— Мне Виола звонила. Вы опять поругались. — с явным осуждением в голосе продолжил он.
Я только пожала плечами. Что тут скажешь, поругались, да. Ничего в принципе необычного, мы давно с матерью не можем и пять минут поговорить нормально, без раздражения. Но разве это удивительно, по-крайней мере с моей-то стороны?
— Что за бардак ты устроила? — Роберт присел на корточки рядом и заглянул мне в лицо. — И где тебя носило вчера на ночь глядя? Я приезжал и ждал тебя до полуночи почти.
— Ты приезжал, чтобы сказать мне когда точно подашь на развод? — спросила, складывая и запихивая в сумку одну из любимых футболок.
— Алиса, я же тебе… — с раздраженным выдохом начал мой любовник, но я оборвала его.
— Тогда зачем? Я же четко озвучила тебе свои условия.
— Какого черта, Алиса! — вскочил он, — Я думал ты развеялась и успокоилась. А ты опять за свое?
О, ты даже еще не представляешь как я развеялась.
— За свое, — упрямо кивнула я. — Потому что хочу, чтобы это свое у меня наконец было. Только мое и больше ничье!
Поднялась и резко развернулась к Роберту, но тут уже он отвернулся и направился на кухню, вынуждая последовать за ним. Взял оставленную на столе матерью бутылку, вытащил из стола штопор и принялся откупоривать.
— Малыш, давай сядем, выпьем и поговорим спокойно. — сказал он мне, застывшей в кухонном проеме, разливая золотистое, немного тягучее вино по высоким бокалам. — Я сегодня решил отложить все дела и провести весь день с тобой.
— Ух ты, какая щедрость. — не скрывая язвительности заметила я. — Давно мне так не обламывалось. Весь день со мной. А на ночь к ней под бок, само собой. Ты же у нас примерный семьянин, у которого предвыборная на носу, так что, никаких скандалов. Да, любимый?
Ничего не говоря в ответ, Роберт подошел ко мне и протянул бокал, но я покачала головой. Не буду я больше по его правилам играть.
— Интересно, а когда ты мне собирался рассказать, что все свои активы на мать переоформил? — спросила, настойчиво ловя его взгляд.
— А зачем тебе таким голову забивать, малыш?
Вот почему я раньше не замечала эту его манеру смотреть… ну как-то прозрачно. Или скорее непроницаемо. И взгляд не отводит, но при этом в нем ничего не уловить. И не стена даже, а как будто… пустота.
— Ну может потому, что я бы тогда поняла — развод ты не планируешь. Уж не в ближайшие годы точно.
— Так и есть. — совершенно невозмутимо скупо кивнул он.
— Ну ты и мерзавец. — прошептала, качая головой и чувствуя, как сердце заливает ледяной болью.
— Следи за словами, Алиса. — совсем слегка нахмурился Роберт и пригубил вино. — Оскорбления я терпеть не собираюсь, тем более незаслуженные.
Милый, это, блин, не оскорбление, а весьма ещё мягкая характеристика.
— Серьезно? Незаслуженные? Да ты мне врал столько времени! Просто использовал для секса, никогда не собираясь создавать нормальную семью, как и обещал.
Как бы я не сверлила его гневным взглядом, пробиться сквозь теперь обнаруженную зону пустоты не выходило. Да и куда уж мне, неравные у нас, как говориться, весовые категории в этой борьбе взглядов. У Роберта за плечами годы и годы тренировок в лицемерии и враньё.
— Ты ошибаешься.
— В чем же?
— Я никогда не врал тебе насчет сроков того, когда мы сможем создать эту самую нормальную семью.
А ведь и не поспоришь, всегда было только нечто туманное типа: “когда настанет нужный момент”, “когда будет можно открыться”, “после твоего совершеннолетия”. А это ведь может быть когда угодно, хоть на пенсии.
— Ну ещё бы. Не обещал, лапшу просто по ушам развешивал.
— Ты не права. А все потому, что так еще и не научилась мыслить и вести себя, как взрослый человек, имеющий терпение и разумный подход ко всему.
— И как же эту нашу ситуацию следует видеть взрослому человеку? — толкнув его слегка плечом, я прошла и уселась за кухонный стол, взяла из вазы с фруктами яблоко и смачно вгрызлась в него.
— Так, что в данный момент нам выгоднее все сохранить, как оно есть.
— Нам? — прошамкала с набитым ртом и с удовольствием прям пронаблюдала промелькнувшую на любимом лице гримасу неудовольствия, Роберт же терпеть не мог дурные манеры за столом. — Это кому конкретно?
— Тебе и мне, само собой. Позже, после победы на выборах и переезда, я разведусь с твоей матерью по-тихому, без скандалов и все у нас будет, как ты хочешь и я тебе обещал. А пока ты помиришься с матерью, вернешься к учебе, перестанешь мне устраивать истерики и выдвигать нелепые ультиматумы.
На этот раз я тщательно прожевала, проглотила и ответила четко.
— Нет.
— В каком смысле? — очень натурально удивился Роберт.
— В прямом. Я больше тебе не верю. И ждать не хочу. Жить не хочу так, как ты мне велишь. Не учиться там, куда вы меня засунули, не молчать в тряпочку, когда мать по мне проходится, не сидеть тут взаперти, дожидаясь пока ты соизволишь ко мне заявиться и попользоваться в свое удовольствие.
— Алиса…
— Нет. Не. Хо-чу.
Роберт резко выдохнул, залпом допил вино, прошёлся туда-сюда по небольшой кухне, остановился.
— Хорошо, я смогу договориться, чтобы за тобой сохранилось место в ВУЗе, погуляй до следующего года, не страшно, в конце концов. Но Виола с этим вряд ли примириться, так что сниму тебе другую квартиру, будешь жить там. А сразу после выборов давай вырвемся отдохнуть куда-нибудь на недельку вдвоем.
Слушая его, я даже головой замотала от полного офигея. Он же не может не понимать, так?
— Господи, Роберт, ты сейчас типа торгуешься со мной?
— Договариваюсь, малыш. Как делают взрослые люди.
Да ну ее к черту такую взрослость!
— Да мне нафиг не сдались подачки твои тогда, когда главного ты мне дать не хочешь!
— Не могу прямо сейчас, а не не хочу. Это разные вещи.
— Разные вещи? Роберт, быть с тем, кого любишь — очень простая вещь.
— Да прекрати ты вести себя как ребенок и нести эту эгоистичную чушь! — повысил он голос, шагнув ко мне.
— Ух ты, то есть это я тут оказывается эгоистка? Ну ладно, пусть так.
Я вскочила, зашвырнула в урну огрызок и пошла обратно в комнату, взявшись закидывать снова вещи в сумку.
— И куда ты собралась? — Роберт навис надо мной, встав за спиной.
— Да пофиг. — дернула пренебрежительно плечом, пытаясь изобразить решимость и лёгкость, которых не ощущала.
Сознание заполнило ощущение нарастающего краха, камнепада, что сорвался с высоты и