Я запнулась и настолько смутилась, что замолчала.
– Ну же, Молли, я уверен, что у вас получится. Я не настолько далеко от вас, чтобы моё имя было сложно назвать.
Если бы он знал, насколько он далеко от меня! Да, он не был старшим сыном и, наверняка, в своих университетах общался с людьми более низкого социального положения. Может быть, даже с детьми зажиточных купцов и торговцев, не имеющих дворянского титула. Может быть, он даже думал, что они – друзья. Но пропасть, которая существует между ним и обычной поварихой – просто непреодолимая. Даже если он может позволить себе называть меня по имени или говорить на «ты», что чаще всего и делают с прислугой. Даже если он думает, что общается по-дружески, по-доброму, это всё равно общение сверху-вниз, и мне, чтобы обращаться к нему так же, придётся подняться на несколько ступеней выше, а это – невозможно.
– Молли, мы заключили договор. Просто представьте, что вы – маркиза Стоун, ныне графиня Динли. Вы должны называть меня Фридрих. Можно "дорогой".
От последнего предложения я вспыхнула и тут же послушно повторила то, что казалось не настолько чудовищным.
– Хорошо, Фридрих.
– Отлично, – он расплылся в довольной улыбке, смотря на меня с непонятным довольством, – так что вы хотели нам рассказать?
– Не рассказать – предложить… Мистер… Фридрих, – с большим трудом проговорила я, – я могу ошибаться, но если нужно сделать семейный уют, то было бы хорошо… Создать в доме атмосферу праздника. Ведь скоро Рождество!
Я вспомнила, как каждый год мы собирались нашей большой семьёй и вместе наряжали ёлку, что мой отец приносил из леса за неделю до праздника.
– Ваш дом, он… Очень красивый, но не похоже, что в нём живет семья. Если позволите, я бы предложила положить на холодные полы ковры, на лестницу тоже – ведь дети так любят играть на полу! Да и падают часто, – я представила, сколько могут стоить ковры для такого огромного дома и тут же предложила: – На окраине города, где мы с Мартином жили, есть мастерская мистера Кринлича, он, вместе с сыновьями, сам делает ковры, и они довольно недорогие, при том, что прекрасного качества. Можно было бы поставить ёлку, нарядить её. Мартин мог бы сделать гирлянду из бумаги… И вообще…
Присутствующие недоуменно посмотрели друг на друга, и Герда с сомнением протянула:
– Граф и графиня не любили праздновать Рождество, предпочитая проводить его вне дома, и не наряжали ёлку, но когда вы, Ваше Сиятельство, были маленьким, в доме действительно было больше ковров.
– Я мог бы заказать искусные ковры в столице, – заметил дворецкий, – там много лавок, готовых предоставить широкий ассортимент и прекрасное качество.
Мужчина же, не отрываясь, смотрел на меня, и было в его взгляде что-то такое, от чего хотелось смущённо потупить взор и отвернуться… Тут он очнулся и кивнул.
– Я согласен, это всё нужно. Герда, поручи слугам украсить весь дом к Рождеству. Новая миссис Динли будет говорить вам, что делать. Я хочу, чтобы её указания выполнялись в точности.
Экономка кинула на меня странный взгляд, но всё же сухо кивнула.
– Да, милорд, как пожелаете.
– Норрис, привези в усадьбу мистера Кринлича, пусть он посмотрит объём работ и пришлёт нам те ковры, что у него есть. И, если успеет, сделает новые для лестницы и холла. Опять же, под руководством миссис Динли.
– Да, милорд, – теперь и дворецкий посмотрел на меня осуждающе.
Но я была настолько рада, что решила не замечать недружелюбных взглядов слуг. В конце концов, я смогла помочь нашему соседу! Он действительно создавал очень красивые вещи, а ещё не раз выручал нас с Мартином, время от времени передавая то запечённый окорок, то мешок картошки! Теперь, хоть и с помощью мистера Динли, у меня была возможность его отблагодарить!
Глава 5 Как стать графиней?
Следующие дни слились в одну сплошную круговерть.
Я учила всё то, что должна была знать настоящая миссис Динли. Точнее, хотя бы часть из этого… Потому как девушки в аристократических семьях учатся всем этим премудростям с самого детства. Так что задача всех учителей стояла больше в том, чтобы дать мне общее представление о том, как должна вести себя графиня.
– Вы должны это просто почувствовать, миледи, – говорил учитель этикета, в который раз дотрагиваясь указкой до моей спины, вынуждая исправить осанку, – просто понять, что девушка вашего положения достойна того, чтобы держать спину ровно.
Я улыбалась и кивала, про себя думая о том, что если бы я была настоящей миссис Динли, то эта наука давалась бы мне куда легче. А так… Пройдет всего две недели, и прекрасная миссис Моника Динли превратится обратно в Молли – кухарку. Но я и этой небольшой возможности была рада!
Ведь Мартин всегда был рядом, наконец-то развивался и получал образование. Он даже учился читать! И считать! Ради этого стоило пойти на всю эту авантюру. Мы были настолько заняты каждый своим делом, что виделись с ним в течение дня крайне редко, и только вечером, приходя к нему в спальню и занимая место на диване, я слушала рассказы захлёбывающегося от восторга ребенка, что впервые не только смог увидеть лошадь, но и покататься на ней!
В те редкие минуты, когда мы собирались на совместные трапезы, мистер Динли, желая заслужить доверие моего племянника, рассказывал необыкновенные истории о кораблях, на которых ему посчастливилось плавать, об их строении и внутреннем расположении кают. В эти моменты, когда я видела сияющие глаза мальчика, я остро ощущала, насколько тяжело ему будет вернуться в привычный жестокий мир из этой сказки… Но отобрать её у него я была не в силах. Не тогда, когда он, открыв рот, слушает того, кого ему какое-то время придется называть отцом.
Мы же с мистером Динли практически не общались, если не считать этих совместных трапез. Он был очень занят делами поместья, которые накопились после продолжительной болезни его обитателей и со времени их смерти. Слуги поговаривали, что он даже брал уроки управления делами, чтобы разобраться во всех хитросплетениях этой науки. Когда же мы всё-таки перебрасывались общими фразами, то я удивлялась тому, с какой простотой и доброжелательностью он говорил. Словно не видел разницы между нами, не чувствовал, насколько я необразованная и неуклюжая, не видел моих ошибок…
Из-за его характера частенько сердилась Герда, которая была приставлена ко мне и руководила приготовлением дома к