное как «Комната шепота» за свою идеальную акустику, было идеальным местом для заговора — всё, что говорилось шёпотом в одном конце, было прекрасно слышно в другом, но исключало возможность подслушивания у двери.
Такэда уже ждал его, разложив на низком столе карту приграничных земель. Его лицо было сосредоточено, глаза горели холодным огнём стратега, нашедшего новую, интересную задачу.
— Наш друг, советник Фудзита, оказался весьма предприимчивым, — начал Такэда без предисловий. — Нанять ниндзя, чтобы убрать меня и спровоцировать войну… смело. Глупо, но смело. Уэсуги, я уверен, ничего не знает. Он воин, а не интриган. Он презирает такие методы.
— Что предлагаете, господин? — спросил Дзюнъэй. — Я могу устранить Фудзита. Тихо и незаметно. И откуда известно, что это именно он?
Такэда покачал головой, и на его губах появилась та самая улыбка, которая заставляла трепетать генералов на поле боя — улыбка человека, видящего на десять ходов вперёд.
— Шпионы, анализ. Он, вне всяких сомнений. А убить — просто. Слишком просто. Заставить врага уничтожить себя самого, поверив в собственную ложь… вот это искусство. Фудзита нанял вас, чтобы создать иллюзию. Мы же подарим ему иллюзию, которая его сожрёт. Мы используем его же оружие — информацию. Но не правду. Убедительную, изящную, беспощадную ложь.
Он назвал план «Расколотый свиток» — символ раздора и подделки.
— Цель, — объяснил Такэда, — подбросить Уэсуги Кэнсину неопровержимые доказательства того, что его верный советник Фудзита на самом деле — мой тайный агент. Что всё это время он работал на меня, чтобы ослабить Уэсуги изнутри.
Дзюнъэй слушал, зачарованный. Это был уровень интриги, которого не преподавали в Долине Тенистой Реки.
— План состоит из трёх частей, — продолжал Такэда, отмечая точки на карте. — Во-первых, поддельная переписка. Тебе нужно создать несколько писем. От Фудзиты — ко мне, а лучше Макимуре, с отчётами о слабостях Уэсуги, о передвижениях его войск, о его настроениях. И от Макимуры — к Фудзите, с указаниями и похвалой за усердие.
Дзюнъэй кивнул. Это была его задача. Подделка почерков, печатей, создание правдоподобного содержания — чистые навыки ниндзюцу.
— Во-вторых, «утечка». Письма должны «случайно» попасть в руки самого Уэсуги. Я предлагаю инсценировать перехват гонца на границе. Мои люди «перехватят» человека, несущего этот компромат. Устроят небольшую стычку, в ходе которой он будет ранен, а мешок с документами «случайно» попадёт к патрулю Уэсуги.
— В-третьих, свидетель. Одних писем может быть недостаточно. Нужен человек, который подтвердит правдивость всего этого. У меня есть идеальный кандидат — один пленный офицер Уэсуги. Он молод, честолюбив и уже сломлен пленом. Мы обработаем его. Он «подтвердит», что слышал слухи о связи Фудзиты с Каи. Его слово, подкреплённое письмами, станет последним гвоздём в крышку гроба советника.
Такэда откинулся назад, закончив изложение. План был гениален в своей коварной простоте.
На следующий день Дзюнъэй приступил к работе. В уединённой комнате, заваленной образцами официальных отчетов с печатями двора Уэсуги, он погрузился в искусство подделки. Он часами тренировался, выводя на черновиках иероглиф за иероглифом, стараясь скопировать неуклюжий, угловатый почерк советника Фудзиты.
— Чёрт возьми, — не выдержал он наконец, отшвыривая кисть. — У него ужасный почерк. Как будто курица лапой макала в чернила и бегала по бумаге. Подделать изящный почерк — дело благодарное. А это… это издевательство над каллиграфией!
Такэда, который как раз заглянул проверить прогресс, услышал его бормотание. Он подошёл, взглянул на корявые каракули на образце и на почти идеальную подделку Дзюнъэя, и на его лице мелькнула улыбка.
— Возможно, это часть его коварного гениального плана, — с невозмутимым видом заметил он. — Сделать свой почерк настолько уродливым и уникальным, что никто не сможет его подделать. К счастью для нас, он не рассчитывал на… твоё упорство.
Дзюнъэй посмотрел на него и фыркнул — короткий, непроизвольный звук, который он тут же подавил. Юмор ситуации был абсурдным: могущественный даймё и его личный ниндзя-перебежчик, стоявшие над столом и критикующие почерк их общего врага.
— Он упоминает в отчётах о проблемах с поставками риса в приграничную деревню Ёсино, — заметил Такэда, внимательно изучая один из настоящих документов. — Включи это в своё «письмо» ко мне. Скажи, что это он саботировал поставки, чтобы вызвать недовольство среди крестьян Уэсуги. Пусть у лжи будет зерно правды.
Дзюнъэй кивнул, с новым рвением взявшись за кисть. Он больше не был просто убийцей. Он был соавтором. Соавтором лжи, которая должна была спасти жизни и сохранить хрупкий мир. Ирония судьбы была настолько гротескной, что её можно было бы счесть забавной, не будь на кону так много. Он создавал оружие из свитка и кисти. И это оружие было опаснее любого клинка.
Глава 8
Ночь вновь стала союзником Дзюнъэя. Но на этот раз его задача была иной — не наблюдать, не слушать, а действовать. Ему нужны были не слова, а материальные доказательства: содержание переписки между Макимурой и Фудзитой. И слепок печати Макимуры. Без этого их план «Расколотый свиток» был не более чем фантазией.
Он двигался по спящему замку со смертоносной грацией, которой не проявлял уже давно. Чёрная одежда сливалась с тенями, каждый шаг был выверен до миллиметра. Его органы чувств, притупленные ролью слепого, теперь работали на полную мощность. Он слышал скрип половиц за два поворота, чувствовал сквозняк из щели под дверью, видел в темноте как в сумерках.
Кабинет Макимуры находился в другом крыле замка, подальше от людных мест. Дзюнъэй знал путь — он отслеживал перемещения советника совсем недавно. Дверь была закрыта на сложный замок, но для него это было не более чем дело техники. Инструменты из его пояса — тонкие отмычки из закалённой стали — зашелестели в пальцах. Через несколько минут раздался тихий, приятный слуху щелчок.
Он замер у порога, вслушиваясь в тишину. Ни дыхания, ни