Иван чувствовал себя на «седьмом небе», ощущая себя царем, да что там богом!
Едва закрылась дверь, лейтенант вскочил, полный сил и желания защищать Любашу.
Правда не понятно от кого, но с твердой решимостью не дать волоску упасть с ее головы.
Петюня докладывал о готовности к поездке во дворе, помогая командиру умыться.
Фыркая не меньше Ивана, ординарец возмущенно докладывал: «Пришел понимаешь ли, указывать начал, как директор привоза, знаешь ли». Баринов решительно оборвал жалобы Петьки: «Не по возрасту ворчишь, у старшины научился. Не все я тебе сказать могу, так нужно. Михась едет с нами, это не обсуждается». Ординарец притих, выпустив пар, он спокойно, как и всегда подчинился решению командира.
Выехали вовремя, как и планировали. Баринов за рулем, естественно Люба рядом, а в кузове напротив Петюни играл желваками смурной помощник егеря. Благодатная погода располагала к хорошему настроению и приятной беседе. «Вот так бы ехать, и ехать»– улыбаясь, думала Любовь. Она не слышала половины очередного рассказа Баринова, просто слушала его голос, разглядывала прищуренные озорные глаза, родинку рядом с губой и купалась в его улыбке. «Почти приехали», – показала рукой на сопку девушка – «за поворотом направо опушка с бревнами». Лейтенант лихо выкрутил руль. «Студер» опрометчиво выскочил на опушку.
Глаза Ивана моментально обнаружили опасность. Танк «ХА-ГО 95» стоял в двухстах метрах. Пушка танка смотрела в сторону сопки, где большак огибал ее. «Чтобы выехать на большак надо преодолеть подъем метров пятьсот и цель на нем, что тир тренировочный» -быстро оценил ситуацию лейтенант. «Людей высадить не успею» -подсказывал не дремлющий опыт войны. «Студер», повинуясь неосознанным движениям Баринова, попятился, как будто пытался спрятаться в кустах.
«Петюня, лежать, закрепитесь» – заорал командир, понимая, что обнаружен и классифицирован как «жертва». Своей тридцатисемимиллиметровой пушкой “японец ха-го” мог, как щупальцем прервать существование «Студера», а вместе с ним и людей
в любой момент, если «жертва» оцепенеет от страха и потеряет рассудок.
Рука стрелка быстро завертела штурвал поворота башни. Глаза через оптику уже ожидали появление силуэта «студебеккера», чтобы захватить его и уже не отпустить до конца.
«Любушка, опустись вниз» -тихо прошептал лейтенант. Шепот убедил ее подчинится моментально. Она послушно сползла с сидения, уцепившись за ручку двери. «Руки положи на пол, упрись» – ласково продолжал шептать скороговоркой Иван. Он понимал ситуацию, как никто в грузовике, понимал и ответственность: медлить дальше смерти подобно.
Всем девяностопятисильным двигателем, вцепившись тремя мостами в землю, дуэт человека и машины стал бороться за жизни.
Яма слева куда он нырнул, позволила миновать точку встречи перекрестия и силуэта. Стрелок проскочил ее, замешкался и начал поиск…
«Жертва» выиграла несколько секунд. Они были нужны, чтобы как можно быстрее оказаться на большаке, где возможности «Студера» легко спасут ему жизнь. «Студебеккер» готовился для войны и его выносливость была феноменальной.
Прыгая как горный козел по вертикали, «Студер» понимал, что рано или поздно
он окажется на подъеме, где его начнут расстреливать. «Только бы склон не сырой был» – вертелось в голове у Ивана…
Первый выстрел застал его на дистанции метров триста от «ха-го». До подъема оставалось столько – же. Грузовик резво шел на пятой передаче, необходимо держать скорость, чтобы штурвал наводчика не успевал за целью. После первого выстрела у «жертвы» появился шанс, стрелок оказался недостаточно опытен. Секунд пятнадцать пронеслись в тишине. «Ха-го» понимал, что «жертва» стремится к большаку и выбирал способ охоты: погоня или только стрельба. Командир «95-го» был опытный и решил действовать наверняка: выдвинуться наперерез и выбрать позицию для стрельбы по цели на подъеме. «Жертве» оставалось жить несколько секунд. Но у «жертвы» ставка жизнь, а «хищник» играл, он мог себе это позволить. «Японец» стал пристреливать местность. Тем временем «Студебеккер» подлетел к подъему. «Господи, благодарю тебя за голубые солнечные дни» – радостно взмолился Баринов – «склон был сухой»!
На третьей передаче, на полных оборотах «Студер» пытался взлететь, но три моста, вгрызаясь в землю, не давали грузовику оторваться от нее.
Стрельба по цели с вертикальным подъемом требовала сноровки и опыта. «Жертва» понимала, что будет один выстрел, ну от силы два. «Их надо пережить» – уговаривал себя лейтенант. Его мозг лихорадочно искал точку пристрелки и когда фугас ее обнаружил, стало ясно, где ждут «жертву». На всякий случай ударил пулемет, вот тут был асс, первые же пули зацокали, по металлу кузова. «Только бы людей не зацепил» – мелькнула мысль.
Кузов был, как на ладони. Несколько пуль ударили по кабине, разбив ветровое стекло и обдав затылок алюминиевой крошкой.
Ударила пушка. «Раз слышу ее, значит жив» – беспристрастно оценил ситуацию комвзвода. Тем временем три моста и мотор выполняли задачу, данную им из-за океана.
«Жертва» обретала свободу! Звук третьего выстрела застал Ивана на кромке склона и дороги. «Студебеккер» устало перевалил на дорогу, скрывая тем самым почти весь корпус. Стрельба прекратилась, но взревел мотор танка, оповещая, что охота не завершилась. «Ха-го» понял, что на горизонтальной дороге шанс прикончить «американца» возрос и он устремился к большаку. Но «Студер» упредил желание «японца» прикончить опасного свидетеля своего присутствия, и на максимальной скорости стал увеличивать дистанцию для выстрела.
До укрытия оставалась тысяча метров. Меньше минуты нужно «Студебеккеру»,
чтобы быть за поворотом. Из них, безопасные, только секунд двадцать, пока «95-ый»
выберется на дорогу. Танк выскочил на дорогу и встал, как вкопанный. Пушка увидела цель…
«Жертва», пыля по дороге, уносила ноги. «Студер» делал все возможное, чтобы оправдать возложенную на него миссию союзника.
Два выстрела пушки не принесли удовлетворения командиру «ха-го».
Глава IX.
По инерции Баринов гнал «Студебеккер» еще минут двадцать.
Все приходили в себя. Даже Любаша, недавно каменевшая от ужаса, снова воцарилась на сидении. Из кузова начали стучать, приглашая остановиться. Лейтенант выдохнул, наверное, первый раз за всю погоню. Тут же ему на шею вспорхнули женские руки, а губы уткнулись в щеку. Они настойчиво искали поцелуя. Останавливая грузовик, Иван не преминул этим воспользоваться. Первый поцелуй оба запомнили на всю жизнь:
– он был желанным, потому что взаимным;
– он был терпким, потому что в слезах;
– он был сладким, потому что остались живы!
Рядом с кабиной тактично закашлял Петюня. Ухмыляясь в гимнастерку, ординарец доложил: «Товарищ командир, убитых и раненных нет, ждем команды о дальнейших действиях».
«Михась где?» – быстро сориентировался зардевшийся Иван.
«Наблюдает из кузова за дорогой» – невинно ответил Петька.
«Зови сюда, он местность лучше знает» – скомандовал лейтенант, приглаживая волосы.
Совещались недолго, подгоняла поставленная задача: необходимо, как можно быстрее, попасть в Сидоровку и при этом обойти японский танк. Выбрав путь, вновь созданная