* * *
Тэмулгэн вышел вперед. Кто бы ни были эти люди, он не пустит их в деревню, пока они не объяснят, чего хотят. Да, у них ружья, но их же всего пятеро, а у него за спиной – все дети Рыси.
– Кто вы? – спросил Тэмулгэн и подивился, каким беспомощным и хриплым вдруг стал его голос.
– Мы посланники императора Вандербута, добрый человек, – сказал один из чужаков. От его голоса Тэмулгэн будто слегка опьянел, голова стала тяжелой и мутной.
– Я не знаю никакого императора. Никто из нас не знает.
Он думал, что все соседи закричат сейчас, что и правда не знают, да и, кто бы ни был этот император, где он, а где они – дети Рыси, жители Края? Но все молчали. Там, у него за спиной, стояли лучшие охотники, они не боялись загонять волков, многие из них в одиночку ходили на медведя и били огромных злющих кабанов, но сейчас почему-то молчали. Тэмулгэн хотел обернуться, но чужак заговорил снова:
– Где среди вас та, что колдует? Ведьма, шаманка, знахарка, жрица? Та, что владеет словами, управляет погодой…
Люди зашептались, заоглядывались, кто-то показал на Эркена, кто-то – на Виру, малодушно прячущуюся в толпе, кто-то ткнул пальцем в Тхоку, что уже пробиралась к сыну, расталкивая остальных, а кто-то почему-то – в самого Тэмулгэна, но пришлые покачали головой:
– Это должна быть женщина, юная дева! Мы пришли за ней, наш император добр и справедлив, он избавит вас от ее злобы, мы заберем ведьму, и вы снова будете жить спокойно, она не сможет вам больше вредить.
Люди вокруг шептали, кивали головами, очень похоже друг на друга, в такт, как один человек. Будто чужаки говорили то, что все так давно ждали услышать! Тэмулгэн хмуро смотрел на тех и на других. Вдруг все они показались ему на одно лицо, одинаковые, как чурбачки для растопки… Да нет, даже в чурбачках было больше отличий, чем в людях, с которыми он прожил рядом всю свою жизнь!
К нему подошла Тхока, встала так, будто чуть-чуть прикрыла собой, и проговорила медленно, через силу:
– Убирайтесь прочь. Мы ничего вам не должны, и среди нас нет той, что вы ищете.
– Нельзя лгать, старуха.
– Уходите! – взревела Тхока.
Тэмулгэн заметил какое-то движение в толпе, кто-то еще пробирался к нему вслед за Тхокой. Он испугался, что это Джалар, но нет, вышла… как же звали ее? Высокая, худенькая, большеглазая. Дочка Мадрана, невеста Лэгжина, подружка Джалар. Вышла и сказала этим чужакам:
– Я та, кто вам нужен.
Ахнули все, даже Тэмулгэн не сдержался. А она… («Шона – вот как ее зовут!» – вспомнил он тут же) шагнула к незнакомцам.
– Куда ты? Вернись сейчас же! – закричал Мадран, но Шона и бровью не повела, не откликнулась, не оглянулась.
– Шона, окаянная душа! – завопила ее мать. Тэмулгэн отыскал в толпе Лэгжина: он стоял, сведя черные брови, но не сделал ни шагу к невесте.
– Что ты стоишь? – крикнул ему Тэмулгэн, а сам подумал: «Мое ли это дело? Но как же нет, ведь она уйдет сейчас!»
И Шона ушла.
Подойдя к чужакам, она оглянулась на детей Рыси, вдруг поклонилась всем до земли и сама вскочила на одного коня, гикнула, подняв его на дыбы. Пятеро чужаков переглянулись, забрались в седла, и тот, что сел позади Шоны, перехватил поводья и первым умчался по лесной дороге.
Целую минуту стояла оглушительная тишина, потом закричала, зарыдала мать Шоны, а за ней и все остальные женщины, девушки, дети. Тэмулгэн с ужасом почувствовал, как у него самого катятся слезы, как тогда у священной сосны, которую он ходил благодарить после спасения от Нави маленькой Джалар. Потрясенный, он не сразу заметил, что жена дергает за рукав, спрашивает шипящим шепотом:
– Они приходили за Джалар? Откуда они узнали?
* * *
Тэмулгэн ходил к отцу Шоны, говорил, что надо идти вызволять девочку, но Мадран и его жена только головами качали: сама ушла, да и где искать, куда бежать?
«Вернется, – сказал Мадран. – Посмотрит мир, жизнь узнает, не все же за пазухой у отца с матерью сидеть. Да и некогда мне за ней бегать, дел невпроворот».
Тэмулгэн злился и не понимал этого.
– Если бы моя дочь так ушла, да разве бы я думал о других делах? – сказал он, вернувшись от родителей Шоны.
– Ты бы свою и не отпустил, вцепился еще там, – хмыкнула на это Тхока. – У Шоны отец есть, жених есть. Не думай за других, Тэмулгэн, оставь это им.
– Да как оставить-то?! – вспылил Тэмулгэн. – Вы видели этих головорезов? Куда они увезли девочку? И почему мы их не остановили?
Никто не знал ответов. И правда ведь – не остановили.
– Ты бы лучше подумал, почему она ушла, – сказала Тхока.
Джалар глянула на бабушку и отвела глаза.
Недоброе предчувствие давило, как низкое, совсем не летнее небо.
* * *
Но не было в Краю человека упрямее Тэмулгэна, и через несколько дней он уговорил Мадрана и его брата Баирте пойти искать Шону. Чужаки приехали на лошадях – надо идти по следам и отыскать, куда они увезли девочку.
– Да разве найдешь! Столько времени прошло, все следы уже травой поросли! – сердилась Такун.
– Лес поможет детям Рыси, – ответил Тэмулгэн и начал собираться в дорогу.
Накануне родители сильно поругались. Тхока ушла, не сказав куда, и некому было их остановить. Джалар слышала почти весь разговор, потому что как раз вернулась от Мон – они с подругами снова и снова обсуждали Шону: зачем та уехала с чужаками, и почему, и что это были за люди, и почему Лэгжин не вступился… А при этом смотрели на Джалар так, будто она знала ответы на эти вопросы, или что она тому виной, или что это она, а не Шона должна была выйти к чужакам. Поэтому Джалар и ушла с посиделок пораньше и теперь стояла в сенцах своего дома, глядя сквозь узкую щель между дверью и косяком на родителей, не в силах зайти.
– Не пущу! – кричала мама. – Лойманкой родилась, лойманкой ей и быть! Тут, рядом, со мною! Ты сам говорил – дар у нее.
– Говорил. И от слов своих не откажусь. Только страшный тот дар, темный. Неужели ты сама не видишь, не понимаешь?
– Это ты ослеп! Сыновей на чужую сторону отправил и ее хочешь? Ты всех детей у меня забрал, всех отнял!
Тэмулгэн вцепился в стол. Джалар зажмурилась, ей показалось, что он сейчас ударит маму. Но все-таки он сдержался –