– Вы решили нас обмануть? Подсунули нам никчемную девку? Думали, император не раскроет обман? Забирайте ваших ничтожных людишек, но взамен отдайте ту, за кем мы пришли! Нам нужна пряха!
Молчаливое недоумение было ему ответом. «Пряха? Бери любую из женщин, чужой человек, любая умеет прясть», – подумала Джалар, не сводя глаз с бабушки, которая оказалась между всадниками и детьми Рыси.
– Даем вам время до утра! – крикнул главный и опустил ружье.
Солдаты спрыгнули с лошадей, перере́зали веревки, освобождая пленников. Джалар с мамой и бабушкой подбежали к отцу, подхватили, повели домой. Он шел медленно, еле передвигая босые израненные ноги. На нем была только нижняя рубашка и штаны – ни ружья, ни ножа. Джалар почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась – Шона. Поверх голов родственников Шона смотрела на нее так, словно хотела убить.
* * *
Дома Тхока уложила отца в постель, укрыла своей шалью, дала булсы. Он смотрел на нее, сдвинув черные брови, и будто не узнавал. А потом уснул.
– Пусть спит, – сказала Тхока. – Идите пока.
– Куда? – не поняла мама.
– Да куда-нибудь, просто идите, не шумите здесь, не стойте над душой. Ему отоспаться надо, видно же, что он много дней без сна.
– Я тут тихонько посижу, – одними губами сказала мама, взяла старую отцову рубашку, стала зашивать. Джалар покрутилась немного и пошла к Мон. Ей не терпелось обсудить все с подругой.
Оказалось, у Мон собрались уже Айна, Нёна, Тэхе и Баярма. Они что-то бурно обсуждали, но враз замолчали, стоило Джалар переступить порог. Они, конечно, заговорили снова, но уже не так горячо и явно о другом. Джалар молча присела у стола.
– Как отец? – спросила Мон.
– Спит.
– А Шона плачет, – вздохнула Айна. – Я проходила мимо их дома, слышала.
– Жалко ее… теперь, наверное, и Лэгжин не захочет ее в жены брать, – сказала Нёна.
– Почему? – удивилась Джалар.
– Ну как же… уехала одна с чужими мужчинами…
«Ах, ну да…» – спохватилась Джалар и сказала:
– Такие они страшные, эти чужаки, как она только решилась, зачем…
– Страшные? – воскликнула Тэхе и переглянулась с остальными.
– Мы как раз обсуждали, какие они все красавцы, будто на подбор, – насмешливо хмыкнула Мон.
– Да? Может быть, но я же не про красоту, а про… не знаю, как объяснить, но мне от них очень страшно.
– Брось, Джалар! Уж ты-то могла бы хоть кого из них в себя влюбить! И поехала бы к императорскому двору, жила бы во дворце, ела бы на золоте!
– Нёна, что ты болтаешь! – засмеялась Джалар, а по спине – жуткий холодок. – Какой еще императорский дворец?
– Так они же говорили! Еще в первый раз и сейчас: мол, поехали с нами, девушки, будете во дворце жить, императору служить. Ты что, оглохла?
Джалар смотрела, как остальные подружки кивают, и не могла понять: они издеваются над ней или всерьез? А может, она и правда оглохла, с ней ведь такое бывает, но нельзя же не понять, что ты оглох, правда? Она посмотрела на Мон.
– Меня не спрашивай, я ничего не слышала. Точнее, слышала, но не поняла.
– То есть?
– Так они ж на другом языке говорили, разве нет? Ну вот хоть ты этим дурехам объясни, какой дворец, какое золото?
– А я думаю, Шона потому и плачет, что ее назад привезли, – вздохнула Баярма. – Она там хотела остаться, а ее вернули.
– А почему же вернули? – осторожно спросила Джалар. – Что они сказали?
– Не подошла им.
– Дерзкая очень, императору перечит.
– Танцевать не умеет.
Джалар снова посмотрела на Мон. В своем ли они уме? Или это Навь ее морочит?
– Мон?
– Меня не спрашивай, я не знаю, – резко ответила Мон и встала из-за стола, подошла к окну. – А ты сама что слышала, Джар?
Джалар вздрогнула. Раньше так звала ее только Сату. «Можно ли им признаться? Или они тоже начнут меня бояться? Нет, скажу. Врать – Нави потакать».
– Они искали кого-то. Какую-то пряху.
– А Шона что, лучше всех прядет?
– Нет, – выдохнула Джалар. Лучше всех пряла бабушка. Это знали все в Краю.
– Но ведь ее и вернули! – радостно воскликнула Баярма, будто слова Джалар подтверждали ее догадки. – Я же говорю, не подошла она им. Новую будут искать. Поэтому сегодня и собирают всех на поляне. Наверное, тогда с прялками надо идти, девочки? Показать, кто что умеет?
– Да вы что же? – вышла из себя Джалар. – Хотите уйти с ними?
Подружки смутились, переглянулись, Баярма протянула робко:
– Так ведь к императору, Джалар. На золоте есть, на бархате спать.
– Ты хоть знаешь, что такое бархат, Баярма? – усмехнулась Мон. – Может, это солома колючая.
Баярма покраснела. Она плохо училась в школе, и подруги часто подшучивали над ней из-за этого.
– И вы хотите во дворец? – повернулась к Айне и Нёне Джалар.
– У них свадьбы через три дня, а всё туда же – во дворец! – фыркнула Мон.
– А вдруг я встречу там свою любовь? – прошептала Нёна и покраснела.
– А Сах, значит, не любовь?
– А вдруг там будет сильнее…
Джалар в смятении смотрела на подруг. Что же это за колдовство такое? Кто его развеял над Краем, будто пеплом припорошил? Мечтать о несбыточном, желать напрасного, чужого, далекого, мучиться и разрушать то, что есть, то, чем Явь одарила, и не потому, что так жаждет твоя душа, что так правильно и справедливо, а потому, что кто-то поманил золотом и бархатом, странными обещаниями «любви еще сильнее».
– Почему мы все слышали разное? – спросила Джалар.
Нёна вскочила, оттолкнула от себя руку Айны, пытающуюся ее удержать, и сказала:
– Я этому не верю! Вы сговорились с Мон и дурите нас! Мои родители слышали то же, что и я, и Айнины тоже.
– И мои, – поддакнула Баярма. – Все слышали одно и то же, кроме вас.
Нёна выбежала из дома Мон, громко хлопнув дверью. Айна, Тэхе и Баярма, сославшись на дела, ушли следом, и было понятно: нет никаких дел, эти трое пойдут вместе и будут перемывать им с Мон косточки. Мон с Джалар посмотрели друг на друга.
– Интересно, кто из нас сошел с ума, – сказала Мон.
– А мне интересно, что теперь нас ждет, – пробормотала Джалар.
Ночной гость
Тэмулгэн проснулся и долго не открывал глаза. Запахи родного дома, родных людей, родной земли наполняли его медленно, вкрадчиво, выдавливая страшные дни скитаний. Он мало что помнил о том, что случилось. Они пошли искать Шону – помнил. Мадран ругал дочку почем зря, говорил, что совсем от рук отбилась, что