Я развернулась.
В гостиной, как обычно, собралась моя разношёрстная, вечно готовая к активности нечисть.
Марель стояла на краю кофейного столика с утренней газетой, которую держала двумя лапками, но листы все равно частично свисали вниз. Сара парила в воздухе, взволнованно шелестя страницами. А пауки устроились на диване и до этого старательно слушали читающую им новости мышь.
Я сделала ещё шаг, и в этот момент Марель заметила меня.
– А-а-дель! – пискнула она и неожиданно криво сложила и спрятала газету за спину. – Привет.
Выглядело это, конечно, эпично. Газета была почти с неё ростом, и половина первой полосы всё равно торчала из-за её спинки.
– Добрый вечер, – сказала я медленно разглядывая собравшихся, которые заметив меня подорвались.
Нарисованный рот Книжули растянулся в улыбке. Паучки сели ровнее. Поднялся в воздух Фоля, которого я не заметила до этого.
– О, Адель! – возликовала Сара с чрезмерным воодушевлением. – Как прогулялась?
– Отлично, – я подозрительно сузила глаза. – А что вы обсуждаете?
– Мы? – пискнула Марель. – Обсуждаем погоду! Да, да! Сегодня очень… погодная погода.
– Да, определённо погожая! – вставил Фоля, махнув закладкой. – Особенно для этого времени года. Влажность воздуха слегка понижена, а атмосферное давление радует своей стабильностью.
– Ты что-нибудь знаешь о влиянии лунного цикла на урожай редиски? – спросила Сарочка тоном, будто до моего прихода из темой было именно это.
– Особенно на синюю редиску, – добавил один из пауков. – Очень недооценённый овощ.
Я молча смотрела на них. С намеком.
Но они делали вид, что ничего не знают и обсуждали действительно погоду и редиски. Слишком старательно. Оттого фальшиво.
– Все точно в порядке? – спросила я.
– В полном! – хором ответили они, и это прозвучало слишком слаженно, чтобы быть правдой. От меня определенно что-то скрывают.
Я прищурилась, сделала шаг вперед. В этот момент Марель не удержала равновесие и газета, на которой она сидела встопорщилась листами и развернулась на полу, распластавшись как выброшенная на берег рыба.
– Ой, – пробормотала она и тут же спрыгнула со стола. Затем попыталась накрыть газетный лист своим телом. – Это… это не то, что ты думаешь!
Я, не говоря ни слова, протянула ладонь. Газета взмыла в воздух, притянутая магией, и раскрылась прямо перед моими глазами.
– Ну что ж, – сказала я с лёгкой улыбкой. Ну что они такого могли обсуждать? Может, опять что-то учудили? На кого-то снова написали донос в налоговую?
– Адель, стой! – Сара подалась вперед.
– Сейчас и узнаем, из-за чего вы тут как на углях…
Улыбка сползла с моего лица в ту же секунду, как взгляд упал на заголовок.
«Нападение на мэра. Покушение или убийство?»
Я не сразу поняла, что перестала дышать.
Глава 24
Взгляд скользил по заголовку. Раз за разом, словно до меня никак не мог дойти смысл написанного. И от этого уже казалось, что это лишь набор букв, а не шокирующая новость.
С трудом я скользнула ниже и на одном дыхании прочитала текст статьи:
«Столичный Вестник», специальный выпуск
Вчера вечером на лесной дороге близ Мостовой развилки было совершено нападение на лорда Одара Ибисидского – столичного мэра и одного из главных проводников воли короны. Против экипажа было применено взрывное устройство-артефакт. Местонахождение его тела остается неизвестным. На месте преступления работают следователи из особого отдела, чтобы опознать пострадавших. По нашей информации в карете находился сам лорд Ибисидский и его секретарь, но найдено лишь одно тело.
Его Величество уже выразил глубокую скорбь по столь преданному государственному служащему. Впрочем, общество всерьёз обеспокоено и другим: кому теперь достанутся знаменитые копи со звездными алмазами? Эти редчайшие камни – единственное оружие, способное сдерживать натиск нечисти, особенно после недавнего нападения на долину Хар.
По сведениям наших источников, лорд Ибисидский намеревался завещать копи родственникам в Исталии. Но не устали ли они ждать? И не пожелали ли… ускорить получение столь ценных богатств?
Редакция продолжает следить за развитием событий и верит, что Его Величество не допустит, чтобы шахты государственной важности оказались в ненадёжных руках. Убийство столь влиятельного аристократа – дерзкий шаг!»
В голове стоял шум, который с каждой секундой становился все более… всеобъемлющим. Нет, не более громким. Скорее он наполнял всю меня. Каждый закоулочек мозга, не оставляя там ничего, ни единой мысли.
Пальцы судорожно сжимались, комкая тонкую бумагу и пробивая ее ногтями. Я заставила себя отвести взгляд от газеты, но это не помогло.
Слова словно отпечатались в голове и звенели-звенели-звенели.
«Убийство-убийство-убийство»…
– Адель, – Марель забралась на спинку кресла и осторожно меня позвала. – Послушай меня. Они говорят о том, что было нападение и неизвестно, что с ним стало. Пока идет следствие. Его вообще могло бы в этой карете не быть!
– Да, – медленно кивнула я в ответ.
На смену ступору пробуждалось желание хоть что-то делать. Бежать, узнавать… что угодно, лишь бы не стоять на месте в этой пустоте, которая казалось поглощала меня.
Неверие гнало меня кнутом.
Я сделала шаг к двери.
– Ты куда? – все с тем же непоколебимым спокойствием спросила мышка.
Действительно, куда?..
Я остановившись, медленно выдохнула и едва слышно произнесла:
– Никуда… Я даже не знаю, где он.
И жив ли он.
Руки опустились, выпустив газету из мертвой хватки, а пальцы до боли сжались в кулаки.
Я развернулась и быстрым шагом вышла из гостинной. Но не к себе в спальню, а просто прочь – не разбирая дороги.
Судя по звукам за спиной, нечисть порывалась кинуться за мной, но их остановила Марель, сказав, что с ума я сходить не собираюсь, а хотя бы недолго побыть наедине с собой в такой ситуации необходимо.
Я шла, не чувствуя ног, не замечая, как холод каменных плит пробирался сквозь тонкую подошву туфель. Коридоры казались бесконечными, пустыми и одновременно слишком тесными. Воздух давил на грудь, как будто сам дом сжал меня в объятиях, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть до конца.
Остановилась лишь тогда, когда упёрлась ладонями в оконный проём в галерее. За стеклом медленно опускался вечер, небо меркло, как будто и оно узнало эту новость и теперь стеснялось своего света.
Я всматривалась в тёмные очертания деревьев, в мерцание последних отблесков заката и в этой тишине вдруг услышала собственное сердце. Оно билось неровно, будто пыталось справиться с тем, что я пока принять не могла.
Он не может умереть. Только не он.
В груди болезненно сжалось, и в голове сами собой всплыли моменты, которые я всё это время упрямо гнала от себя.
Его руки, которые не раз меня спасали и крепко сжимали, не давая упасть.
Его голос – иногда резкий, но всегда уверенный, даже тогда, когда весь мир был полон сомнений.
Его взгляд – тот, в котором было столько заботы, что я не могла выдерживать его долго и отводила глаза.
«Зачем я так упрямо пыталась держаться подальше?» – мысленно выкрикнула я самой себе.
Потому что боялась.
Потому что уже теряла.
Потому что признаться самой себе, что он стал нужным… значило бы впустить новую боль.
А теперь? Неужели поздно?
Я почувствовала, как по щеке скользнула предательская слеза. А за ней вторая и третья…
Не знаю, сколько времени я стояла в одиночестве, пока в моем сузившемся до маленького подоконника мире не появилась Сара.
Она подлетела и мягко коснулась моего плеча закладкой.
– Адель, я могу с тобой поговорить?
Я лишь кивнула и вытерла мокрые щеки.
– Прекрасно, – продолжила Книжуля. – Судя по статье, в которой король уже чуть ли не отпел твоего прекрасного женишка, несмотря на отсутствие живописно раскиданного вокруг кареты ливера – его величество все же решился не ждать переворота и действовать первым. Если честно, я даже удивлена, что он так затянул.
– Ты меня утешить так пытаешься?
– Нет, намекнуть на то, что ты невеста оппозиционера. И ехать куда-либо за пределы твоего защищенного поместья – плохая идея. Благо, скорее всего, даже если Ибисидского убили, король не собирается обнародовать его намерения и конфисковать имущество. Скорее всего Эву сейчас по-быстрому пристроят в правильный «замуж» и в приданое сунут шахты. На этом и успокоятся. И нас