– Здесь, – она крутанула руль вправо и припарковала машину у старой запущенной хибары.
Мы вышли из машин. Давид оглядел заброшенную на вид развалюху и удивленно поднял брови:
– Ты уверена, что это дом твоего любимого дядющки?
Айгуль скривила губы в усмешке:
– Он не самый любимый.
– И все-таки?
– Я не была здесь пять лет. Хрен знает, что могло произойти за эти годы…
Мы прошли вглубь двора. Внутри все было запущено и загажено. За домом густой стеной высилась трава высотой в человеческий рост.
– Пышно колосятся плантации конопли у твоего дяди… – усмехнулся Давид.
– Настоящая? – С оживлением спросил Виталик.
– Это не тот сорт. С нее ни фига не будет, – разочаровала его Айгуль.
Дверь в дом была распахнута. Мы вошли внутрь. Голые стены, толстый слой пыли на полу. Из мебели – только старый грязный стол и большая бочка.
– Может, это не тот дом? – С надеждой в голосе спросил Виталик.
– Или твой дядя нас испугался? – Улыбнулся Давид, глядя на Айгуль.
– Идите в жопу! – Отмахнулась она.
– Когда ты с ним в последний раз говорила? – Не унимался Виталик.
– Не помню…
Давид сел на край бочки и почесал нос. Из-за бочки выползла темно-зеленая змея, за ней – вторая.
– Давид, змеи! – Крикнул Виталик и бросился к двери. За ним к выходу отступили остальные.
Давид продолжал спокойно сидеть на краю бочки. Змеи проползли у него между ног и направились к нам. Мы ретировались из комнаты.
– Как же Давид? – Спросил Сергей.
– Топор! – Айгуль решительно направилась к машине. Но она даже не успела дойти до калитки, как Давид спокойно вышел из дома.
– Давидуська! Как ты? – Оля прижалась к нему.
– Все нормально.
– Они же почти прямо по тебе проползли…
– У меня со змеями договоренность – они меня не трогают, и я их не трогаю… – Усмехнулся Давид.
– Я жутко змей боюсь, – призналась Оля.
– Ну ты даешь… – вернувшаяся от калитки Айгуль тоже обняла Давида.
– Ладно, оставим сантименты. – Давид отстранил девушек. – Вопрос в том, что мы собираемся делать дальше. Наш Мал… – Он вопросительно глянул на Айгуль.
– Малдыбай.
– Точно – Малдыбай – исчез…
– Может, он умер? – Высказал предположение Виталик. Айгуль молча пожала плечами.
– Мы должны согласиться, что за те пять лет, что Айгуль не видела своего любимого дядюшку, в мире могло произойти все, что угодно… – Продолжил Давид.
– Что же ты раньше не сказала, что не виделась с ним пять лет?! – Возмутился Виталик. – И вообще, как можно столько времени не общаться со своим дядей и ничего о нем не знать?
– Здесь весь аул – мои родственники, дяди и тети. – Безразлично выдохнула Айгуль. – Что, мне теперь каждый день с ними тусоваться?
– Со всеми необязательно, но вот с Мал… – Улыбнулся Давид.
– Малдыбай.
– Да, с Малдыбаем надо было, надо было… – Покачал он головой.
– Ладно… – Айгуль направилась к калитке.
– И че? – Непонимающе огляделся Виталик.
Мы побрели вслед за Айгуль. Выйдя за калитку, она решительно прошла к соседнему дому и крикнула что-то по-казахски. Дверь открылась, из-за нее показалась женская голова в белом платке. Айгуль спросила что-то – судя по всему, о Малдыбае. В ответ женщина только рассмеялась, после чего скрылась в доме.
– Ты рассказала ей свежий казахский анекдот? – Спросил Давид, прислонившись к капоту «Нивы».
– Пошел на хер! – Айгуль направилась к следующему дому. Там ей вообще никто не ответил.
Глава 10
Давид достал из кармана монетку, подбросил ее, поймал и положил на тыльную сторону другой ладони. Оля села на траву, скрестив ноги.
– В смысле – че, на этом наша экспедиция заканчивается? – Виталик открыл дверь «Порше» и залез внутрь.
Метрах в двадцати от нас на велосипедах кружили двое мальчишек. Один – лет десяти, другой – помладше, лет семи. Они с любопытством нас разглядывали, обменивались фразами на казахском и смеялись. Наконец младший, осмелев, подъехал к нам. За ним и старший. Больше всего их интересовал «Порше», вокруг которого они сделали один круг, затем – второй.
– Как жип называтся? – Спросил старший.
– «Порше», – ответил Виталик.
– Твой жип? – Продолжил расспросы мальчуган.
– Нет.
– Прокати!
– Говорю же – не мой джип.
Мальчишка остановился, почесал за ухом, потом снова сел на велосипед и сделал еще один круг около «Жипа». Второй неотступно следовал за ним. После очередного круга старший опять остановился.
– Как тебя звать, пацан? – Спросил Давид.
– Жасулан, – представился мальчишка, – твой жип?
– Нет, не мой. – Усмехнулся Давид, – Ты Малдыбая знаешь?
– Малдыбай? – Жасулан рассмеялся, – Малдыбай не здесь. Там… – Он махнул рукой в неопределенном направлении, – в другой дом живет, Малдыбай, – мальчуган скривил идиотскую физиономию, покрутил пальцем у виска и снова расплылся в улыбке.
– Это, в смысле, я такой? – Спросил Давид.
Жасулан еще громче рассмеялся, покачал головой и закрыл лицо ладонями.
– Я такой, потому что хочу пообщаться с Малдыбаем? – Добродушно усмехнулся Давид.
Продолжая хохотать, мальчишки заговорили между собой по-казахски.
– По крайней мере, насколько я понимаю, Малдыбай не умер, и жив… – Сделал вывод Давид.
К нам вернулась Айгуль и обратилась к мальчишкам по-казахски. Они начали наперебой что-то ей объяснять, отчаянно жестикулируя при этом руками.
– Он переехал. – Объяснила нам Айгуль. – Эти пацаны покажут, куда, и за это я прокачу их на джипе…
Мальчишки бросили велосипеды и, отталкивая друг друга, залезли на переднее сидение «Порше». Я сел в «Ниву» к Оле и Давиду.
Машины двинулись к новому дому Малдыбая. Проехав метров двести, свернули в один переулок, затем – в другой. Здесь «Порше» остановился рядом с домом, который, по-моему, ничем не отличался от прежнего жилища таинственного Айгулиного родственника. Оба пацана выскочили из Айгулиной машины и пустились наутек.
Айгуль открыла багажник и достала из потайного отдела широкий щегольский пояс с большим количеством разного размера кармашков и кобурой, в которой блеснула серая рукоять пистолета. Надев пояс на себя, она проверила пистолет. Давид удивленно глянул на нее. Айгуль улыбнулась:
– Это так… Чтобы опять не оказаться застигнутой врасплох.
Давид ничего не ответил и только презрительно усмехнулся.
Айгуль открыла калитку и вошла во двор. За ней – Давид и остальные. Здесь тоже никто не подавал признаков жизни, но к дому вела утоптанная тропинка. Справа от нее высились невзрачные постройки – то ли сарай с баней, то ли курятник, то ли все вместе взятое…
– Малдыбай ака! – Крикнула Айгуль. В ту же секунду из-за строений на нее с рычанием бросился волк. Айгуль выхватила пистолет, наставила на зверя, но за мгновение до выстрела, Давид ударил ее по руке, и пуля только взметнула фонтанчик пыли на тропинке. Волк, удерживаемый ошейником и цепью, поднялся на дыбы и сдавленно зарычал, захлебываясь утробной злобой.
– Никогда не убивай из чувства страха, – спокойно сказал Давид, – это грех. И, самой собой, никогда не бойся, – улыбнулся он.
Мы обошли рвавшегося с цепи и заходившегося рычанием волка и прошли к дому.
– Малдыбай-ака! – Снова позвала Айгуль, но никто не отозвался. Она толкнула дверь, которая легко поддалась. Мы вошли внутрь. Обстановка была непритязательной, но при этом на удивление уютной.
– Малдыбай-ака?
На пороге комнаты показался седой, но довольно крепкий и бодрый на вид старик. Только с левым глазом у него было что-то не в порядке. Желтое глазное яблоко, радужная оболочка, заплывшая белесой пленкой и маленькая точка зрачка. Он равнодушно оглядел нас правым глазом и ничего не сказал.
– Малдыбай-ака, саламат сизбе4, – улыбнулась и развела в стороны руки Айгуль.
Старик молча сделал два шага вперед, словно подставляя свое тело под ее объятия. Айгуль прижала его к себе и быстро заговорила по-казахски.
– А-а, Айгуль, – протянул Малдыбай и тоже сказал что-то по-казахски.
– Он че, тебя не узнал? – Тихо спросил Виталик.
– Узнал. Конечно узнал. Всех узнал! – Неожиданно ответил старик по-русски.
– Кого «всех»? – Неуверенно продолжил Виталик, но Малдыбай проигнорировал его вопрос.
– Пойдемте к столу. Чай, бешбармак, – он гостеприимно указал рукой в комнату, пропуская нас вперед.
В комнате обстановка также отличалась простотой и уютом. На обеденном столе несколько карикатурно высился огромный самовар. Вокруг