— Слушай, мимо меня прошло. Давай, рассказывай! — встревожился я, так как ни из будущего не помнил, ни из настоящего не знал про эти волнения.
— А дело было так: на дискотеке, лезгины, а там их много живет, пригласили девушку-казашку танцевать. Та отказалась. Слово за слово и…
Глава 18
Глава 18
— Да я ничего толком сам не знаю, — признался мне Шенин у себя в кабинете на следующий день. — Конечно, сводка была по этим событиям, но ты ж тогда в Москве был — тебе и не положили в папку.
Первый только недавно вернулся в Красноярск, и то ненадолго — всего на пару дней. Завтра обратно — в Москву, на Съезд. Ну, не на Съезд — на заседание палаты. Хоть он и не в её составе, но дядьку дёргают постоянно, приходится мотаться.
— Числа 20-го там, в Узене, ввели комендантский час, — делится шеф тем, что знает. — Город оцепили танками, подогнали БТРы, вертолёты — всё как положено. Спецназ «Витязь» — пара тысяч человек — был брошен на подавление. Вместе с местной милицией они начали массовую эвакуацию выходцев с Кавказа — в Дагестан, Чечено-Ингушетию… кого куда.
— Ого! А погибших много?
— Официально — мало, но дело Узенем не закончилось — соседние районы полыхнули. Только к концу июня еле-еле народ успокоили, — вздохнул шеф и тут же насмешливо выдал: — Ты хоть газеты читай!
Мне сунули «Правду» за 25-е июня. Где-то на последней шестой полосе действительно была пара строк под заголовком: «Обстановка остается сложной». Реально — самый подвал, рядом с телепрограммой. На первой полосе были новости поважнее: товарищ Цзян Цзэминь избран председателем КНР. Не спорю, важно. Хотя я, признаться, и не помню такого политика. Но вот у нас в стране — кровь, бронетехника и эвакуации, а в газете — небольшая заметочка.
Читаю:
«У нас всё спокойно», — рассказывает главврач роддома. — 'Рядом лежат казашки, русские, чеченки. Они делятся друг с другом всем: передачами и даже материнским молоком… Накануне перед комендантским часом прошёлся по улицам города — жизнь идёт своим чередом… Работают все магазины, детсады, дома быта…
В Багдаде всё спокойно, блять… А нет, вот и острота пошла…
Добыча нефти упала на 700 тонн. Недодано 11 тысяч метров проходки.
Тоже мне проблема! Люди погибли же!
Создана комиссия, пленум Новоузенского горкома партии, новый первый секретарь…
О, ну слава Богу. Теперь точно всем легче станет.
— Ну что сказать… Особо не замалчивают, но и не трубят во все колокола, разжигая огонь по всей республике. Возможно, и правильно делают, — высказал своё мнение я и помолчав, пожаловался шефу: — Там, на станции Мангышлак, толпа — человек двести — с палками, камнями, арматурой, напала на отделение милиции. Один из милиционеров — родственник моего друга, не растерялся: сначала стал стрелять в воздух, потом по ногам… Вроде бы всё по уставу. А теперь его держат в изоляции. Или уже в тюрьме. Связи с ним никакой.
— Фамилию его скажи. Есть у меня там друзья, помогу. А чем дело-то закончилось? Ну, нападение?..
— На вертолётах оперативно перебросили военных и с полсотни нападавших задержали, вроде как…
— Видишь, что-то ты знаешь, что-то я. Полной картины нам, конечно, никто не даст, но, чувствую, будет расти напряжённость в отношениях между национальностями, — высказался Олег Семенович.
— Ага, того и гляди, СССР развалится, — якобы в шутку говорю я, поглядывая на шефа.
— Это — вряд ли. Лично за рычаги танка сяду! — усмехнулся шеф и тут же перешёл к новой теме: — Талоны на моющие в крае надо срочно вводить! Мыла нет, порошка тоже. Дожили!
Сядешь ты! Помню из будущего, что точно сядешь… в Матросскую тишину. Хотя, что с Шениным будет позже — не помню, конечно. За политикой в нулевые я не следил. Но шеф мне импонирует. Не как управленец — как человек. Прямолинейный, своенравный, иногда порывистый, но не гнилой. А что касается деловых качеств… Гм… Ну, где это видано, чтобы в таком большом сибирском крае из магазинов исчезло мыло и стиральный порошок⁈
Затыкаю в себе предложение кооперативного производства: дело-то нехитрое, но товар нужен для миллионов жителей.
— У соседей занять нельзя? В Новосибирске том же? Там вроде есть жиркомбинат, — припоминаю я.
— Что ты! — машет рукой шеф. — К ним очередь из других соседей стоит, всё расписано на год вперёд. Нам от них тоже немного идёт, но мизер. В основном омичи с ними меняются: им порошок, взамен — мыло. А мы, как и Тува, и Иркутск или Алтай — без своего производства. Всё только привозное.
— А если импорт? Угольщики электронику разную из Японии возят. Я вот из командировки недавно вернулся: и в Дубинино и в Назарово бартерный обмен наладили, — неуверенно предложил я.
— Опять через твою принцессу? — в глазах Шенина блеснул интерес.
— Почему через неё⁈ Есть же кооператив по окнам: мы за границу алюминиевый профиль поставляем, назад — валютой. А можем и мылом… Продавать, наверное, тоже через кооператив какой-нибудь можно, но по нормальным ценам.
— Дай подумать, — Шенин схватил лист бумаги и приготовился записывать.
— Давай по порядку. С мая прошлого кооператорам разрешается вести внешнеэкономическую деятельность, включая импорт. А ещё — открывать валютные счета в банках и ввозить товары без лицензии, если они не входят в спецперечень ограничений… А ни мыло, ни бытовая химия туда точно не входят!
Смотрю с удовольствием — моя идея явно зашла шефу.
— Дальше: нужны регистрация торговой точки и разрешение исполкома.
Мы переглянулись с Олегом Семеновичем и не смогли сдержать улыбки: какая падла нам сможет тут помешать?
Ну, откроет наш кооператив «Окна» магазин какой-нибудь… Или ещё один кооператив создадим! Кооператив «Мойдодыр», например. Ассортимент — бытовая химия, порошки, зубная паста, всё, что пенится и моет. А если с помещением не получится — на Колхозном рынке толкнём. Его у нас в городе как раз на кооперативные рельсы хотят перевести, как в Шарыпово.
А вот что действительно важно — это то, что если товар ввозится кооперативом за валюту (не по гослинии), то он НЕ подлежит обязательному распределению через госторговлю. То есть