— Автобус попал в аварию. Пришлось помогать выводить людей. Одну девушку вообще на руках вынес, — говорю с гордостью.
Но вижу: в глазах подруги что-то мелькнуло, и взгляд стал подозрительным.
— Я её не знаю, просто рядом стояла! — начинаю оправдываться. И понимаю, что зря: теперь на меня смотрят ещё недоверчивее.
Ночью пришлось старательно растапливать этот лёдок недоверия. Кажется, удалось. А утром едем на работу уже с другим водилой… Саней вроде.
Перед самым крайкомом, около кафе «Рига», в газетном ларьке беру привычный набор: «Советский спорт», «Футбол-Хоккей» и местный «Красноярский рабочий». Уже в кабинете, сидя не в кресле, а удобно устроившись на диванчике перед низким стеклянным столиком — мебельная фабрика по моему заказу расстаралась — разворачиваю «Красраб», пока девочки готовят мне чай.
Ба! Вчерашнюю нашу аварию запечатлели на фото! Ладно, в будущем почти у каждого в кармане был телефон с камерой, но оказывается и сейчас многие с собой фотоаппараты носят. А может, просто корреспондент был рядом и заснял…
На фото я, обхватив руками за плечи, тащу малявку. Рядом ко мне прижимается Зина. Она, я знаю, пытается помочь, но на фото просто нагнулась, выпятив свой довольно кругленький зад вдобавок прижавшись ко мне. Короче: Штыба и две бабы! Одна в странной позе, вторую я обнимаю сразу двумя лапищами. При этом ещё и улыбаюсь во весь рот. И как такое заснять умудрились? Так грамотно выбрать план не каждый сможет. Чёртовы папарацци 98-го левела!
— Что это⁈ — раздаётся у меня за спиной.
Марта с подносом в руках стоит рядом и рассматривает то же, что и я. И увиденное явно ей не нравится.
— А чему ты такой довольный? — холодно спрашивает она.
Глава 27
Глава 27
— Марта, это же папарацци! Ты ведь принцесса, и должна знать, как журналюги гоняются за знаменитостями. Вот, увидели чемпиона и депутата — и решили заснять! — торопливо оправдываюсь я, прикидывая, можно сослаться ли на трагедию, которая случилась с принцессой Дианой по их вине, или ещё нет?
Кажется, она разбилась до двухтысячного… но точно читал новости про это уже в интернете. Стоп. А интернет-то сейчас есть?
В голову лезут ненужные размышления, а моя ревнивая норвежка по-прежнему смотрит хмуро. Вернее, хмуро сверлит взглядом Зину, а на меня она бросает кровожадные взгляды, будто прикидывая, что именно отрезать для начала.
— Ничего не знаю! У нас журналист всегда спрашивать разрешения! А куда ты её нести?
— В загс, блин! — огрызнулся я.
— Загс?.. Ты её знать? — голос наивной девушки задрожал.
— Марта, это шутка! — поспешно поправился я. — Я её спасал, потому что автобус мог взорваться.
— Шутка! У тебя такое лицо… у нас с таким лицом убивать идут! Русские странно шутят!
— Ну извини. А ты что, допрос мне устроила?
— Запрос? — переспросила она. — А чему взорваться? Было опасно? Ты не говорил!
— Нет, там быстро потушили пожар. Но когда водитель крикнул, что автобус может рвануть, я решил не рисковать и увести девушку подальше.
— Всё равно! Так некрасиво стоять! Девочки так не нагибаются! — строгая хранительница морали ткнула пальчиком в Зину, застывшую на фото в весьма компрометирующей позе.
Это ещё хорошо, что Марта на снимке Зининых буферов не разглядела — та стоит спиной. И не знает моя ревнивица, что мы с Зинаидой знакомы сто лет, и что после аварии в переполненном сорок втором автобусе вместе ехали, прижавшись. Землячка моя тогда аж покраснела, помню. Не знает — и ладно, я благоразумно промолчу.
И тут Анька вовремя доложила, что меня вызывает «сам». Я соскочил с допроса и рванул в кабинет первого. Но у шефа в руках тот же «КрасРаб» и вопросы похожие!
— Толя, а это что за сцена? — тычет он пальцем в фото.
— Да ё-моё! Это ракурс такой, девочка сомлела — вот я и тащу её, а вторая помогала как могла…
— Да я ж не ругаю, наоборот, похвалить хотел! Ты что такой заведенный?
— Да Марта с утра допрашивает: «А чему ты такой довольный?» — передразнил я подругу тоненьким голоском.
— Ну, это нормально, любая бы так спросила. Кстати, действительно, а «чему» ты такой довольный? — Шенин откровенно ржёт.
Похвалив за то, что я в опасной ситуации показал себя с лучшей стороны и дав задание поехать с проверкой в новое здание крайкома, шеф между делом сообщил, что в целом препятствий для закупки бытовой химии и прочего нет. При этом намекнул на то, что пора бы валюту нашего кооператива начать тратить. Ну, это я уже согласовал в банке и свою долю могу конвертировать во что угодно. Например, в польские злотые или венгерские форинты. Первая партия товара будет готова к отгрузке в начале сентября и, надеюсь, поможет сгладить социальную напряженность в крае. Куда только наш кооператив потом такую прорву рублей денет?
Инспектируя «объект номер один» — а именно так негласно называют стройку здания крайкома — я воочию заметил плоды своего вмешательства в историю. Ведь помню, как в будущем, наведываясь по делам в Красноярск, я не раз проходил мимо этого долгостроя: мрачного, с пустыми оконными проёмами, похожими на глазницы черепа. Он стоял как памятник чьим-то несбывшимся планам и разрухе.
А теперь — красота! Новенькое здание сверкает стёклами и свежей облицовкой. Да, отделка ещё идет, кое-где нет окон, но уже ясно: в следующем году тут справят новоселье. Причём не только крайком, ведь строение задумывалось общим для нескольких структур: крайкома ВЛКСМ, крайисполкома, крайобра, крайздрава… Под нужды самого крайкома отводится лишь пятая часть площадей, но и это — немало: почти сорок тысяч квадратных метров в шестиэтажном пятиугольнике.
Нас встречает целая делегация. Со мной рядом Марта и водитель-охранник. Не спеша идем по коридору, заглядывая в кабинеты. Работы тут ещё непочатый край, но главный приоритет — до зимы закрыть тепловой контур.
Поднимаемся выше. Четвёртый этаж — особый, для начальства. Тут и просторные кабинеты, и потолки повыше, всё по чину. Себя любимых начальство в комнатушки по восемь квадратов вдвоём не рассадит — это уж точно. Именно здесь будет и мой кабинет… Если будет, конечно.
Подвал и чердак — мимо, нечего мне там делать. А вот конференц-зал впечатлил: по плану он должен вмещать до восьмисот человек. Для нашего края более чем солидно. К