Старик достал платок, промокнул вспотевший лоб.
— Я пытался объяснить, что гравировке больше ста лет, что любой ювелир подтвердит ее подлинность. Бесполезно! Он кричал так, что с улицы люди заглядывали!
— Неприятно.
— Неприятно⁈ Это еще не все! Знаете, кто это был? Павел Игнатьевич Бурмистров! Глав-ный ре-дак-тор «Вечерней газеты»!
Золотов произнес это по слогам, словно каждое слово било его молотком по голове.
— Понимаете, что это значит? Одна разгромная статья, и нашему Бюро конец! Кто будет доверять «мошенникам и аферистам»? Кто принесет находки? Кто будет искать потерянное?
— И что он сделал?
— Пригрозил! Сказал, что напишет такую статью, что нас из города выгонят! А потом ушел. В полицию!
Золотов снова схватился за канделябр, начал протирать с остервенением.
— Репутация, Данила! Репутация — это все, что у нас есть! Тридцать лет я ее создавал! Тридцать лет безупречной работы! И все может рухнуть из-за каких-то часов!
Я подошел к сейфу.
— Покажите часы.
Золотов достал ключ на цепочке, открыл массивную дверцу. Внутри, среди прочих ценностей, лежал бархатный футляр. Он бережно вынул его, положил на прилавок.
— Вот. Смотрите сами.
Я взял часы, открыл заднюю крышку. Гравировка была четкой, глубокой.
«Любимому сыну от отца. 1823»
— Гравировке действительно больше ста лет, — констатировал я.
— Вот! А он говорит, что мы только что нацарапали! Как можно искусственно состарить гравировку? Нет, можно конечно при желании. Но какой смысл с этим возиться⁈
Я закрыл часы, положил обратно в футляр. В этот момент Золотов замер, прислушиваясь. Потом бросился к окну.
— Боже мой! Вот они! Идут!
Я тоже выглянул. По улице шли двое. Впереди полный мужчина в бархатном жилете. Даже издали было видно, как шевелятся его пышные усы. Лицо красное, то ли от жары, то ли от гнева. В руке трость с серебряным набалдашником, которой он размахивал как дирижерской палочкой.
Вторым шел полицейский в форме. Пожилой, усталый, с видом человека, который тысячу раз пожалел, что не выбрал другую профессию.
— Что делать? Что делать? — Золотов заметался по лавке как мышь в мышеловке.
— Ничего не делать. Мы ничего не нарушили. Наоборот, мы образцово честное предприятие.
— Но он же редактор! У него власть! Связи!
— А у нас правда, — пожал я плечами.
Дверь распахнулась и в лавку ворвался Бурмистров. Вблизи он выглядел еще внушительнее. Красное лицо лоснилось от пота, усы топорщились как у разъяренного кота.
— Вот! — он ткнул тростью в сторону Золотова. — Вот эти мошенники! Аферисты!
Полицейский вошел следом. Медленно, устало. Достал из кармана бумагу, развернул.
— Господин Бурмистров подал заявление, — начал он монотонным голосом человека, который произносит эту фразу по десять раз на дню. — О пропаже золотых часов фирмы «Братья Звонаревы», модель «Капитанские». Изделие пропало неделю назад. По описанию совпадает с вашим объявлением в газете. Будьте любезны предъявить.
Я спокойно взял футляр, открыл, продемонстрировал часы.
— Пожалуйста, от полиции мы ничего не скрываем. Действительно, «Братья Звонаревы», модель «Капитанские».
— Мои! — Бурмистров потянулся к часам. — Наконец-то!
— Позвольте, — я отвел футляр в сторону. — Господин Бурмистров, опишите, пожалуйста, особые приметы ваших часов.
— Что еще за приметы? Золотые часы! Антикварные! «Братья Звонаревы»! Чего еще надо?
— Гравировку, например.
— Я же говорил! — он побагровел еще сильнее, что казалось физически невозможным. — На моих часах не было никакой гравировки! Это вы ее нацарапали! Специально! Чтобы не отдавать!
Я открыл заднюю крышку, показал полицейскому.
— «Любимому сыну от отца. 1823». Гравировке больше ста лет. Видите патину в углублениях? Это естественное потемнение металла. Невозможно подделать за день.
Полицейский наклонился, внимательно рассмотрел надпись. Потом выпрямился, вздохнул.
— Господин Бурмистров, если на ваших часах не было гравировки, а на этих есть, то это разные часы.
— Но… но… — редактор открывал и закрывал рот как рыба на берегу. — Это подделка! Они сейчас собираются выдержать положенный по закону срок, а после продадут их преспокойно, как «собственность без владельца»! Я же подал заявление заранее!
Я смотрел на этого беснующегося человека и думал, зачем ему это нужно? Забыть о гравировке нельзя. Если часами регулярно пользовались, то она мелькала у него перед глазами регулярно.
Разрушить репутацию нашему новому предприятию? Но какой в этом смысл? Наши интересны ни в чём не конфликтуют. Ради чего сейчас изображать из себя клоуна?
Внезапно мне в голову пришла одна мысль.
— Господин Бурмистров, а вы свои часы потеряли где?
— Возле Рыбных рядов, — ответил он. — В заявлении указано.
— А эти найдены у моста Поцелуев.
— Не может быть! — он снова запыхтел словно чайник. — Пытаетесь меня надурить? Очередная уловка⁈ У вас есть свидетели того, как вы их там нашли?
— Свидетелей нет. Но у меня есть идея получше. Я профессиональный ныряльщик. Нашел эти часы, — я указал на футляр, — найду и ваши. Если они там.
Бурмистров прищурился.
— Вы блефуете! Думаете, я поверю в эту комедию? Нырнете, сделаете вид, что ищете, и скажете, что не нашли!
— Хорошо. Идемте к каналу. При свидетелях. Если найду ваши часы — вы публично извинитесь перед господином Золотовым и напишете хвалебную статью о Бюро находок. Если не найду, тогда мы отдаём вам эти часы, несмотря на гравировку. Согласны?
В глазах Бурмистрова мелькнуло злорадство. Он был уверен, что я блефую.
— Согласен! И когда вы проиграете, я напишу такую статью, что вас…
— Пойдемте, — перебил я. — Чего время терять?
* * *
К каналу у Рыбных рядов мы шли процессией.
Впереди вышагивал Бурмистров, размахивая тростью так энергично, что прохожие шарахались в стороны. За ним семенил полицейский. Следом шел я, а замыкал шествие Золотов, который то забегал вперед, то отставал, не зная, радоваться ему или паниковать.
— Сейчас посмотрим! — громко вещал Бурмистров на всю улицу. — Сейчас разоблачим мошенников! Вот увидите, ничего он не найдёт!
Народ, естественно, заинтересовался. Дамы бросили торговаться за кружевные полотенца. Приказчики высунулись из лавок. Мальчишки-газетчики побежали следом, чуя сенсацию.
— А что случилось-то? — спрашивали из толпы.
— Бурмистров часы потерял!
— Какие часы?
— Золотые! Антикварные!
— А этот кто?
— Ныряльщик какой-то! Обещает найти! У Рыбных рядов.
— Да ну, враки! В канале у Рыбных рядов дно