– Смеяться надо мной не смей. Я проклята, и все об этом знают, Климент. Я умру в одинокой старости, если меня не отправят на костер как еретичку, выдающую себя за одну из Новых Богов.
Я гляжу как завороженная, когда Ардон показывает брату свое лицо, которое он, конечно, видел и ранее. Половина ее волос, как и ресниц, с бровями и глазами различаются по цвету. Правая сторона черная, как ночь, а левая – белая, словно первый снег. Оскорбленный Климент поднимается рывком. Он замахивается на сестру. Керулен перехватывает его руку в последний момент. Принц недовольно поджимает губы. Я и сама не заметила, как взвизгнула и выскочила из своего укрытия. Когда мои глаза встречаются со взглядом Ардон, то сердце пускается вскачь. Едва передвигая ватные ноги, я иду к ним, чувствуя, как кровь отливает от лица. Сестра натянуто улыбается. Принц окидывает меня безучастным взглядом и отпускает руку брата.
– Если ваша сестра изволит, княжич, то я женюсь на ней. И я не посмел бы сделать то, что могло бы поставить ее честь под сомнение.
Он холоден и самоуверен. Точно принц. Ардон хватает меня под локоть и шипит на ухо:
– Спасибо, милая сестра, но в следующий раз показывайся сразу.
На первый взгляд могло показаться, будто ей было все равно, что принц Меряны говорил о браке с ней. Но я вижу, как ее глаза мечутся по моему лицу. Я тяну ее к выходу, и она подчиняется. Когда мы оказываемся на улице, то застаем там званых гостей. Купцы, дворяне и другие княжеские семьи. Быстрыми шагами двигаясь от конюшни к дому, я едва поспеваю за сестрой. Слышу перешептывания гостей, прожигающих любопытными взглядами спину.
– Это княжна Нева?
– Она чертовски похожа на свою мать.
– Бедняжка Ардон, все в девках ходит.
Ардон наклоняется ко мне, поправляя выбившиеся волосы из своей замысловатой прически. Я знаю, что она хочет сказать мне не оборачиваться. Киваю, не давая ей возможности произнести это вслух. Она идет быстрее, и я чувствую, как каждый новый шаг отдается болью в боку.
– Всю жизнь ей в девках провести.
– Забавно, как убийца похожа на свою жертву.
Вырываюсь из хватки сестры и оборачиваюсь. Мужчины и женщины в пестрых нарядах молча замирают. Ищу глазами того, кто мог сказать такой ужас, но никого не нахожу ни с первого раза, ни со второго.
Глава 2
Любой покойник движется расторопнее тебя
Стивер
Амур, распсиховавшись из-за выходок Идэр и Инессы, приказал собрать те немногие пожитки, что у нас были, и выдвинуться к ближайшему маленькому городку на Западе. Мы прошли деревню, избежали стычки с парой Алых Плащей, что плелись вдоль Западного Торгового Пути и развешивали листовки. Нам попался всего один кортеж, и тот оказался не торговым – карета, обитая красным бархатом, запряженная тройкой вороных коней. На ткани вышитый золотом узор – горы, а над ними величественно возвышается острый полумесяц. Кортеж сопровождают около десятка всадников в пепельных камзолах с офицерскими фузеями[8] наперевес. Начищенные штыки блестят, ловя редкие солнечные лучи.
Макконзенъярви.
Куда представитель одного из самых влиятельных семейств держит свой путь? Вероятно, раз они двигались на Западные земли, то князь Золотых Гор, Витим Макконзенъярви, посещал своих ближайших союзников – чету Муониэльвен. Зачем ему понадобилось отправляться на Рваные Берега? Да еще и с таким ничтожным количеством охраны.
Амур сказал мне не забивать голову, но я не мог пропустить его взгляд, прикованный к удаляющейся карете. Зверь всегда знает больше, чем говорит.
Дорога до ближайшей деревушки заняла более двух часов пешего хода, а впереди нас ожидало еще столько же. Мы не остановились. Более того – Высь мы обошли за несколько десятков цепей, опасаясь встретить крестьян или охотников. Ноги ноют с непривычки, потому мне кажется, что походка стала дерганой, будто я иду вприпрыжку. Я шагаю один. Меня не расстраивает это факт.
Разве что самую малость.
Почему никто не хочет со мной общаться? Что со мной не так среди кучки преступников и головорезов? Разве то, что я боюсь крови, имеет настолько большое значение?
Конечно, имеет, нехотя признаю я, утирая сопли рукавом.
Мы двигаемся, держась причудливых теней можжевеловых зарослей и стройных сосен. Хастах ушел вперед и вернулся спустя минут двадцать. В его руках – две желтые листовки. Амур с озадаченным видом рассматривает объявления, Нахимов обиженно тыкает в рисунок.
– Они ограчат[9] за такое отвратительное портретное сходство!
Крепко прижимая бумаги к себе, я наблюдаю за остальными, выискивая то, что поможет мне сблизиться с ними. Идэр донимает Катуня. Он не прилагает ни капли усилий, чтобы хотя бы изобразить заинтересованность. Все его внимание приковано к своему карикатурному портрету. Инесса пристраивается по правую руку Разумовского и, встав на носочки, заглядывается на рисунок.
– В жизни ты в разы горячее.
Амур комкает лист, явно не желая демонстрировать нам сей шедевр. Катунь же, напротив, протягивает листовку мне. Я вижу большой нос, а потом уже глазки-бусинки на здоровенной харе. Подпись внизу листа гласит: «Катунь Нахимов – любовник Селенги Разумовской, наемник и предатель короны. Живым – пятнадцать тысяч серебряников. Мертвым – пять тысяч серебряников».
Нахимов, не унывая, шепчет мне на ухо так, чтобы все было слышно другим:
– Говорят, чем больше нос…
Хастах не дает другу договорить, смущенно перебивая:
– Мы поняли, что у тебя большой мозг. Нам хватает твоих эротических представлений в бане. Не надо озвучивать это при всех.
Амур усмехается, отдавая листовку Инессе. Девчонка вкладывает бумажку в свой дневник.
– Друг, зачем говорить, если можно показать?
Идэр выпячивает губы и хватает Нахимова под руку. Она рассказывает ему о прислужниках Богини Похоти: Страсти и Невинности, Любви, Ревности и Одержимости.
Нахимов лишь отпустил странную шутку, мол, все эротические пороки имеют женскую сущность и набожной Идэр не помешало бы поучиться. Авось, Амур бы и простил.
Идэр бьет Нахимова наотмашь, явно не оценив его юмора. Его шутки хоть кому-то кажутся смешными? Ну, кроме Инессы, именующей себя путешественницей между мирами.
Хвойный лес скрывает пасмурное небо за пушистыми кронами. Сегодня гораздо теплее, чем неделю назад, что странно, ведь наступил уже второй осенний месяц.
Катерина и Константин вернулись из мертвых, но уже ничего не будет как прежде. Даже когда наша семья жила неподалеку от Асквы, нам ни разу не удалось застать Новых Богов за сотворением чуда. После смерти и чудесного воскрешения их не выпускают за стены неприступной крепости в Святом Граде Дождя.
Амур и Инесса