Разлученный с тобой, тоскующий и тревожащийся Э. С. Монтегю.
Что он имел в виду, когда говорил о «правах»? От этого слова ей стало зябко. Вот, значит, какие у него представления о браке? Невыносимо было даже подумать о том, что какой-то мужчина получит права на нее.
Так или иначе, выйдя следующим утром после завтрака на террасу и встретив там курящего сигарету Монтегю, она спросила, не хочет ли он прогуляться по парку замка.
Он посмотрел на нее довольно холодно:
– Как ни странно, хочу, – и выбросил сигарету.
Они в молчании спустились по гравийной дорожке, и Венеция догадалась, что он все еще сердится, ждет, когда она сама начнет разговор.
– Кажется, в последнее время мы несколько отдалились друг от друга, – сказала она, не зная, к чему все это приведет.
Но тут их окликнул женский голос. К ним по ступенькам торопливо спускалась Марго. Они подождали ее.
– Не возражаете, если я пройдусь с вами?
Еще не услышав ответа, она встала между ними и ухватила обоих под локти своими тонкими руками.
– В это время дня в парке так чудесно. Я всегда гуляю здесь по утрам. – Пройдя несколько шагов, она остановилась. – Эдвин, дорогой, я забыла перчатки. Ты не мог бы принести их? Они лежат на столе в гостиной.
Венеция умоляюще посмотрела на Монтегю, но он сказал:
– Конечно, Марго. Я мигом.
Как только Эдвин ушел, Марго жестом показала на скамейку, обращенную к лужайке:
– Давайте подождем его здесь, хорошо?
Они неловко сидели рядом. У Венеции пересохло в горле, она приготовилась к обороне. Трудно было припомнить, когда они в последний раз оставались с глазу на глаз.
– Вы ненавидите меня, Венеция?
– Нет, Марго. Ни в малейшей степени.
– Зачем же тогда вы домогаетесь моего мужа?
Лучше бы Венецию ударили по лицу.
– Я вовсе не домогаюсь.
– Ну хорошо. Зачем вы поощряете его домогательства?
– И этого я тоже не делаю.
– Правда? – фыркнула Марго и поддела камешек острым носком модной туфли. – Я заметила, что вы не были на обеде в его честь. Он рассказывал замечательную историю о том, как ездил в Биарриц, чтобы встретиться с королем и присягнуть ему. Он только не упомянул о телеграмме, которую послал мне сразу же после того, как поцеловал руку короля. Я запомнила ее слово в слово: ПЯТНИЦУ ПРИГЛАСИ УЖИН ГРЕЯ И ОДНУ ИЛИ ДВУХ ХОРОШЕНЬКИХ ЖЕНЩИН. На самом деле я не пригласила в тот раз женщин, ни хорошеньких, ни каких-то еще, чем его очень раздосадовала. Но, понимаете, он всегда был таким. Не буду притворяться, будто мне это очень нравилось, но ему была необходима компания молодых красивых женщин, которые воодушевляли и льстили ему, – Памела, Виола, Дороти и так далее, и я смирилась с этим, ради его блага. Это были порядочные, воспитанные девушки. Я хорошо их знала и была уверена, что они не допустят, чтобы это зашло слишком далеко. А потом появились вы. – Она повернулась к Венеции и посмотрела на нее жутким, изучающим взглядом, полным гнева и боли, и что еще хуже, поскольку совсем не было похоже на Марго, – беззащитности. – Вы воодушевляли его так, как никто до вас. Во-первых, вы были умнее их, лучше разбирались в политике, и вас не так заботили чувства других людей. В этом немалая вина эгоистичной Котерии, к которой вы принадлежали, ужасно современной и дерзкой, как вам самим казалось. А теперь скажите: где сейчас эти циничные молодые люди? Висят на колючей проволоке! Эта война послана нам в наказание за надменность вашего поколения.
– Не думаю, что вы можете упрекать в этой войне нас! – наконец-то обрела дар речи Венеция.
– Нет, но это, несомненно, воздаяние. Мне невыносимо ваше притворство, Венеция. Я приглашала вас на ланчи, обеды и вечера. Я разрешала вам гостить под моей крышей. А вы были нечестны со мной. Да, нечестны. Я не стану просить вас отказаться от Генри – понимаю, что это бесполезно. Умолять я не буду. Хочу только, чтобы вы осознали, что ваши поступки безнравственны, дурны и мне все известно. И это все, что я собиралась вам сказать. – Она посмотрела за спину Венеции. – Вот и Монтегю с моими перчатками. А теперь я оставлю вас гулять дальше вдвоем.
Но прогулку с Монтегю Венеция сейчас никак не смогла бы выдержать. Она вскочила, бросилась мимо остолбеневшего Эдвина обратно к замку и поднялась по винтовой лестнице в свою комнату.
Остаток воскресенья она сторонилась всех, жалуясь на головную боль. Но на этот раз Венеция не просто нашла дипломатичное оправдание, а говорила чистую правду. Она опустила жалюзи и лежала в постели, почти ослепнув от боли где-то позади глаз, а в голове безостановочно крутились слова Марго. Венеция не испытывала ни злости, ни стыда, но чувствовала себя настолько раздавленной и измученной, как будто ее действительно кто-то избил. Она пропустила ланч и обед и отказалась от предложения Вайолет принести ей что-нибудь поесть в комнату. Вскоре после девяти она собрала чемодан и спустилась с ним по лестнице в столовую, где все остальные только что закончили обедать.
Ее появление вызвало волну сочувственных расспросов о здоровье.
– Спасибо. Кажется, все уже прошло. Простите, что доставляю вам столько беспокойства. Это был незабываемый уик-энд, но сейчас я хочу только одного: поскорее вернуться в Лондон.
– Ты можешь поехать с нами, – предложил премьер-министр. – Места у нас хватит.
– Да, – поддержала его Марго. – Поезжайте с нами, Венеция.
– Я могу тебя отвезти, – вызвался Монтегю. – Я еду один.
Она переводила взгляд с одного на другого. Но тут на выручку пришел Реймонд:
– А почему бы тебе не поехать со мной и Кэтрин? Только мы отправляемся прямо сейчас.
– Меня устраивает, если вас и вправду не затруднит. Я уже собралась и готова.
Она расцеловалась на прощание со всеми по кругу. Марго тоже обняла ее, словно между ними ничего не произошло. А премьер-министр сказал:
– Увидимся во вторник.
– Во вторник? – бдительно переспросила Марго.
– Венеция покажет мне Лондонскую больницу.
– Но мы же с понедельника до вечера вторника гостим у короля с королевой в Виндзоре.
– Боюсь, мне придется вернуться в Лондон во вторник днем, очень много работы.
– Много работы, – повторила Марго. – Как удачно для вас обоих!
– Мне нужно встретиться с тобой, – шепнул на ухо Венеции Монтегю.
– Я напишу тебе, как только приеду в город. – Реймонд сел за руль, Венеция попросилась на место рядом с ним: – Думаю, для головы так будет лучше.
– Хорошо. Ты ведь посидишь сзади одна, правда, Кэтрин?
Кэтрин не стала