По сути, так как алтарь был полуразумен, все, что мне нужно было сделать, это познакомить его с силой малыша, которая была производной от моей и Одара. Стало быть, познакомившись с ней сейчас и связав в своем псевдоразуме с хозяйкой, алтарь станет подчиняться Ибисидскому.
Особенно если мы закрепим это все вот такой вот руной подчинения!
Хоба! И готово.
Когда я открыла глаза, то встретилась с прямым взглядом призрачной старой леди. Оценивающим, недовольным…
– Вы осуждаете мое решение? – спросила я, стараясь чтобы голос не дрожал. От призрака тянуло холодком.
– Одна часть меня осуждает, – медленно кивнула та. – Как можно только-только обрести силу, встать во главе великого рода и отказаться от всего этого?.. Ты даже бежишь, не пытаясь спрятать алтарь, а напротив, преподносишь его на блюдечке с голубой каемочкой тому, кто с тобой сблизился только ради него. Неужели честь рода ничего не значит?
Ну да, звучит не очень. Познакомился потому, что опасался, что я уведу магистра у его воспитанницы, а сблизился из-за того, что лавочница стала леди, которая может претендовать на очень нужный ему алтарь.
– Я могу быть откровенна?
– Вы же явно этого хотите, леди Харвис. Кто я такая, чтобы возражать?
И действительно. Даже планируя побег, я остаюсь главой рода Харвис.
– Вы – моя помощь и опора. Разумеется, вы можете возражать, – мягко улыбнулась я, а после продолжила: – Знаете, в чем разница между нами, леди Мириам?
– Кроме того, что ты жива? – уточнила мертвая дама.
– Обойдемся без очевидных фактов. Дело в том, что вас воспитывали в преданности роду. И настолько преуспели, что остаток жизни вы посвятили его сохранению, и даже после смерти не можете оставить на произвол судьбы. Ведь устали не только те призрачные воины, которых я отпустила в посмертие, когда приняла статус главы, верно?
Она чуть заметно прикрыла глаза.
– Продолжай.
– Так вот – для меня величие Харвисов, почти такие же сказки как камень воскрешения. Я росла в совсем ином. Мою мать и тетю по сути продали замуж. Кто? Великие Харвисы. Дядя Кондрат и его сын, люди откровенно неприятные, но все же по крови опять таки великие Харвисы. Сейчас я выбрала спасти себя и ребенка, леди Мириам. И да, если для того, чтобы мы спокойно жили, нужно откупиться алтарем, то я это сделаю. К сожалению, вы правы. «Честь рода» для меня то, что нужно создавать заново, а не то, на что можно опереться.
Несколько секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза.
Пока призрачная дама не отвернулась и глухо не ответила:
– Хорошо, леди Адель. Мы будем ждать вашего возвращения и надеяться, что вы вернетесь с наследником.
– Я тоже, – улыбнулась я. Затем сделала шаг к ней и тихо добавила: – Леди Мириам, поверьте, я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы снова стали великими.
– Я запомню.
– А сейчас… Вы хорошо знаете эту землю, и мне нужен ваш совет. Подскажите, рядом есть водный источник, который расположен вдали от артефактов и магии?
– Родник в северной лощине, – прозвучал ответ от призрака через минуту. – Он древний и достаточно чистый, чтобы послужить переходом.
Я перевела взгляд на алтарь, который был все еще влажный от серебристой руа.
– Спасибо, леди Мириам.
Дама лишь кивнула и растворилась в воздухе.
Когда я поднялась в жилую часть дома, то на улице уже окончательно стемнело. В особняке включились все люстры и светильники, и при магическом освещении дом казался ещё красивее и уютнее. В коридорах мягко шелестели юбки горничных, лакеи переговаривались сдержанными, но весёлыми голосами. Из-за приоткрытых дверей столовой доносились ароматы свежих специй и жареного мяса, звяканье бокалов и негромкие разговоры. Это все так было… Привычно, по-домашнему и уютно. Я точно буду скучать по этой атмосфере.
Я зашла в столовую, поприветствовала собравшихся домашних, из которых составлял мне компанию за трапезой только Лаор. Он галантно отодвинул для меня стул и опустился напротив.
К ужину, кроме собственно еды, подали также свежую газету. Где была уже совсем другая риторика…
Кажется, с некоторых пор я ненавижу прессу. Но так как другого источника информации у меня не было, приходилось ее заказывать.
– Ну-ка, почитаем, – Книжуля махнула закладкой, и газета послушно подлетела к столу. Словно живая, развернулась и зашуршала свежими страницами. – На главной полосе хвалят его величество… Говорят, что «король одобрил масштабные налоговые реформы, которые должны укрепить торговлю и наполнить казну». Тут ещё заметка о том, как королевский магический корпус разгромил банду некромантов в северных лесах, и как новая звезда оперы планирует выступление на благотворительном приёме при дворце. Ага, вот и про Одарушку! Далековато засунули!
На третьей полосе выпуска крупным шрифтом значился заголовок: «Лорд Ибисидский официально объявлен живым и возвращается в столицу». Без лишнего пафоса, но с нужной подачей – триумф, почти чудо.
Статья сопровождалась картинкой, на которой Одар запечатлён в окружении представителей городской стражи. Сдержанная полуулыбка, поднятая рука в приветствии – всё выглядело настолько идеально, что казалось даже, что будто ничего не произошло.
Покушение, исчезновение, выживание и торжественное возвращение. Публика любит такие истории. А ещё больше – людей, которые кажутся непоколебимыми. В последние дни столица и без того шумела: прошли два митинга, на которых в открытом тексте обвинили королевскую канцелярию в организации убийства. Люди были уверены: слишком уж хорошим и честным был этот мэр, чтобы быть удобным для властей.
Теперь всё вспыхнуло с новой силой. Одни ликовали, другие напряглись. Возвращение Одара стало катализатором: на улицах снова звучали речи, снова собирались толпы. Он стал не просто мэром столицы – символом. А символы опасны, особенно в эпоху нестабильности текущей власти.
– Революционэр, мать его, – вздохнула Сара, читая это все вместе со мной.
Лаор как раз наполнил свой бокал вином, мой – соком и спокойно сказал:
– Ну, у каждого свои игры. Одни играют в политику, другие – в железные игрушки. Я всегда предпочитал держаться подальше от дворцовых интриг. Но иногда, хочешь не хочешь приходится вмешиваться.
– Особенно, если хорошо платят, – добавила я, слегка улыбнувшись.
– В основном – если хорошо платят, – рассмеялся он в ответ.
Сара лениво потянулась за своей чашкой и вдруг спросила, на этот раз с озорным огоньком в глазах:
– А тебе не скучно в этой деревне? После такой насыщенной жизни в столице и всех твоих… поклонниц?
Лаор хмыкнул, склонив голову набок:
– Поклонниц, говорите? Ну, без внимания я редко оставался. Но учитывая мою природу, вы же понимаете, что нельзя говорить об искренности? А здесь… – Он сделал паузу, глядя на нас. – Здесь на меня не реагируют, и это просто чудесно. И даже скучать не приходится. Каждый день что-то новое: поездки с Адель, житейские проблемы и заботы. А по вечерам выпиваю бокал вина перед камином и под интересную беседу. Не переживайте, госпожа Книженция, если наскучит размеренная жизнь – я уволюсь. Вечность сидеть на одном месте это смертная скука.
Сара с заговорщической улыбкой подалась вперёд:
– Но всё-таки, Лаор, когда же ты найдёшь ТУ САМОЮ? Ради которой ты готов будешь бросить всё и стать… домоседом.
Прежде чем ответить, он сделал несколько глотков вина, затем покрутил в тонких, словно у пианиста, пальцах ножку бокала, словно бы задумался.
– Сара, я наёмник. Дом – это там, где мне платят. А сердце… оно слишком ветреное, чтобы привязывать его к одному месту. Но если вдруг встретится та, ради которой даже я перестану бегать за каждой юбкой, то несомненно остепенюсь, – инкуб слегка наклонился ко мне и с лёгкой усмешкой добавил: – А пока у меня есть все вы.
– Звучит даже душевно, не ожидала от тебя, Лаорушка, – вздохнула Книжуля.
– Я старался, – «скромно» ответил инкуб.
– Слушай, как понимаю, другая нечисть на тебя реагирует не так сильно как человеческие девушки, – втыкая вилку в мясо, начала я. – Почему ты не построишь отношения с ними?
– Ну, во-первых, высшей нечисти, которая имеет человеческую форму, не так уж и много, – отозвался Лаор. – Ну и не