К вечеру накупались, отдохнули как следует, выпили даже — и сегодня, кстати, тоже — так что за руль сели Андрей и Гриша. Приехали уже поздно и, не заезжая в дом Баранова, сразу поехали на стройку. Рабочих, естественно, не было — время седьмой час, люди уже, наверное, отдыхают после трудового подвига.
А иначе тот объём, что мы увидели, и не назовёшь. Нет, здание выше не стало — два этажа, как и задумано по плану. Но зато вокруг всё было залито бетоном, площадка укреплена, дорога выведена — никакой дождь теперь не страшен. Даже какие-то саженцы посадили. Так что, пусть бухают… Заработали.
Ночуем у Баранова и на этот раз опять не одни. Теперь мою принцессу охраняют, кроме меня, два человека: Андрей и Лиза.
Утром — в путь. Заехал ещё раз на стройку, пообещал, что если всё вовремя сделают, то выбью каждому по путевке в санаторий.
Вижу на лицах оживление. Сибирские мужики — народ, в общем, суровый, но у всех есть семьи, поэтому пошли робкие уточнения:
— А в какой именно?
— А с детьми можно?
— А жену брать обязательно?..
В Дубинино нечаянно пересёкся с секретарём партийной организации местного разреза — тот что-то забыл на базе, где мы с Мартой ночевали.
— Анатолий Валерьевич! — расплылся он в улыбке, увидев меня. — А может, останетесь на выходные? Культурную программу обеспечим на высшем уровне! Ресторанов у нас нет, но есть замечательное кафе…
— Да не пью я, — отмахиваюсь от предложения, и сам чувствую, как это неискренне звучит. Особенно с учётом того, что в руках у меня — ящик водки. Подарок от одного авторитетного экскаваторщика за спасение внука.
Пришлось рассказать про клеща — мол, пить нельзя, мало ли чего, на анализ сдал, под наблюдением. Прокатило. Вроде человека не обидел — повод уважительный. Он даже сбегал к телефону, позвонил в райцентр, вернулся довольный и сообщил:
— Барлеоза у вас точно нет!
— Боррелиоза! — тут же поправила Настя, выходя из домика и направляясь к машине.
— Это кто? — уставился ей вслед, явно женатый коммунист, забыв, где стоит и что говорил секунду назад.
Настя бьёт по мозгам мужикам — будь здоров. Я спасаюсь тем, что у меня есть неограниченный доступ к телу Марты, но и то — нет-нет да гляну на Настю с интересом.
— Знакомая. Подвожу в Красноярск, — не стал я вдаваться в подробности — оно ему не надо.
Но парторг всё равно посмотрел на меня с нескрываемой завистью. Он что, решил, что я и с ней? Да пусть!
Кстати, наш водила тоже всю дорогу косится на голые коленки соседки. «Взять спереди» — это, на всякий случай, имелось в виду посадить девушку на переднее сиденье. И после того как Андрей чуть не проспал поворот, в очередной раз бросив взгляд в сторону Настиных ног, она с возмущением попыталась натянуть на колени юбку, а потом поставила на них сумку. Может, задумается, наконец, что нельзя быть красивой такой!
— Толя, а почему Настя так стала? — спросила вдруг Марта в воскресенье, когда мы уже в «Соснах» кормили Бейбута, получившего увольнительную.
Мой друг, не знаю уж, как у него вышло, но подгадал своё появление аккурат к торту, который Марта заказала нашим поварам по норвежскому рецепту. И сейчас он этот торт методично поглощал, не отвлекаясь даже на разговоры.
Название угощения выговорить без специальных артикуляционных упражнений было невозможно — что-то вроде «квёйфьордкаке», по названию какой-то норвежской коммуны, где его придумали. Но на вкус — совсем не «каке»! Наоборот, вещь!
Марта сказала, что сделали его правильно, как дома — один в один. В нём было два слоя мягкого бисквита, сверху на каждом — хрустящий слой меренги (это взбитые белки с ванильным сахаром), между слоями — заварной крем с добавлением взбитых сливок, а сверху — миндальные хлопья.
Мы с подругой тоже попробовали, но немного, и сейчас с интересом наблюдали, сколько сможет съесть военный. Пока что в счёте вёл торт, который был килограмма этак на два, но мой кореш — человек упорный, и сдаваться явно не собирался.
— Не понял, что значит, «так стала»? Такой стала? В смысле? — запутался я.
— Она была весёлая и приятная, — пояснила Марта, уже с ноткой допроса в голосе. — А потом замолчала. Даже слово боялась сказать! Ты ругать её! Я знаю! За что?
Пальчик Марты ткнулся в меня несомненно обвинительно.
Бейбут даже от торта отвлёкся, но поняв, что скандала не будет, разочарованно опять принялся воевать с коржами и кремом.
— Я ей сказал нечаянно, что ты претендуешь на норвежский трон, вот она и…
— Толя, нет никакого трона, — перебила меня Марта. — Сейчас есть папа. Есть брат. Если у брата родится мальчик — будет ещё и мой племянник впереди. Я просто твоя девушка. Всё.
Она посмотрела на меня укоризненно, и добавила, уже мягче:
— Но хорошо, что сказал. Я понимаю теперь — это не наша вина, что она стала молчать. Вы, русские, просто… неправильно к аристократии относитесь. Уважаете слишком. Как будто мы с другой планеты. У нас в Норвегии не так.
— Казахам тоже насрать на королей! — поддержал мою подругу казах Бейбут Казах. — Я, наверное, отдохну немного!
— На дембеле отдохнёшь! — возмутился я. — Идём, лапы подержишь. Надо ещё одну тренировку сделать сегодня!
— Толяныч, дело есть, — сказал Бейбут, когда мы остались вдвоём на улице.
Марте жарко, и она осталась в домике. Что-то там сама кухарит. После триумфа с карасями принцесса поверила в себя, заказала поварам какой-то очень странный набор продуктов и теперь собирается нас удивить.
— Давай двоечку на отходе, — протягиваю я лапы парню. — Говори, чё надо?
— Да дядьку у меня забрали, в тюрягу, — выдает друг, выполняя мою просьбу.
— А подробности?
— Был он участковым в посёлке нефтяников, в Новом Узене. Слышал же, что там было?
— Ну… вроде как драка в клубе, или дефицит продуктов. Краем уха… А он при чём?
— Да там не всё так просто, Толя. Конфликт был из-за кавказцев. Дело в том, что наши казахи — и по зарплатам, и по работе — везде ниже их. В магазинах даже очереди разные, те — вперёд,