Детали очень многое говорят о воине. Из них складывается его образ и морально-психологический портрет. Они же диктуют знающим людям, кого и к чему стоит допускать, а кого гнать взашей и не подпускать даже на пушечный выстрел.
Да, невозможно дважды произвести первое впечатление. С первого взгляда призванный ратник Ростиславу Поликарповичу не слишком-то и понравился. Всё же, наёмник, а они те ещё вольнодумцы и отступники. Ратного мастерства, может, и не занимать, но вот следовать слову командира или букве положения хотят далеко не всегда. Офицер с куда большим рвением имел бы дело с кадровым служащим или простым штатским, нежели с наймитами.
Но вот сейчас полковник с высоты трибуны смотрит в спину «Мастеру» и подумывает над тем, чтоб забрать свои помыслы обратно. Мастеров стоит в одном строю с офицерами, включая командование гарнизона, и… не выделяется из него! Да, на нём невиданный доселе в этих краях боевой костюм, но не это выделяет воина из строя. Протопопов прекрасно видит, как свободно и по-домашнему чувствует себя в нём призванный. Стоит, не шелохнётся, будто тополь, и всем своим видом демонстрирует если не явное почтение к воинской дисциплине, то, по крайней мере, своё к ней непосредственное отношение. Он отлично знает, что это такое: она для него не пустой звук. Ему явно не привыкать к построениям. Это указывает на изрядную строевую выучку.
Протопопов не может знать, как обучают строевой в мире, откуда пришёл Мастеров. Но тот факт, что вместе с ним стоит, не шелохнётся, весь его отряд, говорит, что к дисциплине он подошёл столь же бдительно, как и к вопросу защищённости и обеспечения своих людей.
Расслабляться рано. Но от сердца Ростислава Поликарповича слегка отлегло.
Глава 8
Перед трапезой
Великий Император Всероссийский закончил обозревать строй и прервал затянувшуюся тишину. Голос молодого монарха, укреплённый Силой, пронёсся над всем плацем, донося речь самодержца до каждого из присутствующих.
— Господа офицеры! — обратился он к ним.
И не погрешил против истины.
Тайная Канцелярия — слишком важная организация, чтоб допускать до неё кого-то кто не ответственен за свои деяния большим спросом. А спрос, в том числе, возникает и при должном стимулировании, включая денежное и материальное довольствие. Кому попало оно не положено, а вот офицерскому составу — да, запросто. В Конторе нет никого младше лейтенанта по званию. И отдаление местного Управления от столицы не делает поблажек. Ни рядовых, ни сержантов в строю нет. Самый младший — лейтенант, и точка.
— Ныне глаголю вам! Сегодня Империя нуждается в нас, как никогда ранее! Ещё рано предаваться паникам. Не для того за нас сражались наши великие предки на полях воинской славы, чтобы мы, их потомки, стенали в унынии! Но враг сделал свой ход. Настоящим сообщаю вам всем. От англицких берегов выдвинулся сводный ордер боевых судов, имеющий целью высадить десант за нашими спинами и притеснить нас.
Строй остался невозмутимым. В конце концов, строй — это не гражданская демонстрация с транспарантами. Воинская дисциплина обязывает пребывать в его рядах стойко, смирно и непоколебимо, что и демонстрирует силу, выправку, солидарность с плечом стоящего рядом сослуживца и чином рядом стоящего командира. Новость о предстоящем нападении, безусловно, не рядовая. Но и команды возмущаться вслух не было.
— Настоящим сообщаю. Именем Великаго Императора Всероссийского, моим высочайшим повелением, подписан указ о переводе всего Восточного предела в режим повышенного бдения. Сегодня от нас с вами понадобятся все силы, всё наше самообладание, всё наше мужество и вся решимость, чтоб лицом и грудью встретить уготованные нам козни! Империя зиждется на несокрушимых плечах её самых стойких сынов, и вы — оные и есть!
Не меняясь в лице, немо хмыкнул Мастеров.
«Мощно заливает», — подумалось ему. «Но по делу и существу, без лишнего пропагандистского пафоса».
— С сего дня и до особых указаний. Весь наличный состав и прикомандированные служивые. Под управлением полковника Ротмистрова и генерала-губернатора Чердынцева. Обращает всякие свободные силы на содействие укреплению обороноспособности Государства Российского. Гарнизону предела вменяется добыть, изготовить к отправке и осуществить отгрузку строительных материалов для сверхсрочного возведения фортификационных укреплений, что после будут переброшены с Божьей помощью и подмогою Великого Архимага Путей Берислава, ныне с нами предстоящего. Каждый день, и каждый час. Каждый час, и каждый миг. Все мы приложим свои самые полные силы, чтоб в намеченное время полковое знамя гарнизона гордо зареяло на флагштоке нового форпоста!
Александровский предусмотрительно не упоминал некоторые основополагающие детали. Например, куда конкретно направлялся сводный ордер кораблей от англицких берегов. Какую конкретно цель преследовало его командование, и руководство Российской Империи. Кто конкретно будет задействован в противодействии интервентам и каким образом будет пытаться им мешать. Конкретно данные сведения никоим образом не касаются тех, кто стоит в строю на плацу. Высших офицеров — да, безусловно, их содействие и требуется. Но, вот, какая, к примеру, разница для молодого лейтенанта, заступающего на дневальный пост, если тот будет осведомлён о поимённом составе отряда, убывающего прокладывать Путь для подкрепления? Этому самому лейтенанту и без того есть, чем заняться. Об этом далее упомянул и Александр Александрович.
— Безусловно, ноша тяжела. Означенный объём работ вы не в состоянии выполнить ни при каких условиях! Потому вам в помощь будет отряжён дополнительный контингент рабочих рук, с коими прибудут тягловые животные, тяжёлые самоходки и изрядные запасы строительно-добывающего снаряжения. А потому командованию гарнизона вменяется организация размещения поступившего пополнения на условиях временного пребывания. Курные избы для каждого лично строить не надо. Потеря времени. Но каждый, кто трудится во благо Империи, обязан быть окормлен, обогрет и омыт, а о жаловании его позаботится Казначейство. Равно как и о вашем, к слову! На время действия высочайшего повеления о переводе гарнизона в режим повышенного бдения распространяется добавочный коэффициент, что скажется на денежном довольствии каждого из вас, от лейтенанта до полковника включительно!
Никому не понадобилось подавать дополнительных команд. Строй, как по единой указке, которой так и не последовало, абсолютно синхронно, вобрав полную грудь воздуха, оглушительно рявкнул на весь гарнизон:
— Слава! Великому! Императору! Всероссийскому!
— Не меня благодарите, — бросил вослед им самодержец. — А наших с вами недругов! Тех, кто позарился на наши земли, богатства и достояния! Тех, кому неймётся сидеть в своих замках и резиденциях смирно, да трудиться на благо своей страны! Тех, кому отнять чужое проще, чем сотворить своё! Тех, кто