— Здравствуй, Паша, — голосом полным какого-то трагического надрыва ответила вновь прибывшая, однако к столу пошла, обшаривая неприятно-цепким взглядом меня, Антона и мать. Практически рухнула на стул и принялась обмахиваться шляпой. — Спасибо, мы сыты. Лучше представь нам своих гостей.
Спутниками дамы оказались двое, мужчина и девушка. Мужчина мне чем-то Роберта напомнил — холеный, подтянутый, в щегольском бежевом льняном костюме. Немного чрезмерно красивые черты лица с претензией на аристократичность и явно моложе дамы в красном, лет эдак на десять навскидку. Девушка… девушка была настоящей красавицей. Такой, что я тут же ощутила болезненный укол ревности, заметив, как прилип к ней взглядом Крапива. Высокая, изящная вроде бы почти до хрупкости, но при этом отнюдь не маленькая грудь торчит вызывающе под майкой на тонких бретельках. Кожа гладкая, идеальная прямо, позолочена загаром самую малость, без вульгарной коричневой темноты. Ярко-рыжие, так похожие на мои, волосы спадали тяжёлым волнистым каскадом, обрамляя лицо и плечи. Черты лица такие прямо тонко-филигранные, чисто ангел и только едва заметный изгиб полных губ выдает скрытую порочность. Ну или мне бы хотелось, чтобы так и было. Потому как то, как она в ответ одобрительно-оценивающе посмотрела на Антона не понравилось мне категорически.
— Смысла Виолу тебе представлять не вижу, вы прекрасно знакомы. А это Алиса, дочь моя и ее жених, Антон. Алиса, это твоя тетка родная — Наталья, ее … муж… — Моравский явно нарочно выделил это слово, наградив лёгким пренебрежением, — Вовчик, и твоя двоюродная сестра — Эвка.
— Владимир, очень приятно! — шагнул вперед мужчина, протягивая Антону руку через стол, но Наталья дернула его за рукав, останавливая и он подчинился, буквально отшатнувшись. — Вова, воды мне принеси холодной, а то я чувств сейчас лишусь, — приказала мужу тетка и он исполнительно отправился на выход из столовой.
— Дядя Паша, ну я же сто раз просила меня этой собачьей кличкой не называть, — а вот красавица останавливаться не стала, покачивая бедрами в коротких голубых шортиках подошла к столу и, отодвинув подальше стул, уселась напротив нас, закинув одну загорелую длинную ногу на другую, лучезарно улыбнулась. — Я — Эвелина.
— Привет! — мигом просиял ответной своей мегаулыбкой Крапива. — Антон.
Съеденный завтрак превратился в сгусток кислоты, а в груди защемило при виде того, как Эвелина чуть прикусила нижнюю губу, глядя на моего парня.
— Виола? Та самая, что знать тебя и нашу семью не захотела, когда тебя посадили? — с намеком на скандальность переспросила тетка, глядя на мать так, словно едва ли узнавала, но слишком уж ненатурально.
— Здравствуй, Наталья, — проигнорировав и тон и вопрос, невозмутимо поздоровалась мать.
Эвелина между тем едва мазнула по мне взглядом и сказала безразлично:
— Рада познакомиться, Алиса.
— Ну да, прямо безумно, — фыркнул себе под нос Лекс.
— Здравствуй-здравствуй. Вот это прямо “мы вас не ждали, а вы припёрлись” называется, — язвительно произнесла тетка Наталья, прежде чем я успела ответить Эвелине, тут же повысив градус напряжения в помещении и переключив общее внимание на себя.
— М-да, как я смотрю, годы тебе ни хороших манер, ни вкуса не добавили, хотя много чего другого вон изрядно, — невозмутимо отпив кофе из крошечной чашечки ответила мама. — Впрочем, недостатком этого чего другого ты и в юности не страдала.
— А ты видать от избытка манер и вкуса умудрилась в подоле родителям принести в восемнадцать-то лет, — практически выплюнула новая родственница. — Я, в отличии от тебя, по мужикам в юности не шлялась.
— Очень сомневаюсь, что даже пожелай этого, нашлись бы желающие составить тебе в этом компанию. Благо, что хоть сейчас ты можешь себе позволить купить то, что прежде в руки не шло, правда? — с лёгкой полуулыбкой мать посмотрела на мужа тетки, как раз появившегося в дверях с высоким стаканом в руке.
Мы с Антоном и Эвелина с Лексом затаили дыхание, уставившись на женщин и сидящего во главе стола Моравского, который сложил руки на груди и тоже молча наблюдал за развитием событий, не спеша вмешиваться.
— Я себе много чего теперь могу позволить, а тебя, видать, прижало, если ты спустя столько лет к брату моему прискакала, — тетка подалась вперёд, цокнув длинными красными ногтями по краю ближайшей тарелки, как если бы собиралась перепрыгнуть через стол и вцепиться матери в лицо. — Что, выпер тебя твой Нестеров, так ты решила и сама Паше на шею присесть и прицеп свой нагулянный повесить?
— А ты переживаешь, что в таком случае, тебе с мужем и дочуркой на этой шее тесновато станет? Моя-то Алиса дочь ему родная, а не всего лишь племянница.
Эвелина заерзала на стуле, коротко глянув на меня совсем недружелюбно.
— Докажи сначала! Мало ли с кем ты шлялась тогда, шалава белобрысая! — сорвалась на крик Наталья, скрутила дулю и ткнула ее матери в лицо. — Вот тебе, а не наши деньги. Ишь ты, припёрлись нахлебники!
В этот момент Моравский многозначительно кашлянул, Наталья тут же отшатнулась, подскочила, метнулась к нему и встав за спинкой стула, положила ладони на плечи, принявшись поглаживать.
— Пашенька, ну как же ты так! Взрослый же мужчина, зачем позволяешь этой выдре бесстыжей голову себе морочить! — увещевающе приторным тоном затараторила она. — У нее же ни стыда, ни совести. Как худо было, так тебя бросила, знать не хотела. А сейчас, как узнала, что большим человеком ты стал, то примчалась, девку свою притащила. Да ты глянь, там же ничегошеньки нашего и нет. Она ей может и не дочка никакая и аферистки они обе…
— Наташа, сестра моя дорогая, может хорош уже балаган этот устраивать? — хлопнул сразу обеими ладонями по столу Моравский, заставив подскочить всю посуду и испуганно шарахнуться сестру. — Ты ведь знала про Алису все эти годы. Вилка приходила именно к тебе и говорила о залете. Что же ты не сподобилась мне хоть словечко написать об этом? Пообещала, но не написала, ей адреса колонии не дала.
— Пашенька, да я же… врёт она все! Не было такого! Кому ты поверишь, сестре родной или этой …
— Кончай, Натаха, терпеть я брехни не могу! — отец резко встал. — Ладно я ещё глаза закрываю, когда ты врешь мне про проблемы в бизнесе или со здоровьем, чтобы долги карточные Вовчика закрывать, но не в таком же!
— Павел…! — неубедительно возмущенно подал голос Владимир, но отец изгоняюще махнул на него кистью и он сразу примолк и даже попятился, так и держа стакан в руке.
— Паша, но я…
— Что ты, Наташа? Каждую неделю письма мне строчила, писала без конца какая такая-сякая Вилка шалава, что