– Что Викторович, видно вечер был бурный, – спросил Милюков, намекая на явно выраженную жажду.
– Нет шеф – я трезв, как стекло! Всего сто грамм коньяка, – сказал Русаков, оправдываясь. –У меня Анатольевич, проблема. Большая проблема! Мне срочно нужен отпуск за свой счет, на двенадцать дней. И еще мне нужны отпускные в количестве трех тысяч долларов.
Милюков присвистнул, он понял, что у Русакова проблема. Босс встал из–за своего рабочего стола, и тут же присел в кресло, напротив Русакова, чтобы видеть его глаза.
– Исповедуйся Саша, что у тебя стряслось….
– У меня Анатольевич, проблема. Мне срочно надо лететь в Берлин.
– О, как, – сказал Милюков, и бросил пачку «Парламента» на стол перед Русаковым. Он достал сигарету и, прикурив, сказал: –Угощайся Викторович….
– Анатольевич – я же бросил шесть лет назад. Да, и времени у меня нет, табаки тут с тобой заморские раскуривать.
– Так что случилось, – спросил шеф. –Вникнуть хочу.
– Мне нужно срочно лететь в Германию. Вчера кузина жены звонила, сказала, что кто–то там из родственников врезал дуба. Жена в шоке. Завтра похороны. Надо лететь.
– А виза? – спросил Анатольевич.–Визу не успеешь получить….
– Мне не нужна виза. У меня вечный «шенген», – сказал Александр. –У меня ведь жена….
– Фу, ты, я же забыл, что у тебя Саша, жена немецких кровей, –сказал Милюков, выпуская дым.
– Выдай мне Анатольевич, зарплату на два месяца вперед…. Я еще не знаю чем это закончится.
– А сколько ты хочешь, – спросил шеф, улыбаясь.
– Думаю, три штуки зеленых мне хватит. Сам должен понимать, заграница, подарки и толпы скорбящих родственников.
Милюков подошел к сейфу, который был скрыт ширмой и, открыв его, взял нужную сумму.
– Заявление на отпуск напиши, с просьбой выплатить три тысячи долларов в счет будущей зарплаты. Надо же эти деньги, как–то провести.
– Русаков взял лист бумаги, и написав заявление, положил на рабочий стол шефа.
– Двенадцать дней тебе хватит, –спросил Милюков.
– Я думаю, хватит, –ответил Русаков, и взял со стола пакет с деньгами.
Шеф оторвал зад от кресла, и, пожав Русакову руку, сказал:
– Ну, желаю тебе Саша удачи….
– Будь здрав боярин! «Штирлиц» за меня останется, –сказал Александр Русаков и пожимая шефу руку. –Огромное спасибо, Анатолий Анатольевич, Родина тебя не забудет!
Через час Русаков был уже дома. –Звонили?! Жена отрицательно покачала головой, и слезы душевной горечи, опять потекли по её лицу. Обняв мужа, она уткнулась ему в плечо, и тихо заплакала. Наташа вспомнила, как много лет назад юный Русаков, окончив школу, возвращался на родину –в Советский Союз. В тот Союз, который буквально через год «рассыплется» на кусочки, как рассыпается зеркало. Тогда оставаясь с ребенком на руках, Керстин плакала, глядя, как поезд Вюнсдорф –Москва навсегда уносил в Россию её первую любовь. Ту любовь, которая никогда не кончается. В тот миг она считала, что на всю жизнь теряет его и они никогда больше не встретятся, но желание быть вместе соединило их сердца не смотря на государственные границы. Александр крепко обнял жену, и осторожно поднял её на руки, чтобы положить на диван. Он погладил Наташу по голове и, поцеловав её в щеку, сказал:
– Все будет хорошо, я завтра вылетаю в Берлин….
Глава вторая
Возвращение «Молчи»
Где –то на окраине Москвы в районе Барвихи, в одном из бывших дачных кооперативов, в двухэтажном особняке, который был окружен деревьями и двухметровым забором, разместился в пенатах своего папаши, бывший оперуполномоченный комитета государственной безопасности Михаил Шабанов.
Седовласый, отставной полковник давненько никуда из своего жилища не выходил. Он был в том возрасте, в котором заслуженные пенсионеры доживают свои дни, и почти не испытывают никаких желаний, кроме желания спокойно жить, не напрягаясь на бытовые проблемы. После инсульта, старый чекист был наполовину парализован. Передвигался по дому он исключительно в инвалидной коляске. Придаваясь воспоминаниям лихой молодости, он садился за компьютер и одним пальцем, крапал «шпионские страсти» темы, для которых он брал из своей жизни. Рукописи новоявленного и неизвестного писаки, ни кто из крупных издателей, брать не хотел, опасаясь рисков. Но старый прожженный коммунист КГБешник не унывал, а раз в месяц размещал свои опусы в интернете на сайте «Самиздат». Каждый день; он словно ребенок радовался новым читателям, которые «заблудились в дебрях» шпионских рассказов. Были времена когда, старик, скопив денег из своей пенсии, он издавал пару десятков карманных экземпляров, которые по выходным дням продавала дачникам на вокзале его жена.
Вновь и вновь он не теряя надежды, он настукивал главы мемуаров, мечтая о литературной славе. Он верил, что однажды популярность обрушится на него, и благодатно прольется серебряным дождем премий и невиданных гонораров.
– Хочешь верь, а хочешь не верь, но батя, их нашел! –сказал «Молчи», присев рядом с отцом. –Я ведь десять лет, я ждал этого момента, когда я смогу взять то, что принадлежит только мне и никому больше! Двенадцать долгих лет, я знал, что смогу найти следы «золотого конвоя». Так батя, сошлись звезды, и именно мне начертано на скрижалях судьбы, чтобы я нашел эти сокровища, –сказал «Молчи». –Я батя, все эти годы верил, что нахожусь на грани того момента когда я прикоснусь к этим сокровищам, и наша жизнь вновь заиграет новыми красками, как в былые годы. И мне был знак….
– Какой знак сынок, – спросил старик, улыбаясь как-то ехидно.
– Знак?! Знак от того кто ведает нашими судьбами. Кто бы знал, десять лет назад, что тот КГБешник из Дрездена, к которому я ездил по твоему запросу, станет Президентом России! Разве это не знак? Черт побери –Президентом! Я как узнал, что этот бывший майор будет править страной, чуть не бросился в запретную зону…. Я даже на зоне никому не рассказывал, как с ним в Дрездене по гасштеттам зажигал, когда искал информацию по Вальтеру Шперреру. Если хочешь знать, его жена меня даже пельменями угощала. А теперь майор Путин, издает амнистию….
– Не майор, а полковник…. –сказал старик.
– Какая батя, разница –майор или полковник – он Президент! И если бы ни он, то мне еще два года нужно было до звонка сидеть. А давай выпьем за него?
«Молчи», подошел к стенке, где у отца располагался бар с элитной выпивкой и достав бутылку коллекционного шотландского виски, налил два пузатых бокала.
– У тебя сынок губа не дура! Мог бы и портвешку налить три топорика. Это пойло пока не по твоему карману, –сказал старик с сарказмом.
– Да ладно батя –не жмись. Вот найду «золотой конвой» двенадцать бутылок тебе куплю. Упьешься папочка, до зеленых соплей.