– Где мы будем ворота искать? – Конца забору не было видно ни вправо, ни влево. Далеко впереди, за колючей проволокой едва вырисовывались очертания каких-то зданий.
– Полезли… – Виталик помог мне снять рюкзак и перекинул его через забор. Потом мы оттянули вверх нижнюю струну проволоки и по очереди пролезли под ней на огороженную территорию.
– Я тебя сменю, – Виталик накинул на плечо лямки рюкзака, я помог ему перекинуть их через голову. Мы пошли к строениям на горизонте.
– Слышишь? – Минут через двадцать спросил меня Виталик. Где-то вдалеке то ли раздался гром, то ли загудел вертолет.
– Может, ментовской вертолет Давида ищет? – Предположил Виталик
– Может… – Согласился я.
Гул постепенно приближался – прямо на нас.
– Что-то не видно вертолета, – Виталик оглядывался по сторонам.
– Может, не вертолет… – Пожал я плечами.
За колючей проволокой степь казалась другой, не такой, как «на воле» – грязнее, индустриальнее. На ее поверхности словно отпечатался след военной машины – шинельный, серый, пропитанный пылью, гарью, кровью и потом. Наполненный ощущением неизбежности зла и безысходности существования. Существования, в котором реальность и близость смерти повседневна. Возникшее от этого неприятное чувство погружало нас с Виталиком в некое напряжение и тоску.
Гул усиливался. Впереди показалось облако пыли.
– Что за хрень? – Настороженно спросил Виталик.
– Без понятия, – так же неуверенно ответил я.
Пылевое облако приближалось к нам и вскоре из него показались танки, несшиеся прямо на нас.
– Бежим! – Виталик бросился назад, в сторону забора.
– Не убежим так. В сторону! – Я побежал в направлении, перпендикулярном движению танков.
– Они же должны нас увидеть! – Кричал на ходу Виталик.
– В такой пыли хер что увидишь…
Танки стремительно приближались, двигаясь плотной равномерной линией. Не верилось, что они могут нестись с такой скоростью – километров восемьдесят в час, а, может, и быстрее – словно какой-нибудь джип по трассе. Во всяком случае, нам с Виталиком в те минуты казалось именно так.
– Я не хочу так сдохнуть! – Орал Виталик. Рюкзак болтался за его спиной, он начал отставать. Одна лямка рюкзака соскользнула с плеча, и он свесился набок, еще больше сбивая темп. Я подбежал к нему и вернул лямку на плечо, но в тот же момент соскользнула другая. Виталик отцепил замок на поясе спереди и скинул с себя рюкзак. Мы побежали быстрее. До границы танкового фланга оставалось расстояние в два раза меньшее, чем от танков до нас, но они двигались раз в пять быстрее. Уже был виден крайний танк в линии. Между ним и соседней машиной показался просвет метров в десять – больше, чем между другими танками.
– Туда! – Крикнул я Виталику, показывая на прореху в линии.
Мы перебежали дорогу предпоследнему танку в десяти метрах от него, и оказались в пространстве между скрежещущими машинами, созданными для уничтожения. Нас накрыло пылевое облако. Заслонившись руками (что было бессмысленно), мы продолжали по инерции бежать дальше. Танки остались за нашими спинами и теперь удалялись прочь. Виталик упал на землю и прикрыл голову руками. Я последовал его примеру. Пыль забивалась в горло, глаза, нос. Хотелось сжаться в комок, срастись с землей, защищаясь от окружающего мира…
Откашлявшись, мы заворочались на земле. Пыль еще оседала на траву, на нас. Впереди послышался шум приближающейся машины. Приподнявшись с земли, я встал на колени. В почти развеявшейся пелене увидел открытый военный «уазик», ехавший за танками. Нас, очевидно, заметили, потому что машина дала резко влево, потом выровняла ход и поехала прямо на нас.
– Нас нашли. Вставай, – толкнул я Виталика в плечо. Мы поднялись на ноги.
В подъехавшем «уазике» сидело двое солдат-казахов (один из которых был за рулем) и русский офицер со звездочками лейтенанта на погонах. Они молча нас разглядывали, потом лейтенант спросил:
– Какой размер?
– Что? – Не поняли мы.
– Ноги какой размер?
– Зачем? – Спросил я.
Лейтенант толкнул солдата, сидевшего рядом с ним. Тот выпрыгнул из машины, подошел ко мне и резко ударил в грудь. От боли и неожиданности я согнулся. Он пнул меня в бок, потом замахнулся на Виталика, который успел ответить:
– Сорок второй.
– У друга? – Спросил лейтенант, а солдат в этот же момент ударил Виталика в челюсть.
– Джандос… – Лениво остановил солдата офицер.
Тот быстро и профессионально обыскал – сначала меня, потом Виталика.
– Документов нет, – доложил лейтенанту.
– Ботинки сними.
– Мы сбежали от убийцы. У нас важная информация о разыскиваемом преступнике! – Успел крикнуть я до того, как снова получил сапогом в грудь. Потом еще раз, и еще.
– Жарайды9, Джандос. Помоги им тапки снять, – приказал офицер.
Так мы лишились своих шикарных горных ботинок.
– Киньте обоих назад, – офицер толкнул водителя, который вышел на помощь Джандосу. Они погрузили нас с Виталиком в багажник «Уазика».
– В часть? – Спросил водитель.
– На хуй? – Философски спросил офицер и махнул рукой вперед.
– Я агент ФСБ. Мне нужно связаться с органами. У нас важная информация о разыскиваемом преступнике, – громко сказал Виталик.
Офицер коротко хохотнул. За ним рассмеялись и солдаты.
Нас долго везли куда-то. И офицер, и солдаты молчали. Виталик еще раз пытался доказать им, что он агент ФСБ, но Джандос пару раз лениво хлопнул его ладонью по уху, и он замолчал. Только смотрел на меня, лежа на боку, и из его глаз стекло несколько слез – на висок, прочертив по грязной запыленной коже неровную розоватую дорожку. В своей растерянности Виталик сейчас был очень похож на мать в тот момент, когда она, потрясенная открытием, что ее сын выгуливает дорогих собачек старых грымз, делилась с ним (и со мной – невольным свидетелем сцены) возмущением по этому поводу.
– Может, нас все-таки в часть привезут? – Тихо прошептал он.
Я ничего не ответил. Чувствовал, как сжалось время, и теперь оно словно выдавливало нас из себя.
Нас привезли в какое-то холмистое место. Вытащили из машины и поставили на ноги. Солдаты сняли с меня брюки, с Виталика – часы.
– Котлы покажь! – Крикнул офицер, оставшийся сидеть в машине и безразлично наблюдавший за процессом.
Джандос протянул ему часы. Лейтенант небрежно глянул на них, после чего убрал себе в карман и устало махнул рукой:
– Остальное – ваше.
Остальным были только Виталиковы и мои брюки. Через минуту мы с Виталиком стояли в трусах и майках. Солдаты долго не могли решить, брать мои штаны (с насохшей на них глиной) или нет, но все же взяли.
– Как же нам так? – Со слезами в голосе спросил Виталик.
Офицер неторопливо вышел из машины. Солдаты с готовностью расступились. Он потянулся, размял руки и ноги, потирая кулаки, подошел к нам. Ударил в челюсть сначала меня, потом – Виталика. После чего начал бить нас по очереди, размеренно, как груши в спортзале, в грудь, лицо, голову. Закончив, сплюнул, закрыл глаза, свел руки вместе на груди, снова потирая кулаки, и блаженно вздохнул, словно после молитвы. Закончив церемониал, вернулся в машину и крикнул:
– Ментам передайте наши заверения в сотрудничестве, – и опять коротко хохотнул. Солдаты посмеялись, пнули пару раз нас с Виталиком, лежавших уже к этому времени на земле, и сели в машину. «Уазик» уехал, глухо рявкнув на прощание двигателем.
Глава 21
Через несколько минут мы немного пришли в себя. Сели на земле. Я вдруг рассмеялся – надрывно, чувствуя, как в любую секунду смех может превратиться в рыдания.
– Ты че? – Отсутствующим взглядом посмотрел на меня Виталик.
– Из одного говна – в другое… – Снова развеселился я.
Виталика тоже разобрал смех – сначала неуверенный, потом громкий и безудержный:
– Во, бля, с-суки! – Проорал он на выдохе. – Х-ха! – Ударил кулаком по земле. – Х-ха! – Еще раз.
– Нам нужно до темноты куда-нибудь придти. Иначе ночью замерзнем – атас как… – Проговорил я, когда мы успокоились.
– Теперь даже неизвестно, куда идти…
– Можно пойти по следам машины, только мне этого не очень хочется.
– Мне тоже, – буркнул Виталик.
– Даже не видно гор… – Нас, действительно, окружали холмы, ограничивавшие обзор.
– Может, это могильные курганы, мимо которых мы шли? – Спросил Виталик.
– Черт его знает… – Я встал с земли и пошел к ближайшему холму. Виталик – за мной. Впереди послышался приглушенный шум, который