По-английски, это звучало красиво: Your path is right, your step is sure. Мне нравилась эта фраза, ставшая для меня своего рода девизом. А в голове у меня звучала другая, из «Двенадцати стульев»: «Мамаша, пойдёмте в закрома».
[1] Ландсбергис Витаутас Витаутасович — В июне 1988 года был избран в инициативную группу Саюдиса. В марте 1989 года избран народным депутатом СССР и участвовал в Съезде народных депутатов. Инициировал на съезде народных депутатов СССР депутатский запрос по правовой оценке пакта Молотова — Риббентропа.
[2] Прунскене Казимиира Дануте — одна из главных разработчиков концепции экономической самостоятельности Литовской ССР и одна из основателей Саюдиса — Литовского Движения за перестройку, входила в его инициативную группу и Совет сейма.
[3] Яковлев Александр Николаевич — советский и российский политический деятель, публицист, учёный-американист, доктор исторических наук, академик РАН, один из главных идеологов, «архитекторов» перестройки.
[4] Спасибо, я сам.
Глава 6
Путь до «штаба революционеров» пролегал через четыре квартиры, а в них сквозь три больших и один совсем маленький шифоньеры. Наконец, после условного стука, мой проводник открыл металлическую дверь, оказавшуюся толстой и массивной, и мы «вынырнули» из большого стального сейфа.
Комнатка, где мы оказались, была совсем крохотной и, судя по полкам с папками, являлась архивом. Из неё мы вышли в другую, а потом в третью. В этой комнате находились люди. Они сидели за длинным столом, накрытым зелёным сукном и о чём-то мирно беседовали. Не хватало самовара, чашек и бубликов для создания картины беспечности и умиротворения.
Однако на столе в центре лежали горками брикеты пластида обёрнутые полиэтиленовой плёнкой, провода и радиодетали. Чуть в стороне лежали готовые изделия и корпуса будущих СВУ[1] — чемоданы разных размеров: от маленьких офисных «дипломатов», до «обычных» вещевых; и разной изношенности.
— Внимание, господа! — Чуть усилив голос, обратился к «заседавшим» Эндрю по-русски. — Знакомьтесь, — это наш партнёр из Лондона. Господин Смит представляет крупную корпорацию, спонсирующую наше движение. Прибыл, чтобы поддержать наш дух и волю к победе, гарантируя международную поддержку.
Все приостановили свою работу.
— Не стану вас на долго отвлекать, господа борцы за независимость. Путь ваш верен, шаг уверен, — снова повторил я, но уже, как и Эндрю, по-русски. — Заграница вам поможет.
Я чувствовал себя Остапом Бэндером. Но это не я их охмурял, а они сами выбрали свой путь, который они сами считали верным. И не нужны им были мои слова. Деньги, деньги и деньги. Вот что им требовалось. А желающих за деньги помочь было и ближе к Литве хоть отбавляй. Один французский легион присылал, как мне было известно, до пятисот бойцов и более двадцати снайперов и в Литву, и в Грузию, и в другие наши республики.
— Оружие тут есть? — Спросил я озабочено. — Детонаторы?
— У меня большой опыт организации подобных производств, — усмехнулся он. — Безопасность превыше всего. Личная — первична. У вас хороший русский. Пройдёмте дальше.
Он двинулся к двери, а я потянул на себя «молнию» на сумке и, достав «Вал», выстрелил ему в затылок. Потом обернулся к «трудящимся», и в быстром темпе пройдя вдоль стола, отработал ещё восемь целей, попутно сменив магазин. Я целился не в голову, поэтому промахов не было. Некоторым контрольные выстрелы не потребовались.
Дозарядив обоймы, я открыл дверь в другую комнату и мне в ноздри ударило керосином. Здесь у повстанцев находился цех по изготовлению зажигательных взрывных устройств. Пять человек сидело по разным углам и каждый выполнял свою операцию, перенося заготовку с места на место.
На меня они почти не обратили внимание. Их взоры были затуманены испарениями.
В «том времени» штурм штаба произвели тогда, когда здесь остался только запах керосина, а си-четыре запаха не оставлял. Через некоторое время в советских солдат и спецназ полетели бутылки с зажигательной смесью и самодельные гранаты.
Я прикрыл дверью разгорающийся пожар, обыскал тела «взрывотехников» и тело Эндрю, собрав документы. У всех имелись паспорта, которые едва влезли в мою сумку.
Пройдя обратным путём, я закрыл и заблокировал двери. В ресторане забрал свои две бутылки «Боржома», уложенные в «фирменный» пакет с фотографией какого-то здания и надписью — «Вильнюс» и вышел.
«Волга» ждала в условленном месте.
* * *
Дроздов молча перебирал паспорта. Американский паспорт Эндрю Эйвы лежал в стороне.
— Не рванёт?
Я пожал плечами.
— Чемоданы с си-четыре перенёс в четвёртую квартиру по счёту. Пожарников мы вызвали сразу. Сейф мощный, стены толстые, полагаю до пластика огонь не дойдёт. Да и окна я в той квартире оставил «на распашку». Нужного давления не будет. Загорится если только…
— Если загорится, хрен потушим.
Дроздов посмотрел мне в глаза.
— За инициативу объявляю благодарность. За то, что не взял Эйву живым — строгий выговор. Мог бы попытаться.
— Говорят, он сильно крутой. Даже на раненного ушло бы время… И шуму бы наделали. Остальные разбежались бы. По-моему, я всё сделал правильно.
Дроздов приподнял левую бровь и нахмурил правую.
— Почему не спрашиваешь, что с Петровым?
— Мне не интересно, — покачал я головой. — Затраты фирма компенсирует?
Дроздов вздрогнул.
— Какая фирма?
— Ну, контора… Служба наша компенсирует мои затраты?
— А ты их получал? Не-е-ет… Вот и соси лапу. Сам по ресторанам шастает, боржом за пятьдесят долларов покупает…
— Фунтов, — поправил я, наливая и себе, и Иванычу шипящий ещё прохладный напиток. Одна бутылка уже стояла на полу пустой.
— Никогда не пил такой дорогой «Боржом», — сказал, поставив стакан на стол и промакивая губы платком, командир.
Юрий Иванович простучал по столу пальцами барабанную дробь.
— Что мы на сегодня имеем? В Литве ввели ЧС. Огонь на «Азоте» ещё не потушили. Погиб пожарник. Персонал завода практически не пострадал. Буквально накануне поменяли противогазы на новые последней модели. Накануне, Миша.
— Да, понятно всё. Эксперты приехали?
— Вслед за нами. В гостинице пока ожидают. Приставили к ним бойцов. Чтобы пресечь давление общественности. Совещание в ЦК провели… Первого отправили в Москву. Прунскене задержали по подозрению в халатности. И с ней около двадцати человек. Брали и будем брать по списку Бурокявичуса. Он, кстати, позвонил ещё час назад. Видимо, сразу, как добрался до телефона. По радио объявили о