Деталь
«Большое стекло» можно рассматривать как свидетельство абсурдности бытия и невозможности коммуникации между живыми существами. В его нижней половине находится холостяк, смехотворно разделенный на «самцовые формы». Он включен в механическое движение неразделенного удовольствия, символ которого – мельница для какао-бобов. Невеста помещена в верхнюю половину, отделенную от нижней. Чистые простыни рядом с ней свидетельствуют о ее девственности.
Невеста, раздетая своими холостяками, одна в двух лицах
1915–1923 гг. Смешанная техника (стекло, масло, лак, свинцовые фольга и нить, пыль), 277,5 × 177,8 × 8,6 см. Филадельфия, Музей искусств
Прозрачность и хрупкость
«Большое стекло» необычно не только по содержанию, но и по форме. До его создания Дюшан работал, можно сказать, как традиционный художник, рисуя масляными красками на холсте и картоне. Однако для этого произведения он взял два стеклянных листа и поместил между ними фигуры, сделанные из свинцовой проволоки, лака и фольги, а иногда нарисованные красками. Получившееся «Большое стекло» словно бы танцует в воздухе. Его нельзя увидеть само по себе, без окружения. Этому мешают отражения, блики света, а также просвечивающиеся через стекло предметы, которые находятся рядом. Кроме того, в зависимости от интенсивности освещения «Большое стекло» может выглядеть по-разному.
Пожалуй, единственное, что не учел Дюшан при создании этого произведения, – хрупкость стекла. В 1926 г., когда «Большое стекло» перевозили после выставки в Бруклинском музее, его случайно уронили и разбили. Однако Дюшан, увидев многочисленные трещины, решил, что они совершенно не вредят произведению. Художник лишь укрепил с помощью свинцовой нити стеклянные листы, чтобы они не рассыпались.
Плод многолетнего труда
«Большое стекло» можно рассматривать как логическое завершение поиска Дюшаном своего стиля в 1910-х гг. Вначале он, как и всякий молодой человек, следовал за модой. Дюшан рисовал, подражая импрессионистам, постимпрессионистам, фовистам, а в 1911 г. обратился к кубизму. В своих работах он очень быстро довел метод разложения объектов, открытый Пикассо и Браком, до крайности. Находясь под впечатлением от хронофотографий Мейбриджа, фиксирующих движения людей, Дюшан создал в 1912 г. «Обнаженную, спускающуюся по лестнице, № 2». Ее резкое неприятие французскими кубистами сильно расстроило художника, и он решил оставить живопись.
В том же 1912 г. Дюшан увидел пьесу Раймона Русселя «Африканские впечатления». По признанию художника, она поразила его, показав, что в искусстве еще существуют новые, неизведанные пути, и вдохновила на создание «Большого стекла». Сначала Дюшан сделал несколько заготовок, или этюдов. Они представляли собой композиции из геометрических фигур и деталей механизмов, которые имели мало общего с названием самих этюдов. Например, одна из композиций, состоящая из трубок, конусов и зубчатых колес, называлась «Невеста». Другая – «Мельница для какао-бобов» – лишь напоминала настоящую ручную мельницу, но на самом деле никогда не смогла бы работать.
Деталь
На создание этого рисунка Дюшана вдохновила мельница для какао-бобов, которую он увидел в витрине одной кондитерской лавки в Руане. Абсурдная форма памяти, отмеченная печатью желания, эта машинка крутится в пустоте – без конца и без цели.
«Tu m’»
Эта картина – последняя работа Дюшана (1918), написанная маслом на холсте. Ее название – «Tu m’» (букв. «Ты меня»), – подобно названиям большинства произведений Дюшана, непонятно. Чаще всего его расшифровывают как «Ты меня раздражаешь» или как «Ты меня вгоняешь в тоску». Художник использовал очень длинный холст (69,8 × 303 см), на котором изобразил некоторые из своих «готовых изделий» (велосипедное колесо, штопор и подставку для шляп), указующую руку, словно позаимствованную с рекламного плаката, и подборку эталонных образцов цвета. Однако рядом с ними Дюшан разместил и настоящие предметы: английские булавки, которые скрепляют изображенный на холсте разрыв, и ёршик, отбрасывающий нарисованные тени и буквально выпрыгивающий с поверхности картины к зрителю. Таким образом, Дюшан показал, что у художника есть много разных средств для подражания реальности.
Примерно в 1915 г. Дюшан начал работать непосредственно над «Большим стеклом», а в 1923 г. прекратил, заявив, что это произведение незавершимо. Однако оно было важно для Дюшана, и он не скрывал его от зрителей, как, например, свою более позднюю работу «Дано» (Etant donnes; 1946–1966). В 1926 г. Дюшан разрешил показать «Большое стекло» на выставке в Бруклинском музее, а в 1954 г. вместе с другими своими работами передал филадельфийскому Музею искусств и сам выбрал место для его демонстрации. Более того, в 1960-х гг. Дюшан позволил сделать несколько реплик «Большого стекла». Одна из них хранится сейчас в Тейт Модерн.
Всё – обман
Дюшан заявлял, что любая живопись – это обман, создаваемый с помощью особых приемов и уловок. Обнажить их отчасти и было призвано «Большое стекло» – «не-живопись», «не-картина», и, значит, антипроизведение искусства.
«Самцовые формы»
Одна из самых заметных частей «аппарата холостяков» и олицетворение мужского начала – «формы малик», или «самцовые формы». Они толпятся в левой части нижней половины, не имея возможности добраться до невесты. Их профессиональная униформа еще сильнее подчеркивает нелепость положения, в котором они находятся. В шутовском хороводе или кортеже соседствуют священник и автобусный кондуктор, жандарм и лакей, гробовщик и посыльный, кирасир, станционный смотритель и полицейский. Все они с равной силой направляют свое желание на деву, гордясь приобщенностью к маскулинной группе, «жирной и похотливой». Эту неправдоподобную процессию художник размещает в еще более неправдоподобном пространстве: рядом с ней находятся «сани», или «диван-качалка», а чуть дальше – мельница для какао-бобов.
Удел человеческий
Бельгийский художник Рене Магритт считается одним из представителей сюрреализма, однако сам он называл себя магическим реалистом. Не изображая фантастических предметов и странных существ, он тем не менее создавал картины, которые вызывали у зрителя недоумение, ощущение загадки. Таинственные и поэтические названия работ Магритта только усиливали эти чувства.
1933
На своих картинах Магритт изображает обычные предметы, но помещает их в необычное окружение или состояние, так что в результате зритель видит то, чего не бывает: огромное яблоко, парящее в небе («Открытка»), окаменевших людей («Песнь фиалки»), пейзаж, открывающийся из окна и сохраняющийся на осколках оконного стекла («Падающий вечер»), день, сосуществующий с ночью («Империя света»), птичье перо, которое поддерживает падающую Пизанскую башню («Воспоминание о путешествии»), и многое другое, столь же удивительное и необычное. В истории живописи XX в., пожалуй, не найти никого, кто