— А на кой черт она тебе тогда сдалась бы с пузом? — скинула слащавую маску тетка и уперла руки в бока. — Тебе и так там не сладко было, а ещё бы о ней переживал.
— Ну ты ещё скажи, что ты чисто обо мне беспокоилась.
— А о ком же ещё, Паша?
— Да о себе любимой. О том, что с деньгами в семье и так туго стало тогда, а если бы я родителей попросил, то они бы Вилке с Алиской последнее отдавать стали. А ты как раз замуж впервые вышла и Эвкой забеременела, зачем тебе конкурентки были.
— Неправда это! — огрызнулась Наталья.
— Правда-правда, узнали бы отец с матерью о ещё одной внучке, наизнанку вы вернулись бы. Ты ведь и им ничего не сказала, так?
— Им что, и так горя не хватало тогда? А эта идиотка что, не могла пойти и аборт сделать? Я ей, вообще-то даже помочь в этом предлагала, доктора хорошего нашла. Нет же, гордая она, упёрлась!
— Дура ты, жадная и ревнивая, Натаха. Черт с ним, тогда утаила, но позже же, когда я поднялся уже, почему не рассказывала? Неужто я вам мало давал? Живёшь же в свое удовольствие, Эвке я сроду ни в чем не отказывал, ещё и этого бездельника твоего содержу. Мало?
— Вова не бездельник! У него здоровье слабое и партнёры по бизнесу непорядочные попались!
— Да на твоём Вове пахать, как на быке можно! Бухать, как не в себя, играть ночами напролет и по шлюхам прыгать здоровья то хватает.
— Паша! — взвизгнула Наталья.
— Что, Паша?! Правда глаза колет? Да ты хоть знаешь, что сделала?
— А что, я одна во всем виновата?! Любил бы ты ее по-настоящему не слушал бы никого! Вышел бы и нашел, семью создал, но сам же и знать не захотел больше, да в криминал окончательно подался.
Брат с сестрой уставились друг на друга, тяжело дыша, напряженно застывшие. Наталья сдалась первой, протянула руку и попыталась погладить отца по предплечью.
— Пашенька, пойдем к тебе в кабинет, а? Поговорим наедине спокойно, как обычно делаем. Я тебе все-все объясню.
Мать тихонько фыркнула, выражая свое мнение на сей счёт и Наталья на нее злобно зыркнула.
— Как обычно больше ничего не будет, Наташа, — отчеканил Моравский, стряхнув руку сестры и глянул на меня. — Алиса, если ты закончила завтракать, я бы хотел с тобой кое-что обсудить с глазу на глаз.
— Да, конечно, — я поднялась из-за стола, одновременно радуясь возможности покинуть поскорее место скандала и разозлившись от того, как Эвелина мигом развернулась к Крапиве, осияв его обворожительной улыбкой, на которую он тут же ответил своей.
— Пашенька! — раненой птицей метнулась нам вслед Наталья.
— Наташ, я все сказал. Сгинь пока с моих глаз, — бросил мужчина через плечо.
Глава 32
Да уж, повезло моему Лисёнку с женской половиной родни, как утопленнице. Маманя тот ещё подарок, тётку вон, походу, аж колбасит от жадности, да и сестрица двоюродная явно из разряда прирожденных стервозин. Вот что тут поделаешь, но так у нас, самцов озабоченных, глаза от природы заточены, что в любой компании или толпе мы первым делом взглядом нечто трахабельное выцепляем, а уж потом всю картину в целом обозреваем и анализируем.
В первый момент, когда тетка ввалилась в столовую с мужем и дочуркой на хвосте, Эвелина на меня едва же глянула, сразу зенками в Алиску и ее мать вцепилась. И только когда Мор меня женихом дочери представил ее тут же как подменили. Глазками тут же ощупала, как облапала, оценивая, а уж когда к столу пошла, бедрами, как шалава на активном съеме виляя, да губешки прикусывать стала, я ее натуру и просек до донышка.
Эвочка у нас из тех представительниц женского пола, которых медом не корми, но дай до чужого ручонки протянуть. И не потому, что ей самой оно прям надо, а просто ради самого процесса, так сказать. Влезть, изгадить, самоутвердиться, типа она одна такая неотразимая и нет такого мужика, который на нее не повелся бы.
А так как самоутверждается она за счёт чужого унижения и боли, то и ничейные мужики ей на хрен не сдались, только те, кто в отношениях. Впрочем, потом, как дело сделано, “отработанные” типы ей тоже никуда не впёрлись.
Мор увел моего Лисёнка, тетка с мужем ускакали следом, причитая на ходу, а маман Алиски молча поднялась и тоже свалила. Мы остались втроём и Эвочка тут же решила прощупать меня всерьёз, ну а чего мелочиться. Сначала несколько наводящих вопросов ради приличия о моей физии красочной, само собой, о том, чем занимаюсь по жизни и все с таким прямо натуральным интересом и живым азартом в глазенках завидущих.
— Антон, а вы когда планируете пожениться с Алисой? — спросила она меня эдаким хрустальным голоском, спецприспособой бабской для очарования лохов.
А ещё принялась тонким пальчиком круги выводить по скатерти и плечико округлое опустила, так, чтобы лямка майки вроде как невзначай с него медленно соскальзывать стала. Красивая ведь, сучка, очень красивая и знает это прекрасно. А ещё очень они внешне с моей внекатегорийкой похожи. Но только внешне, все же кровь родная. Потому что в Алиске есть то, что я с первого взгляда ощутил, то что и вывело ее в моих глазах за пределы всех категорий, а вот в Эвелине нет этого. Она как будто прекрасно выполненная, но все же копия оригинала.
В другое время я бы ни за что не отказался с ней замутить ненадолго. Уверен — ради признания, что лучше нее на белом свете нет, она бы и в койке любой каприз исполняла. Но сам по себе я ей нахрен не сдался, не интересен, нет азарта. А разменяться на поиграться чуток с копией, когда у тебя есть оригинал — да это же каким дебилом нужно быть. Исполнять каприз и кайфовать вообще без краев и тормозов — это, как говориться, две большие разницы.
— Мы ещё конкретику не обсуждали, — ответил, отгородившись от нее глуповатой улыбкой и послушно залипая взглядом там, где ей хотелось бы. Пусть себе старается, болезная.
— Вообще-вообще? — продолжила звенеть ручейком Эвелина. — Значит и дату не назначили и платье не выбирали? Здорово, значит я смогу помогать Алисе со всеми хлопотами!
И ресницами захлопала так, что чудом ее со стула