Враг не заставил себя долго ждать. На опушке леса, в пятидесяти метрах от нашей позиции, остановились три броневика «Брэдли», из них быстро выпрыгнули двадцать вооружённых солдат. Не видя замаскированной позиции Громкого, они побежали вперёд, не особо стараясь встать в боевой порядок.
Грянул оглушительный выстрел нашего гранатомёта. Заряд попал прямо в борт одного из вражеских броневиков. Не давая врагу опомниться, застрекотал пулемёт, ему вторил автомат Громкого. Наши бойцы стреляли с закрытых, заранее тщательно подготовленных позиций, что давало преимущество в бою. Солдаты противника явно не ожидали такого поворота событий и, забывая отстреливаться, побежали обратно к своим броневикам.
Но их замешательство было недолгим. Из двух оставшихся «Брэдли» по нам заработали крупнокалиберные пулемёты. От их пуль падали, будто срезанные косой, деревья, вздымалась земля, разбрасывая во все стороны комья. Наш боец поменял позицию, и его очередной выстрел из гранатомёта превратил второй «Брэдли» в огненный факел. Третий броневик не стал дожидаться такой же участи и, развернувшись, стал быстро удаляться в западном направлении.
Третий выстрел из гранатомёта пришёлся по пехоте противника. Уцелевший враг в количестве четырёх человек отполз в соседнюю лесопосадку. Вернувшийся «Брэдли» забрал оставшихся.
Фронт есть фронт. Через некоторое время в небе появились дроны противника, сбрасывающие на наших ребят бомбы. Ранее подготовленные укрытия помогли избежать потерь, но враг стал применять крупнокалиберные миномёты. В небе раздался пронзительный свист летящих снарядов. От оглушительных разрывов дрожала и разлеталась клочьями земля. Падали под градом осколков ранее уцелевшие деревья, некоторые просто вырывало с корнем. Спрятаться или убежать не было никакой возможности. Оставалось лишь прижаться к земле и уповать на чудо.
Наконец взрывы прекратились. В эфире радиостанций раздался голос командира батальона с позывным Ясень: «Громкий, Громкий! Доложи обстановку!» Все замерли в ожидании. Воцарилась тишина. И вдруг отчётливо услышали: «Я Громкий, я Громкий. Ситуация стабильна. Атака врага отражена. Потерь нет».
Вот она, главная фраза! Потерь нет! Так держать, ребята! Знай наших!
Танкист
Бой начался на рассвете. Рёв моторов бронетехники нарастал с каждой минутой. Пехотинцы-штурмовики следовали за танками, по радиостанциям звучали жёсткие команды и приказы командиров. Те, кто не принимал участия в атаке, затаив дыхание слушали радиоэфир. От решительного штурма этого участка зависела победа, которую так желал каждый.
Плотный миномётный огонь противника из крупнокалиберных орудий сотрясал воздух. Одна из мин разорвалась рядом с нашим танком. Осколками снаряда разорвало гусеницу. Танк замер. В данных обстоятельствах это означало его полное уничтожение, что, к сожалению, и произошло. На танк тут же налетели вражеские дроны-камикадзе: для врага машина, которая вышла из строя, весьма лёгкая добыча. От множественных попаданий сначала задымился мотор, чуть позже сдетонировал находящийся внутри боекомплект, и танк взорвался, сорвав с себя башню, будто с досады.
Сожаление овладело наблюдавшими за боем, сердце защемило за наших танкистов. Было очевидно, что шансов выжить у них практически нет.
Из горловины танка, из того места, где раньше была башня, вырывалось пламя. Продолжал взрываться боекомплект пулемёта, превращая всё в адский фейерверк. Остальные машины и штурмовики вынуждены были прекратить наступление и отступить под шквальным огнём противника, но огневые точки врага не остались незамеченными и были подавлены ответным ударом артиллерии.
В какой-то момент всё стихло. Не слышно взрывов, шума моторов, смолкли выстрелы стрелкового оружия… И в этот момент тишины все отчётливо услышали по рации: «Помогите! Я позывной Солтан. Я ранен. Одна нога сломана, вторую оторвало осколком».
На помощь выдвинулась группа эвакуации, но её тут же заметили вражеские дроны. Потерь могло быть ещё больше, и командир отдал приказ прекратить эвакуацию. По его голосу всем было понятно, как трудно далось ему такое решение, но другого выхода не было. Он лишь добавил: «Потерпи, браток, мы тебя обязательно вытащим».
И снова голос в эфире: «Я Солтан, меня атакуют вражеские дроны, помогите». Голос был тихим и угасающим.
Примерно через три часа вражеские дроны улетели, и над полем вновь повисла тишина. К танку выдвинулась группа эвакуации, но раненого танкиста найти не удалось, на радиостанцию он не отвечал. Видимо, погиб… Жалко его было очень, боролся за жизнь из последних сил.
Ближе к вечеру в эфире вновь: «Помогите, я Солтан, я ползу в сторону лесополосы». Посылать группу эвакуации небезопасно: в это время суток активизируются вражеские дроны, снабжённые тепловизорами, да и найти в темноте лежащего в высокой траве человека не так-то просто. С рассветом поиски танкиста вновь продолжились, но найти его живого или мёртвого не смогли.
Утром третьего дня разведчики обнаружили на краю лесополосы потерявшего сознание человека. Это был наш танкист, и – о чудо! – он был жив. Обескровлен, обезвожен, тяжело ранен, с едва уловимым дыханием, но жив!
Каждый хотел что-то для него сделать. Прибывший батальонный врач тут же оказал первую помощь. На носилках танкиста эвакуировали в госпиталь. Уже по дороге он пришёл в себя, и было понятно, что мужественный парень с позывным Солтан будет жить всем смертям назло!
Серёга
Случай, о котором я хочу вам рассказать, мои друзья вспоминают только с улыбкой на лице: случается и такое…
Были мы как-то с ребятами-татарами, когда они ещё все были живы, на позиции в Змиевке Сватовского района. В блиндаже встретился я с моим давним товарищем Серёгой (позывной Тамада). Оказалось, что его брат тоже находится здесь же, недалеко от нас, в соседнем подразделении. Минут сорок по лесной тропе, напрямик через поле – и ты уже в блиндаже, можешь обнять родного брата. Опасная тропа, один неверный шаг может стоить тебе жизни, но Серёга знал её хорошо: сколько раз он ходил туда и обратно!
Сегодня на редкость тихо, можно спокойно поужинать и отдохнуть. Только разложили на столе еду, по стопочке налили, как со стороны соседнего подразделения раздались оглушительные, сотрясающие воздух взрывы. Артиллерия противника била без остановки. Серёга… Ведь он пошёл именно в ту сторону…
В блиндаже повисла тягостная тишина, все молчали. Кто-то из ребят поставил на стол доверху налитый гранёный стакан спирта, сверху положил кусочек хлеба, рядом фотографию, телефон. Не успели сделать и первый глоток за помин души, как услышали громкий голос: «Ребята, вы это что? Живы, живы все! Мы успели замаскироваться, снаряды упали рядом».
Перед нами стоял Серёга, живой и невредимый! Выпили за здравие! И такие случаи бывают на передовой.
Прохор
С рассветом отряд пехотинцев-штурмовиков выдвинулся к линии соприкосновения для захвата передовых вражеских позиций, находящихся в соседней лесополосе. Но