Смородник, ничего не понимая, посмотрел на свою руку. По куртке, капая на брусчатку площади, усыпанную конфетти и фантиками от леденцов, хлестала кровь.
Новый удар пришёлся прямо под левую ключицу. На этот раз он не устоял на ногах.
Смородник падал медленно – так ему самому казалось. Вот перед глазами мелькают спины людей, а вот – уже их ноги. Колени подогнулись, в голове зазвенела пустота. Звуки куда-то исчезли, а цвета, наоборот, выкристаллизовались до боли: алый, золотой, неоново-зелёный на чёрном фоне. Дышать стало сложно.
Фейерверки в небе слились со вспышками в голове. Тело отяжелело, сделалось неповоротливым, будто его резко выключили.
Он упал в лужу собственной горячей крови, только теперь поняв, что удары были выстрелами в него самого.
* * *
Мавна сползла с мотоцикла Лунницы.
Они остановились на улочке, уходящей от площади в сторону современного жилого квартала. Мавна нервно потёрла лягушачье колечко на пальце. На скамейках сидели и лежали чародеи, переводя дух. Тлели сигареты, резко пахло мазями, кровью и порохом. Лунница бросила пакет с лекарствами крупному чародею с густой бородой и перебитым носом.
– Как дела, ребят?
Он поймал пакет и сразу закатал рукав, чтобы нанести мазь на рану.
– Нормально. Они на площадь пробрались, там людей прорва. Мы осторожничаем, а то спалили бы всё. Снизу как-то клокочет – наверное, под болотами что-то происходит. Но мы по обстоятельствам работаем. Есть упыри – значит, бьём.
Лунница кивнула.
– В общаге рвануло. Думаю, генератор. Мы мимо проезжали, там горел подъезд, а кругом валялись упыри. Надеюсь, Мариса в порядке, – добавила она тихо.
Мавна всего на секунду увидела подъезд, когда они объезжали здание. Там на самом деле выбило железную дверь, стены почернели, их лизал алый огонь, а на тротуаре валялись обугленные костлявые тела. Непонятное, жуткое зрелище, но у Мавны не было сил и времени думать ещё и об этом. Чародеи разберутся. Сенница разберётся. Главное, чтобы с Марисой и правда всё было в порядке.
На площади царило настоящее предпраздничное веселье: страшно представить, какая вакханалия тут развернётся в новогоднюю ночь, если простая суббота кипит такой буйной жизнью. А ведь для упырей это всё равно что накрытый стол.
– Слушай, ты бы пошла в кафе кофе попить, – с сомнением протянула Лунница. – Не хотелось бы, чтобы тебя тут задавили. Тут кругом упыри.
– У меня есть пистолет. – Мавна подняла на неё полные решимости глаза и показала свою пушку. – Патроны с искрой. Мне Смородник дал.
– Оу!.. – Лунница удивлённо пожала плечами. – Всё равно это тебе не шутки. Пристрелишь кого-нибудь ненароком, я отвечать не буду.
– Ты сама меня сюда привезла.
Мавна с волнением посмотрела в сторону площади. Ёлка, каток, карусель, толпы веселящихся людей со стаканчиками и едой. Холодный ветер принёс отчаянную мысль, смешанную со страхом: дура, сидела бы в общежитии – куда потащилась? Илар с Лекешем где-то в больнице, а её потянуло на приключения. И всё ради этого придурка.
Смородник должен быть где-то здесь. Если она достаточно изучила его, то он полезет в самую гущу событий. Надо его выдернуть оттуда и попросить отвезти к Лекешу. Попросить больше не соваться никуда.
Он же достал детей из-под болот, все это видели! Она возьмёт его в охапку и принесёт Сеннице, потребует освободить от всех обязательств, и они заживут в прекрасном замке из шишек и каштанов, увитом гирляндами, как принц и принцесса… Будут ужинать хачапури с двойным сыром и шаурмой с пельменями. И каждый вечер обязательно будут любить друг друга до потери пульса – а как иначе?
Мимо бросилась костлявая четвероногая тварь. Мавна взвизгнула, а Лунница метко сразила упыря огненным хлыстом.
– Видишь, малышка, тут опасно.
– Вижу, – согласилась Мавна и решительно двинулась на площадь, прочь от Лунницы и игнорируя её протестующие крики.
Мавне тяжело было двигаться в толпе. Она была не очень быстрой и точно не напористой – там, где следовало бы действовать настойчивее, её саму практически затаптывали. Из-за роста она мало что видела, но ей казалось, что пару раз она точно видела чародеев: они резко поднимали руки, и тогда сверкала короткая алая вспышка, а звук выстрела смешивался с общим шумом.
Мавна пробралась ближе к катку. Метрах в двадцати от неё, растолкав толпу, на свободный участок выскочил высокий парень в чёрной куртке. Он резко крутанулся, вскинул руку, выпустил вспышку, взметнув чёрными волосами.
– Смородник! – окликнула она.
Конечно, в таком гвалте у него не было ни единого шанса её услышать.
Она попыталась растолкать очередь, но люди зашипели на неё, подумав, что она хочет пролезть ближе к окошку с бесплатными пирогами.
– Смородник!
На секунду ей заслонили обзор. Мавна протиснулась мимо двух смеющихся девушек и увидела, как Смородник резко дёрнулся, будто его кто-то толкнул.
– Смо!
И тут он дёрнулся снова, наполовину развернувшись корпусом от невидимого удара. Мавна кинулась бегом.
Ноги Смородника подкосились, и он рухнул на брусчатку, как срубленный.
– Смородник!
Мавна подбежала почти в тот самый момент, когда его голова коснулась земли. Она упала на колени, проскользив джинсами по брусчатке, и приподняла его за плечи.
– Ты меня слышишь? Смо, что случилось? Смо?..
Мавна хлопала его по стремительно бледнеющим щекам. Его глаза закатились – наверное, он даже не узнал её. Губы буквально за секунды посерели, с лица ушла последняя краска, сделав кожу пергаментно-белой.
Мавна всхлипнула, ничего не понимая. Её бёдрам было горячо – она устроила на них плечи Смородника. Горячо и… мокро.
Она непонимающе уставилась на тёмную лужу, разливающуюся под ними. Поднесла к лицу собственные ладони: Темень, все в крови…
Кровь, всюду была кровь. Покровители, откуда? Почему так много?
– Помогите! – истошно закричала она. – Вызовите «Скорую»! Человек ранен! Кто-нибудь!
Но её не слышали.
Смех, музыка, взрывы петард.
Чёртов разноцветный ад.
– Смонечка, родной, любимый, ты только держись, – запричитала она, гладя его по щекам своими окровавленными ладонями и оставляя красные разводы на бледной коже. Слёзы капали ему на лоб. – Держись, хороший мой, сейчас, сейчас…
Она сама не знала, что «сейчас».
«Сейчас я сойду с ума, вот что», – мелькнуло в голове.
20
Выстрелы прозвучали совсем близко. Первый, второй. Третий. Калинник обернулся: может, помочь кому-то из рати?
Мимо, чуть не задев его плечом, прошёл Лыко, растягивая губы в ухмылке. Светлые волосы почти закрыли его глаза, он опустил голову, прижимая к груди дымящийся пистолет.