— Ты стал слишком предсказуемым, — издевательски произнес я, уходя от его размашистого удара. — Твоя уверенность тает. Совершенство это лишь иллюзия.
— А ты говоришь, как жалкий философ, — процедил он сквозь зубы и снова ринулся в бой.
Я встретил его атаку жестким блоком и тут рубанул вторым клинком по рукам. Тяжелые наручи выдержали удар. От боли он зарычал отпрыгнув назад, чтобы вновь сорваться в атаку.
Его движения были отточены, поистине совершенны. Но в них не было жизни, а значит они были бессмысленны.
— Я твоя истина! — выкрикнул он, — Я твой максимум! Ты — лишь изломанный путь!
— Нет, — ответил я смеясь, — ты — лишь часть меня, которая боится меняться.
Он зашипел и взвинтил скорость. Удары сыпались беспрерывно, вот только он так и не понял, почему уже проиграл.
Мечи-крюки пели вместе со мной древнюю как мир песню. Песню смерти. Каждый раз я нарушал его идеальные движения и наконец я дождался его ошибки. Едва заметную. Но мне больше и не требовалось. С каждым ударом сердца его удары становились все злее, но я лишь смеялся ему в ответ.
Страха не было. Как и желания что-то доказывать. Я сражался потому что сражался. Сражающийся ради сражения, да избегнет греха.
Шаг вперед. И левый крюк, захватывает его лезвие. А правый бьет в щель его доспехов оставляя рваную рану в боку.
Он отступил зажимая рану рукой, а я забросив крюки на плечи шагнул вперед.
— Как ты? — его голос дрогнул от потрясения.
— Потому что я не один, — перебил я его. — Я не боюсь своей слабости, своих ошибок. Они тоже часть меня.
Шуаньгоу в моих руках дрожали от нетерпения, они хотели погрузиться в его плоть. Но я прекрасно помнил главную заповедь ворона — контроль.
— Уходи, — сказал я ему. — Ты — больше не я.
— Ты пожалеешь… — начал он.
— Нет, — я шагнул к нему, а он испуганно отступил. — Это ты жалеешь, что стал только собой. Только застывшей гордыней. Я же готов сражаться за то во что верю, даже если окажусь не прав. Сгинь!
Мои слова заставили измениться это пространство. Моего противника просто стерло из этого мира, словно его никогда здесь и не было. Вот он смотрел на меня с ненавистью, а теперь его просто не стало. А я понял, что Круг Земли завершен…
Глава 7
Болото тянулось, насколько хватало взгляда, а дальше начинался бесконечный туман. Густой, плотный и белый как молоко. Сквозь него виднелись силуэты деревьев больше похожих на сказочных монстров.
Каждый шаг отзывался мерзким хлюпающим звуком. Поверхность под моими ногами была еще не земля, но уже и не вода. Нечто среднее покрытое густой переплетенной травой накрывающее все как старый ковер.
В этом месте казалось нет ни дня ни ночь, а только мерзкая серая хмарь. Влажный туман лип к кожи, пытался забраться в мои мысли, но все это вызывало у меня лишь усмешку. Неужели это все на что способен круг Воды? Я прошел в самое сердце царства Дзигоку, чтобы открыть Обсидиановую гробницу, а меня пытается остановить это.
Четыре круга, двенадцать стражей, испытание Справедливого Судьи и я смогу выбраться из этого места. Снова оказаться в Срединном мире, вместе с моей звездой. Вместе с теми, кто всегда был готов прикрыть мне спину.
Меня захлестнула неудержимая тоска. Я безумно хотел вновь их увидеть. Оказаться рядом, крепко обнять и выпить пару кувшинов вина.
Когда мы вместе нас никто не сможет остановить. Мы пройдем сквозь пламя, оскверненных тварей и всех демонов ада. Они те, кого я готов защищать до последней капли крови. Те, кто стал для меня настоящей семьей. Ради них я сумею вернуться чего бы мне это не стоило.
Наш союз был не просто дружбой или боевым братством. Это было нечто куда глубже — связь, что не рвется ни железом, ни колдовством, ни изменой. Мы дышали одним дыханием и делили одну судьбу. И как бы я не изменился они примут меня, таким как есть.
Вспышка и я вновь вижу их всех. Ощущаю их силу и уверенность.
Мэйлин, рожденная в клане Акулы, стала первой с кем я разделил свою кровь. Она — моя тень и щит, мой клинок, первым идущий навстречу удару. Ее глаза цвета теплого меда, могли становиться темным и холодными как глубины океана, чья соленая вода текла в ее жилах. Лучшего напарника сложно желать. Жестокая, хищная и опасная, она вызывала у меня восхищение. Именно Мэйлин первой сказала: «Я с тобой до самого конца». Так начался наш кровавый союз. Сестра, сражаться рядом с тобой — честь. Сквозь туман я увидел как она танцует с клинком вновь и вновь отрабатывая приемы несущие смерть. И каждое ее движение говорило мне ' Возвращайся, брат. Ты мне нужен.'
Лиан — мой пламенный феникс с умом острее любой клинка и безжалостной логикой древнего политика. Она стала моей опорой, любовницей, тем, кто видел дальше всех. Она лучше всех меня понимала читая меня как открытую книгу. Вместе мы стали настолько сильны, что наш дух вытолкнул предков спящих в нашей крови. Безжалостная сестра своего брата, она умела превратить хаос в порядок и удержать меня от безумия. Ее солдатский дао разил не зная пощады, а ее ум видел мир таким, словно это очередная партия в го. Я вновь увидел ее в храме, а в следующий миг видение мигнуло и вот она уже рубит головы врагов ведя за собой воинов с знаменами своего клана.
По, сын пустыни, кочевник из клана Цилинь. Когда-то я едва не убил его — и до сих пор благодарен, что сдержался. Его молчаливый, холодный ум не раз спасал нас. Глядя на него ты понимаешь почему в Нефритовой империи такие сложные и опасные экзамены для чиновников. Потому что именно мой пустынный брат был настоящим воплощением чиновника. Мудрый, честный, преданный и непреклонный. Я не знаю, кем мы будем в следующей жизни, но если встретимся вновь, то молю всех богов, чтобы мы были братьями.
Тяжелые нефритовые четки в руках брата монотонно крутились, пока какой-то древний старик читал жуткие молитвы Белолицему господину вырезая на на спине цилиня, какие-то странные узоры. Каждый знак фонил жестокой силой полуденного солнца.
Хэй — Паучиха из древнего,