Мы стояли молча часы, или минуты, или целую вечность. Казалось, он не может сдвинуться с места. Венс смотрел в окно, я смотрела на него, как вдруг мы оба дёрнулись.
– Не знал, что он так быстро, – произнёс Венс, в то же мгновение в дом вошёл Виктор.
Он окинул нас взглядом и, казалось, тут же всё понял. Венс отошёл от окна и направился к выходу.
– Подожди, пора всё решить. Для чего всё это было? – звонко произнёс Виктор, когда они поравнялись.
Венс был весь в чёрном, сутулый, словно старик, со спутанными волосами и искажённым лицом. Виктор сиял в темноте комнаты, словно призрак, словно восходящий месяц, вытянулся, как струна.
– Я думал, ты мой друг, – сказал Венс и вновь опустил глаза в пол.
– Друзей не мучат, не унижают и не лишают воли.
– Это было до того, как ты поступил ко мне на службу.
– Это тоже.
Венс хотел схватить его за шею, но его взгляд казался мутным, и Вик увернулся.
– Хватит! – крикнула я.
Они оба обернулись. Венс опустил голову и вышел в ночь.
– Венс, нет! Не уходи! – побежала за ним, но Вик перегородил мне дорогу.
– Пусть идёт, ты же знаешь, где его искать, – сухо сказал он.
Я упёрлась в плечо Вика, которым он закрывал проём двери. Было тяжело сейчас смотреть на Венса, а у него не было сил разговаривать со мной.
– Где сейчас… Кто они? – Я уставилась на уходящего Венса, не веря, что спрашиваю о своих детях.
– В Англии. Семья бежала после революции. Венс проводил через океан Анину дочь Ольгу, внука Алексея и служанку Варю – голубоглазую блондинку с моими волосами и глазами, но твоим мягким округлым овалом лица, маленьким носиком, тонкими пальцами и высоким ростом господ Ольховских. Такой она была. Сильной, упрямой, как мы с тобой. Они все уехали к родственникам Ольги по мужу. Там они и остались: две дочери сестёр Ольховских, двоюродные сёстры. Варя, которую ты назвала Надеждой, вышла замуж за разносчика газет по большой любви, вскоре после свадьбы в подвале дома, где они снимали угол, он неожиданно нашёл драгоценности, принадлежавшие дворянам из России. Так и разбогатели. До сих пор их семья продаёт антиквариат, который сам идёт к ним в руки вот уже полтора века. – Вик улыбнулся.
– Ты заботишься?
– И всегда буду. Наша с тобой кровь продолжается в потомках.
Почему-то от этой истории я не испытала ни восторга, ни счастья. Только в груди что-то сдавило.
– Ты скажешь мне, как их найти?
– Конечно. Их много и в разных странах. Есть очень милый дом у Чёрного моря, окружённый цветущим садом. Он чем-то даже напоминает дом твоих родителей, только сами наши потомки уже ничем не похожи ни на тебя, ни на меня, сколько времени прошло. Но я подумываю подстроить их знакомство с Денисом. Твои потомки и потомки твоей сестры снова будут вместе. К тому же он знаток истории и с антиквариатом знаком. Это ли не замечательно?
Было бы замечательно, если бы моё предательство не жгло меня изнутри.
– Мне жалко Венса, – прошептала я и ощутила новый прилив боли.
– Подожди. Ты только недавно хотела быть человеком, иметь семью и детей. И вот оно! Я дал тебе то, чего он бы никогда не смог. Я был человеком, Венс мертвецом. Всю свою вечность я отдал служению не ему и короне, а тебе и нашему человеческому роду.
– Если это так… то почему мне сейчас так больно? Почему я не рада этому?
Вик удивлённо раскрыл глаза. Смотреть на него мне было неприятно, и хотелось скорее сбежать.
– Потому что ты узнала, что не святая? Что поступала безрассудно? Что не только мир жесток, но и ты жестока? Ты хотела получить всё: и Венса, и семью, и человечность, и вечность, и его, и меня.
– Замолчи! – Я толкнула его изо всех сил, он вылетел за дверь и ударился о широкий ствол сосны, который с хрустом треснул, я действительно была сильнее Вика.
– Пора тебе принять себя такой, какая ты есть, и начать с этим жить, – сказал Вик и выплюнул сгусток крови, преступив за порог. Я хотела оттолкнуть его, но он пошёл мне навстречу. Я подняла руку, замахнулась, и Вик без моего касания отлетел от порога в лес. Что это было?!
Я захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Простояла так пару мгновений, рассматривая свою руку: привет, страшная кровь, я стала «сосудом для силы»? Помахала на всякий случай на матрас – никакого результата. Чёрт с ним, но сейчас это было очень кстати. Резко задвинула запор, чтобы Вик ушёл и ничего от меня не ждал. Что же я натворила со своей жизнью, с судьбами дорогих мне людей: моей сестры, родителей… детей? Полтора века назад родила незаконного ребёнка, будучи обручённой с другим, обрекла дочь на одинокое существование, забыла обо всём, а теперь живые потомки и мёртвые родители всегда где-то по соседству. Как ужиться со всем этим?
– Вот ты и стала ей! Поздравляю! Но помни, что абсолютного счастья не бывает! И ты ничего не можешь с этим поделать. Всё, что ты можешь, это принять то, что есть у тебя! Принять и смириться.
Виктор кричал снаружи, словно читая мои мысли. Я сжалась.
– Никто, ни среди живых, ни среди мёртвых, не может быть абсолютным хозяином своей судьбы! Ты можешь прятаться, но жизнь будет идти дальше, даже если ты забралась в чащу, даже если бежишь ото всех, меняешь имена! Ты была и есть, жизнь каждого из нас не уходит бесследно. Только наши жизни длятся подольше. Этого нельзя изменить, как нельзя изменить любовь, которая приводит нас туда, где мы есть. Я ухожу, а ты обернись вокруг себя, кого ты видишь?
Я подняла взгляд к потолку. Потом подняла ладони к лицу, посмотрела на извилистые линии на ладонях, пророчащие моё будущее, которое уже прошло. Я не могу держать судьбу в своих руках, и я не могу от неё отречься. Надо посмотреть внутрь себя, надо собрать всё воедино. Надо начать с начала. С точки отсчёта, в которой я – маленькая девочка из дворянской семьи тихого провинциального города. Подросшая и влюбившаяся без памяти в гувернёра младшего брата. Ради этой любви я изменила свою жизнь, принеся её в жертву любви, а ещё причинила боль своей семье. Могла ли я отдать жизнь просто так? Страшно умирать, зная, что после