— Нога… — стонет дядька, лежа на боку. — Парень… спасибо, что внука подхватил.
Марта с очумелым видом стоит рядом, в руках — сетки с банками.
— Марта, подержи! — отдаю малыша ей, так как дед встать не может — ногу или сломал, или вывихнул.
Надо с этим источником огня что-то делать, так как вижу, что уже полыхнуло бельё на балконе первого этажа. Тушить нечем — ни ведер, ни шлангов, ни пожаротушителей. Пожарка, конечно, приедет, но путь неблизкий — их часть за железнодорожной линией, и минут пятнадцать в обход придётся добираться.
Со психу пинаю машину ногой прямо в уже загоревшийся багажник… И она начинает двигаться. О как! Не на ручнике! Моментально оцениваю ситуацию и, морщась от жара, изловчившись, пинаю багажник опять. Возможно, обжёг голень, но это сработало.
Дело в том, что улица Пионеров КАТЭКа идёт под уклон. Горка, причём, приличная. И под действием гравитации, ну и моих бодрых пинков, горящая машина медленно поползла вниз. Она катится, чадит, искрит, чуть не сталкивается с молоковозом, водитель которого, наверное, поседел в секунду, и, в конце концов, находит преграду в виде фонарного столба.
Люди вокруг, а на улице уже человек пятнадцать, смотрят на меня во все глаза, но я вижу только взгляд подружки, полный восхищения. Уж не знаю, по какому поводу — или что малыша поймал, или что ДТП устроил?
— Дым, крики, пожар — значит, горим! Что делать?.. — тараторит дядька взахлёб, после того как врачиха из подоспевшей скорой вправила ему вывих. — По лестнице нельзя — можно сгореть или дыма наглотаться! А я с Сенькой на руках… — он оборачивается на внука, который всё ещё посапывает на руках у Марты.
— Вот и прыгнул… Хорошо, пацан рядом оказался, — добавляет он в возбуждении. — Напьюсь, точно напьюсь сегодня! — качает головой мужик.
— После такого — не грех, — соглашаюсь я.
— Как тебя зовут гришь? Штыба? Один х… не запомню. Ты это… найди завтра на разрезе Молчанова Генку. Я на шагающем работаю. Поставлю тебе ящик водки!
— Да не надо ничего, — пытаюсь отказаться я.
— Бери, Толя, бери, — неожиданно подаёт голос Марта, которая каким-то чудом поняла наш разговор.
— Да зачем мне? — с недоумением оглядываюсь на подругу.
Если бы я такое сказал, или любой другой русский мужик. Но чтобы Марта? Она ж не пьёт… Точнее, не пила. Пока со мной не связалась.
— Он тебя отблагодарить хочет, но не знает как. Нельзя отказывать, это от сердца благодарность, — пояснила принцесса уже по-немецки.
Разумеется, ни о какой прогулке дальше речи уже не шло. Поэтому идём с подругой на базу, купив-таки банку молока у бабки.
— А что такое «кулёма»? — интересуется девушка уже утром за завтраком. — Ещё вчера хотела спросить, но забыла.
Выпив стакан вчерашнего бабкиного молочка — а оно, к слову, прекрасно сохранилось в холодильнике — я задумался.
— А чёрт его знает… — честно ответил, почесав затылок. — Кажется, это неловкий, неуклюжий человек.
— Это ты-то неуклюжий? — искренне удивилась подруга и тут же попросила: — Возьми меня с собой на шахту, а?
— Возьму… куда деваться, — вздохнул я. — Да и что тебе тут одной делать? Только быстро собирайся — машина будет через полчаса, поедем на разрез.
— Тогда пошли, польёшь меня из тазика! — заторопилась Марта.
Что плохо — горячей воды на базе не было. Имелась баня, но утром она, понятно, не топилась. Пришлось кипятить чайник и поливать девушку в душе.
Естественно, процесс утреннего омовения Марты меня немного увлёк… Ну как «немного» — минут на пятнадцать. Водитель нас заждался, но, к его чести, недовольства не выразил. Наоборот — встретил с улыбкой.
— Говорят, вы вчера на пожаре отличились? — спросил он, заводя мотор.
— Кто говорит? — насторожился я.
— Персонал на базе, — невозмутимо ответил мой водитель Андрей Верхоенко, который жил тут же, на базе, только в номере поскромнее.
— Да. Толя, поймал мальчика и отодвинул машину! — несколько коряво перечислила норвежка мои подвиги.
— А-а-а… — протянул Андрей без особого впечатления.
Видимо, по его мнению, эти действия на подвиги явно не тянули.
А в помещении актового зала разреза нас уже ждали. Народу было… раза в три больше, чем зал вмещает. А он, между прочим, немаленький — всё-таки разрез не нищенский, тут две с лишним тысячи человек работает! Люди в основном стояли — кто в проходах, кто у стен, и вид у некоторых был довольно воинственный.
Собрание уже шло. Но стоило только появиться — меня сразу представили рабочим: и депутат я, и член бюро крайкома, и чемпион по боксу… Последнее встретили одобрительными возгласами — вид спорта у нас уважаемый. А вот первые две мои ипостаси вызвали глухой недовольный гул — не жалуют у нас власть.
Кивком поприветствовал Петра Олеговича — местного партийного босса, который мне вчера и предложил пожить на базе, намекая на возможность культурно отдохнуть: мол, воздух, банька, девчата-комсомолки — всё прилагается. Но у меня свой самовар с собой. А «культурный отдых» в регионах обычно сводится к тому, что утром ты не помнишь, с кем вчера вечером пил… И пел.
Первым делом надо сделать небольшое заявление от лица первого секретаря крайкома КПСС Шенина Олега Семеновича. Перед поездкой шеф проинформировал меня, что шахтерским районам края в июле планируется выделить дополнительное снабжение, в основном продуктами. Как показала вчерашняя прогулка по магазинам, это более чем актуально. Колбаса по два двадцать — это ж целое событие для посёлка!
Но не было у меня уверенности в том, что не обманут, и дополнительные поставки будут заметны. Поэтому тупо высказался от лица первого. Как говорится: «от имени, но без гарантий». Народ, впрочем, воспринял информацию позитивно, и первые вопросы ко мне были благожелательные.
— Нет, войны не будет, наоборот, — разрядка, — отвечаю на тревожный голос с заднего ряда.
— Партия не допустит этого, — заверяю другого, обеспокоенного слухами о том, что хотят закрыть местную детскую музыкальную школу.
— Осенью чемпионат мира будет в Москве… Ну, если в сборную попаду, — улыбаясь,