Так что же мы тут делаем? — сказала я, обращаясь к Раш и произнося последнюю часть цепочки моих рассуждений вслух.
Она не ответила — оглядывала прохожих и выбирала, у кого спросить дорогу. Наконец сосредоточилась на приветливом с виду мужчине средних лет с обветренным лицом, облаченном смутно по-морскому, привлекла к себе его внимание и сказала на своем сносном французском: Excusez-moi, savez-vous où nous pouvons trouver un yacht qui s’appelle Arzachel?[95]
Да, конечно, это которая большая и черная. Вон там, в дальней части порта.
Очевидно, английским он владел безупречно. На безупречном английском тут говорили все. Мы поблагодарили его (по-английски) и направились вдоль дуги бухты, пока не оказались примерно в ста метрах от этого гротескного матово-черного монолитного пятипалубного судна, высившегося над другими яхтами по обе стороны от себя. Металлический трап вел с причала прямиком на корму. Никаких знаков, запрещавших бы нам им воспользоваться, мы не увидели. Когда мы прошли по сходням примерно три четверти пути, Раш остановила меня, коснувшись моей руки:
ОК, вот как мы поступим.
На корме лодки маячила парочка членов экипажа в форменном облачении — один, периодически окуная швабру в ведро, драил палубу, второй натирал до блеска всевозможные ручки и детали. Оба мускулистые красавцы, но особенно тот, который с ведром и шваброй.
Ты же не хочешь сказать, произнесла я, что мы собираемся уболтать этих ребят и влезть на борт.
Нет, сказала Раш. Вон того парня мы собираемся убалтывать.
Она обратила мое внимание еще на одного человека в форменной фуражке, тот стоял на верхней палубе на две палубы выше двух других парней, опирался на леер и присматривал за ними.
Эти двое то, что нам надо, раздобыть не смогут, сказала Раш. А вот он сможет.
Кто он?
Я бы решила, он старший стюард.
Я посмотрела на нее с изумлением: не подозревала, что она так хорошо разбирается в яхтенной терминологии. Как оказалось (и как она мне потом рассказывала), Раш была поклонницей одного реалити-шоу, сосредоточенном на этой теме довольно серьезно. Такое вот стыдное удовольствие, но почерпнутые из него сведения пришлись кстати.
ОК, сказала она, ты у нас нёрд, так? Ты застенчивая, неловкая, с ума сходишь по книгам.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что она мне назначает роль, которую предстоит сыграть, а не производит оценку моего характера в повседневной жизни.
Вот, надень.
Она выловила из сумки свои очки. Раш, в отличие от меня, носила очки. Но сегодня на ней были контактные линзы. Я взяла очки и надела. Линзы оказались довольно толстые, и весь мир сразу же кардинально расфокусировался.
Ты в них справишься? — спросила она.
Наверное, ответила я с сомнением.
Тогда пошли.
Время было три тридцать пополудни. Всего каких-то восемь часов с тех пор, как «убер» приехал за нами в Грайтёрн. Всего ничего на самом-то деле. И все же долгим-долгим показалось путешествие оттуда сюда — из английского октябрьского утра в ослепительность монакского осеннего солнца, и Раш уверенно шагает по трапу, одной ладонью она прикрывает глаза от сияния, а второй машет стюарду, приветствуя его жизнерадостным «Эй, на борту!».
Р
Прим свою роль играет хорошо, должна признать. Безукоризненно, кто-то даже мог бы сказать.
Мы добрались наконец до библиотеки. Будь здоров какое это было путешествие.
Старшего стюарда зовут Адамом. Вроде классный малый. Австралиец. Всего минут десять ушло на то, чтобы уболтать его пригласить нас на борт. Мне это в мужчинах нравится. Простые они созданья. Если женщина более-менее молода, более-менее хороша собой, треплется дружелюбно и пара пуговиц у нее на блузке изысканно расстегнуты, мало что они для нее не сделают.
Говорю ему, что мы в Монако на день-другой и на ближайшие несколько часов у нас никаких особых планов. Конечно, болтать ему хочется со мной, но я ему ясно даю понять, что иду в комплекте с отличницей Прим.
Судном он гордится — чуть ли не так же, как если бы владел им. Есть, наверное, профессиональная гордость в том, чтобы содержать яхту в таком порядке. Сэр Лесли в отъезде. (Великолепно.) Адам не знает, где именно, и в любом случае на борту «Арзахеля» он проводит всего несколько недель в году. С чего мы желаем начать? А отчего бы нам не устроиться поудобнее на кормовой палубе, а он пока приготовит нам что-нибудь выпить. Обычно этим занимается стюард бара, но он сегодня на берегу. Мы вежливо киваем и просим пару «апероль-шприцев». Пока он готовит их, мы разваливаемся на кремовых диванах, окружающих с трех сторон бассейн. В ближайшее время этот бассейн я собираюсь опробовать. Будет чем заняться, пока Прим возится с книгой.
Неплохо, а? — говорю