Отстрелявшись, я убрал щит, и мы, не сговариваясь, побежали к подстреленным. Им не повезло, они уже не могли нам рассказать о себе, ничего, сейчас узнаем сами. Я снял с одного из них повязку, а Пётр с другого. Открылись абсолютно незнакомые нам лица.
— Ясно, что ничего не ясно! — выразил наше общее мнение Пётр.
Я передёрнул затвор, и мы уже более осторожно и медленно пошли вперёд. Откуда-то по нам выстрелили, но промахнулись, мы выстрелил в ответ и когда добрались до места, с которого в нас целились, то никого там не нашли, да и нападение, как оказалось, закончилось. Анархисты-революционеры, сделав своё подлое дело, навели панику, убили несколько человек и, ранив больше двадцати, исчезли, оставив после себя лишь неубранные трупы, по большей части искалеченные, лишь только эти двое остались при головах, все остальные убитые их лишились.
А дальше мы развернулись и побежали назад, к административному зданию, взятому штурмом. Там мы никого не нашли, кроме следов пролившейся крови и двух трупов, одним из которых оказался нападающий. Живых не оказалось, здание пустовало, а разбросанные везде бумаги и папки указывали на полный его разгром. Что тут искали и зачем разбрасывали бумаги анархисты — непонятно, да и неинтересно, об этом пусть полиция и жандармы думают.
— Мы здесь ничем и никому не поможем, идём к нашим, нужно их выводить из здания, а дальше пусть каждый решает сам за себя. Я предлагаю отвести Женевьеву пока к нам в комнату, а потом разберёмся, — сказал я Петру.
— Согласен, идём.
Нас сразу же заметили, как только мы вывернули из-за угла, и приветствовали радостными криками. Дальше начались расспросы, и толпа оказавшихся в невольном заточении студентов тут же стала разбегаться кто куда, сначала нерешительно, но когда мы забрали с собой Женевьеву, то вслед за нами последовало и большинство оставшихся.
Мы шли к общежитию, обступив с двух сторон Женевьеву. Наверное, со стороны мы казались странной компанией. Двое юношей и девушка, все держали оружие и целенаправленно куда-то шли. А вокруг, на ходу рассыпаясь в разные стороны, бежали студенты, стремясь, как можно быстрее, покинуть территорию академии.
Дойдя до общежития, мы заметили ту же самую картину нападения, что в других зданиях. Общежитие одним из первых приняло атаку, и уже на пороге я увидел убитого вахтёра. Женевьева вскрикнула и отвернулась, а я беспомощно посмотрел на Петра.
— Иди один, Фёдор, мы подождём лучше здесь.
Я кивнул, отдал Петру карабин, перехватил удобнее револьвер и, осторожно приоткрыв дверь, заглянул в неё. Затем рывком просочился внутрь и, сделав шаг в сторону, осмотрелся. Здесь имелись следы боя, но повреждения оказались минимальные, просто некому и нечем было организовывать сопротивление.
Вахтёра застрелили почти сразу, никакой охраной общежитие больше не располагало, разве что был ещё комендант. Вспомнив о нём, я поспешил в его комнату и увидел следы боя уже на выходе с лестницы. Коменданта я нашёл на пороге комнаты, с простреленной головой, он сражался до последнего. В его руке лежал старый однозарядный револьвер ещё, наверное, тех времён, когда он служил в армии.
Глаза его смотрели в никуда, а седые усы оказались залиты кровью. Слёзы навернулись мне на глаза, я протянул ладонь и осторожно прикрыл его веки. Больше ничего я сделать уже не мог. Старый солдат выполнил до конца свой долг и кого-то смог подстрелить, судя по следам крови на полу, но силы оказались слишком не равны.
Весь обуреваемый гневом, яростью и какой-то отрешённостью, я поднялся в нашу комнату, она оказалась не вскрыта. Да она и ничем не выделялась среди остальных, плюс располагалась на верхнем этаже, да и, судя по всему, нападающие не ставили перед собой цель громить комнаты, их интересовали только вахтёр да комендант.
Попав в помещение, я первым делом забрал все патроны, что у нас оставались, загрузив их прямо в большой саквояж, и собрал всю еду, что можно было сразу съесть. Подхватив саквояж и выставив перед собой револьвер, я покинул общежитие.
Глава 14
Графиня
Пётр с Женевьевой стояли за деревом, настороженное поглядывая вокруг, завидев их издалека, я поспешил прямо к ним, сходу став вводить в курс дела.
— В общежитие то же самое, что и везде: два трупа — вахтёр и комендант, и больше никого. Бандиты разбежались, либо попрятались, что делать будем? Здесь оставаться опасно, идти тоже, нужно искать преподавателей или уходить.
Возникла секундная пауза, которую каждый из нас переживал по-своему.
— Я хочу домой и мне страшно! — сказала Женевьева, а Пётр промолчал, не зная, что ответить.
Несколько минут длилось молчание, я думал, какое принять решение, ведь впервые мне приходится брать ответственность за чью-то жизнь. До этого я отвечал целиком только за себя, и даже Петра не просил мне помочь, получалось это либо спонтанно, либо по велению его сердца, следовавшего за мной. А сейчас всё по-другому, отец говорил, что мужчиной становятся не впервые узнав женщину, а впервые взяв ответственность за неё. Наверное, это так.
Чтобы оттянуть время принятия решения, я начал доставать из саквояжа патроны и еду, раздавая их Женевьеве и Петру. Каждый взял кусок хлеба и сыра, которые я выгреб из наших запасов, и мы принялись есть, заедая переживания и восполняя запас энергии. Даже Женевьева не отказалась от наших скромных припасов.
— Странно, что сюда не приехала полиция до сих пор, — внезапно сказал Пётр, — и вообще, уже столько времени прошло, а никого даже не ловят.
— Пока мы тебя ждали, Фёдор, я слышала, как издалека прогремели выстрелы. Значит, напали не только на академию, — выразила своё предположение и Женевьева.
— Да, точно! А ещё я не видел извозчиков.
— Идёмте, — решился я, — Пётр, ты согласен отвезти Женевьеву вместе со мной?
— Конечно, согласен, идём!
— Федя, а ты так и пойдёшь с карабином? — неожиданно перешла на ты Женевьева, видимо, в благодарность за согласие рискнуть ради неё своей жизнью.
— Да, он может пригодиться, и лучше уж с ним, чем без него. Карабин — это не револьвер, он надежнее и точнее, — счёл я нужным пояснить девушке. Женевьева покивала, и я понял, что ей, собственно, всё равно, главное — безопасность.
Пройдя по пустынной аллее, мы вышли через ворота, возле которых также никого не оказалось. Казалось, академия