Многие, если не все побеги, оканчивались неудачно. Беглецов ловили в лесах, селениях. За поимку беглеца полицаям, старостам, лесникам и другим платили по 500 марок, это были немалые деньги в то время. Кроме того, активно способствовали поимке бежавших пленных местные фашисты и организации гитлерюгенда.
Расстояние от Аусига до центра восстания города Банска-Бистрица по карте по прямой линии составляло около 500 км, а если учитывать дороги и обходные пути, то и все 700–800 км. Путь не близкий. Бежали только крепкие, физически сильные пленные. Обычно убегали вдвоём. Но вскоре беглецов ловили и привозили в лагерь. Для устрашения пленных их сильно избивали на виду у всех. Били палками до потери сознания и бросали в карцер, потом отправляли в Дахау или Бухенвальд для уничтожения в печах. Я с Чабаном тоже разговаривал о побеге. Но бежать не могли. Меня часто трепала в лагере малярия, я был физически слабым. Чабан всё время жаловался на больные ноги. Наступившей зимой нам было особенно трудно. На железной дороге работали редко. Питания не хватало, всё время были голодными. Даже Борис и Иван-Цыган приуныли и похудели. Я весил 45 кг при росте 170 см, в талии всего 48 см. Выглядел подростком в свой 21 год. Казалось, что состоял из одних костей, покрытых кожей.
В Чехии, где был расположен наш лагерь, немецкий оккупационный режим существовал в самой грубой форме. Население находилось под строжайшим наблюдением гестапо, за всякую помощь бежавшим узникам подвергалось жестоким наказаниям.
Помощь в поимке беглецов оказывали также многочисленные немецкие колонисты, жившие по хуторам, лесным угодьям, фермам.
Учитывая всё это, большинство пленных рассуждало, что до победоносного окончания войны осталось несколько месяцев, и лучше переждать, чем погибнуть в печах крематория. А пользу для ускорения нашей победы можно принести и в лагере, занимаясь вредительством на производстве, саботируя все мероприятия немцев. Для этого было много способов, и пленные ими умело пользовались.
Речь предателя
Из немецких газет мы узнали, что 14 ноября 1944 года в Праге состоялось организационное собрание «Комитета освобождения народов России», председателем которого был избран перешедший на сторону немцев генерал Власов, бывший командующий 2-й ударной армией. Вскоре Гитлер своим приказом назначил его и командующим войсками РОА. Офицеры РОА участили свои поездки в лагеря военнопленных, надеясь привлечь их в армию.
Вспоминается вечерняя проверка в лагере в ночь на Новый, 1945 год.
На проверку выстроили всех военнопленных. Священник отец Михаил в нарядной рясе с хором отслужил службу. Молебствие прошло торжественно. Многие пленные подхватывали молитву. Служба всем очень понравилась.
Затем перед пленными выступил приехавший из Берлина капитан-власовец. Он был одет в парадную форму.
Сняв с одной руки белую перчатку и поправив рукой модное пенсне, он торжественно начал свою речь. Я её хорошо запомнил.
Вначале он от имени командования РОА и лично Власова поздравил с наступающим Новым годом всех военнопленных. Далее начал обрисовывать положение на фронтах. Заявил, что Германия думает применить новое оружие возмездия, которое в корне изменит положение на фронтах, и что вскоре большевистские войска будут разбиты. С войсками союзников на Западе ведутся переговоры об окончании войны и подписании мирного договора.
– Волна советского наступления спадает, – продолжал он. – Это свидетельствует о том, что Советы исчерпали свои ресурсы, потеряли живую силу и технику в больших количествах. Экономя силу, немецкое командование значительно сократило линию фронта, вывело из-под ударов Советов свои лучшие отборные части, вновь оснащает их передовой военной техникой, оно готовит большевикам такой контрудар, от которого содрогнётся и разлетится в прах глиняный колосс – Советский Союз. После чего на его просторах возникнет новое государство – истинно русское, в котором мы, поднявшие высоко знамя борьбы с коммунизмом, займём достойные места в руководстве страной… Я должен предупредить всех вас, что недалёк тот час, когда мы со всей строгостью скажем: «Кто не с нами – тот против нас!» Тогда уже не будет места тем, кто сейчас колеблется, им не будет и времени для раздумий. Путь может быть только один! Вступайте в ряды Русской освободительной армии! Все, кто не примкнёт к нам сейчас, останутся за бортом новой наступающей счастливой жизни… Я заканчиваю и призываю всех вас, пока ещё не поздно, подумать над своей судьбой, а избрав намеченный путь, держаться его мужественно и стойко. Заверяю вас со всей ответственностью, что следующий Новый год – 1946-й – мы будем обязательно отмечать на Родине, в кругу своих семей.
В таком же духе он продолжал свою речь.
– Кто запишется сейчас в ряды РОА, выйдите из строя! – обратился он к нам после её окончания, а после затянувшейся паузы перешёл на крик.
– Нет таких? Ах, вы, сталинские сосунки, мы найдём на вас управу! Кто не с нами, тот наш враг! Запомните это!!!
Я слушал выступление предателя и думал, что война проверяет всех людей на преданность Родине. Этот власовец, кстати, бывший инструктор одного из московских райкомов партии, на поверку оказался предателем. А вот пленные, которые не идут на посулы власовца и твёрдо стоят в строю, на поверку оказались преданными стране.
В конце речи власовца кто-то из пленных не вытерпел и пронзительно издевательски свистнул. Комендант отдал команду конвоирам найти пленного, который это сделал. Те вместе с полицаями стали бегать вдоль рядов пленных, но найти смельчака не смогли. Среди пленных была круговая порука. Никто не выдаст провинившегося. А если среди них всё же находился трус и предатель, то с таким разделывались быстро. Обязательно через день или два он будет висеть на верёвке в одном из лагерных туалетов с надписью на шее «Смерть предателю!»
На второй день утром по просьбе власовского капитана-агитатора опять был выстроен весь лагерь. Вновь предлагалось вступить в армию. Среди лагерников нашлось всего четыре человека, которые написали заявления пойти служить в РОА. Как только власовец объявил об этом, комендант лагеря приказал вынести на плац, на котором были выстроены лагерники, большой стол, уставленный всякими вкусными блюдами и разнообразной выпивкой. На глазах у всех голодных военнопленных добровольцы сели за стол и стали есть и пить. Но видно было, что еда и выпивка не шла им в горло. До них доносилось проклятье пленных, тихо шептавших: «Предатели! Жить на свете вам осталось недолго! Будьте вы прокляты! Какая мать могла родить