К черту все это, если я не смогу попасть домой. Я должна его убедить!
Происходящее перестает походить на злую шутку, мне действительно нужна помощь.
Оглядываюсь по сторонам. Все те же дома, бани, да наспех сколоченные, полуразрушенные загоны для скота. Ни высокого силуэта, ни развевающегося плаща. Дышать становится трудно, мной овладевает страх.
Неужто он смог уйти?
Я не вернусь домой?
Жизнь, которой у меня теперь никогда не будет, стремительно проносится перед глазами: вот я наконец-то покупаю квартиру, никакого старого дивана и страха, что мне снова придется воровать. А теперь я приезжаю домой, к маме, знакомить ее со своим избранником. Мы могли бы завести собаку. Много собак. Я чистила бы его одежду валиком от шерсти, а он готовил бы самые вкусные макароны с сыром.
Я снова и снова шла на преступления ради безбедного будущего. Забавно, потеряв жизнь, от которой бежала, я прихожу к пониманию того, что все, к чему я стремилась, никогда не было нужно по-настоящему. Все, чего я хочу сейчас, – оказаться дома.
– Бу! – Незнакомец хватает меня за плечи. От ужаса я подпрыгиваю на месте. Оборачиваюсь. Та же высокая фигура в плаще, только оскал уж совсем недобрый.
– Сударыня, вам жизнь совсем не мила? – говорит он вежливо, почти ласково. Но хищный блеск в глазах выдает совсем недобрые намерения.
Протягиваю дрожащую руку. В ней – крупный ограненный изумруд. Последний самоцвет, что я оставила при себе. Я скажу ему, где остальные драгоценности, как только он обеспечит мое возвращение в Москву.
Незнакомец оглядывает предложенный аванс и хрипло смеется. Звук похож на лай.
– И что же ты хочешь за столь щедрую плату?
Он наклоняет голову набок. Говорит снисходительно, будто с ребенком.
– Ты отправишь меня домой.
Ответом мне послужил смех. Надменный, будто я сказала какую-то глупость. От обиды на глаза наворачиваются слезы.
– И это все? Такая ничтожная просьба?
Киваю. Подмечаю, что изумруд в моей руке похож на цвет глаз незнакомца. Цвет леса, свободы и диких зверей.
– Как только ты меня выведешь отсюда, я скажу, где лежит в десятки раз больше. Купишь себе хоть всю эту деревню или новый плащ.
Он кивает, а потом резко бросает мне в лицо тоном, не терпящим возражений:
– Нет.
Мужчина разворачивается, когда я хватаю его за плащ, повиснув на руке. Ноги болтаются в воздухе. Делает пару шагов и говорит, не оборачиваясь:
– Мне не нужны деньги, я не заинтересован в золоте, плащах и деревнях. Тебе нечего мне предложить.
Чему научила меня жизнь, наполненная ложью и кражами, так это действовать на опережение.
Отпускаю незнакомца и вытаскиваю у себя из рукава украденные у него золотые часы. Тяжелые, наверняка я смогу за них хорошо получить.
– Куда спешишь? Ты кое-что забыл.
Мужчина замирает и нехотя оборачивается. Увидев в моих руках свою вещицу, он дергается, словно его ударили. Преодолев разделявшее нас расстояние, он выхватывает часы. Цепочка неприятно обожгла замерзшие пальцы.
– Это… подарок.
Он глядит на украшенную камнями крышку и проводит пальцем по обратной стороне часов. Словно они до безумия ему дороги.
– Украду для тебя еще десяток таких же. И никто не хватится, прямо как ты.
– Таких же не существует, – завороженно хрипит он, а потом отвлекается на меня: – А вот это уже интересно…
Внезапно чьи-то руки обхватывают меня со спины. Я кричу от неожиданности.
– Что это? – смеется второй незнакомец, крепче сжимая мои руки за спиной. – Дикая карлица!
Впереди появляется третий парень. Он чуть выше меня ростом, обритый наголо, загорелый, с узким разрезом глаз. Одетый в легкую жилетку поверх серой рубашки, он презрительно поджимает губы, поглядывая то на меня, то на козла, которого я пыталась обокрасть. Прихрамывает, подходя ближе. Мужчина с размаху ударяет меня под дых. С губ вместе с паром срывается крик. От боли из глаз сыплются искры. Мужчина отвешивает мне несколько оплеух. Во рту – вкус крови. Она стекает с губ по подбородку. Тот, что в шрамах, злобно отряхивает пальто. Его болезненно-белое лицо не выражает ни единой эмоции.
– Кто ты такая? – с вызовом кричит азиат, замахиваясь. Напрягаюсь всем телом, готовая вновь получить, но ничего не происходит. Открываю глаза, когда незнакомец строго произносит:
– Не трогай ее.
Не верю собственным ушам. С чего бы ему меня защищать? Может, он больной?
Я никогда не стала бы защищать того, кого вижу в первый раз в жизни. Я не доверяю незнакомцам, любой может быть опасен.
Парень со шрамами наклоняется вперед, внимательно разглядывая мое лицо.
Как объяснить азартный огонь, разгоревшийся в глубокой зелени его глаз?
Он выглядит удивленным, хоть и пытается скрыть это за идиотской ухмылкой.
– И кто ты такая?
– Воровка.
– Воровка, говоришь? – раздается громогласный голос из-за спины. Человек трясет меня в воздухе с такой легкостью, как будто взбивает подушку. Ноги отрываются от земли, и ребра снова пронзает боль. Вою, трепыхаясь, как рыбешка.
– Воровка, воровка, – тяжело пыхчу, с трудом сдерживая рвотные позывы.
– Поздравляю. Это было твое последнее ограбление, – не скрывая издевки, говорит мне азиат. – Амур, давай вздернем ее?
Они убьют меня.
Азиат садится передо мной на колени и достает из кармана облезлой жилетки небольшой кусок веревки. Дергаюсь и извиваюсь, когда он пытается связать мои ноги.
– Хватит! Отпустите! – мой голос срывается. Я задеваю ногой лицо мужчины. Он падает на спину, схватившись руками за нос, щедро осыпает меня оскорблениями:
– Маленькая грязная…
Его прерывает человек, держащий меня сзади. Раскатистый смех прокатывается волной по моему телу. Чувствую, как мужчина дергается позади, подталкивая меня в спину.
– Решила испачкать подошву в Хастахе? Дорогая, не отмоешься.
У них тоже странные клички. Азиат – Хастах. Кто-то из них – Амур.
– Именем царской дружины! Мы производим задержание, – слышится крик, и со всех сторон показываются бандиты в красных тряпках. Их не меньше десяти. Они выползают, расцветая алым на унылой улице, между домами и в окнах. Минуту назад я была готова поклясться, что мы здесь совершенно одни.
Мужчины хватают азиата. Внезапно громила, стоявший позади меня, исчезает. Я падаю на колени. Кругом снуют ноги в черных ботинках, задевая и толкая меня из стороны в сторону. В суматохе прикрываю голову руками. Слышатся крики, топот и хруст замерзшей травы под подошвами. Нос чьего-то ботинка влетает мне в живот, выбивая воздух из легких.
Мужчина в красном валится на землю совсем рядом и больше не двигается. Жмурюсь, когда взгляд натыкается на темнеющее пятно на его спине, чуть ниже шеи. Кровь. Кто-то резко дергает меня в сторону и рывком поднимает на ноги.