– Хочу, – сказал Мартин.
– Слушай, а правду говорят, что ты немец, – спросил охранник.
– Да! Я родился в Германии, а потом мы с мамой приехали в Россию.
Я учусь в русской школе и у меня русский отец.
– Давай, мне уже пора на остров, а ты собирай землянику, грибы или лови рыбу. Вон удочки возле машины стоят.
– Я лучше буду ловить рыбу, – сказал Мартин. Он встал с шезлонга и подойдя к «Мерседесу» взял удилище и стал разматывать леску.
– Ладно, малыш, давай лови рыбу, скоро будем шашлык кушать. Только будь здесь и ни куда не уходи. Тебя здесь, ни кто не тронет.
Охранник сел в лодку, и оставив Мартина один на один с лесом и озером, отплыл в сторону острова. До маленького клочка земли, на котором росли березы и сосны, было совсем недалеко – метров шестьдесят, добраться до него без лодки – вплавь было возможно, но затруднительно.
Не спеша, надувная лодка пересекла проливчик, и причалила к берегу. Семенихин помахал парню рукой, и показав ему жестом, что он следит за ним крикнул:
– Я тебя вижу….
Мальчишка не терялся, он наживил на крючок червя и забросил удочку в воду, наивно полагая, что сможет что-то поймать. Мартин уже давно понял, что взрослые ведут с ним какую-то игру, постоянно обещая, что вернут родителям. С тех пор как его похитили, прошла целая неделя, и он давно соскучился по отцу и матери. Сейчас, когда все взрослые были заняты делом, он был бы рад уйти домой. Но он не знал, в какой стороне находится Москва. Да и страх встретится с медведем или волком, заставлял его принять правила взрослого мира.
«Гелендваген» летел по грейдеру со скоростью пули. Иван, водитель охранного агентства «Беркут», вцепившись в руль, топил педаль газа, держа машину на грани фола. Мелкие камушки под колесами автомобиля создавали нечто похожее на эффект подшипника, а тяжелый внедорожник, не смотря на свои выдающиеся характеристики и хваленую устойчивость, плыл по этим камушкам, словно по краю пропасти.
– Михаил Аркадьевич, может скорость сбавить, – спросил водитель, глядя, как стрелка спидометра завалилась далеко за тот предел, когда задняя подвеска начинала «обгонять» переднюю.
– Гони Ваня, осталось километров двадцать, и мы выйдем на хороший асфальт…. Я должен быть там, пока тело не увезли в морг…. .
Шабанов замолчал, погрузившись в воспоминания. Боль щемила ему грудь, и он не заметил, как его рука потянулась к бардачку. Достав из неё бутылку «дежурного» коньяка, которая там валялась, для не ординарных случаев, он открутил пробку.
– Ты не будешь возражать – я выпью, – спросил он водителя.
– Да, пожалуйста, мне это не мешает, – ответил Иван.
Шабанов сделал несколько глотков. Коньяк теплым комком упал в желудок и растворился в нем, словно его и не было. Михаил еще сделал три глотка и в этот миг сквозь бутылку он увидел, как на встречу «Мерседесу», пронеслась машина Русакова. Это был «Опель-Фронтера», небесного цвета. Он бы узнал её из тысячи машин.
– Это Русаков –тормози, – крикнул, «„Молчи“», понимая, что его заклятые враги идут по следу.
Иван резко ударил по тормозам. Послышались щелчки АБС, но «Мерседес» не реагировал, ни на тормоз, ни систему курсовой устойчивости. Он несся вперед, как будто у него отказало все управление. В этот миг, он, скорее всего, низко летел, и на какой-то миг оказался вне пределов гравитационного поля Земли.
«Молчи», даже не успел отреагировать, на стремительно приближающуюся березу. Сработавшая подушка безопасности, раскрылась навстречу лицу со скоростью более трехсот километров в час. Она ударила Шабанова по голове с такой силой, что попавшая бутылка с коньяком, разбилась об его челюсть, выкрошив все передние зубы и раздробив лицевую кость. «Молчи», мгновенно потерял сознание. Подушка смертельной хваткой прижала его к креслу, и ему пришлось ощутить, как крепкий немецкий корпус элитного внедорожника, сломался, как раз в месте его колен. Он зажал ноги мертвой хваткой.
В зеркало заднего обзора Русаков увидел, как черный «Мерседес» слетел с дороги, и, поднимая клубы пыли, исчез из вида в зарослях придорожных растений.
– «Ташкент», ты видал, – завопил Русаков, выводя из анабиоза своих дремлющих друзей. -Во полетел – мама моя дорогая…. Похоже «Молчи» убился….
Он аккуратно нажал на тормоз и машина остановилась.
– Ты слышал меня, там «Молчи», расквасился.
Друзья выскочили из машины, и побежали в сторону дымящегося «Мерседеса». Картина была жуткая. «Гелендваген», был, словно сломан по – полам. Его двери настолько заклинили, что открыть их без бригады спасателей было невозможно. Где-то внизу уже появился небольшой дымок, который с каждой секундой все сильнее и сильнее, превращался в огонек.
– Виталий у него аккумулятор замкнул, – крикнул Русаков. -Надо спасти, может там Мартин, – проорал Русаков….
– Черт – двери заклинило, – крикнул Штирлиц, стараясь проникнуть в салон. Он вытащил «Вальтер», и со всей силы стукнул стволом в стекло и оно высыпалось.
– Чисто – детей нет….
– Сколько их, – спросил «Ташкент», дергая за ручку двери водителя.
– Два мужика.
Все было напрасно. Раскаленное дымящееся масло хлынуло под машину через пробитый поддон, и «Гелик» уже через секунду вспыхнул. Вспыхнул красиво, сразу со всех сторон.
«Ташкент» достал телефон, чтобы вызвать ДПС, но на дисплее не было даже намека на связь с вышкой.
– Что будем делать, – спросил Демидов, выйдя на дорогу.
– Поехали, будем вышку по дороге искать, – сказал Русаков. -Как найдем связь, так и отзвонимся.
Друзья сели в машину и продолжили свое путешествие. Через несколько минут выехали на поляну, где стоял второй такой же депутатский «Мерседес», который они узнали без всяких примет.
Мартин, лежал под машиной и не высовывался до тех пор, пока не услышал голос отца.
– Папа, -сказал он, и бросился ему на шею.
Парень, не смотря на радость встречи, обнял Русакова и горько заплакал. То, что он увидел несколько минут назад, могло повергнуть в шок любого взрослого человека, а не то, что десятилетнего пацана.
– Что случилось, – спросил Русаков, успокоив сына.
– Там, там папа, – плакал ребенок взахлеб, – Там бомба взорвалась.
Он схватил за руку Русакова, и потащил за собой, туда, где десять минут назад Мартин ловил рыбу.
– Вот папа смотри….
Русаков от удивления открыл глаза. Вся озерная гладь, от берега до острова была покрыта купюрами сталинских червонцев. Мартин спустился к воде и достал пару казначейских билетов.
– Это что, – спросил он отца, подавая