– Надеюсь, вы ненадолго, – с трудом выдавила молодая жена.
Чжан Ши-лянь ушел, а жена горько задумалась: «С моей красотой, с моим приданым – и вышла за седого старика. Ну не обидно ли?»
Стоявшая рядом служанка сказала:
– Почему бы вам, госпожа, не отвлечься немного, не развеяться?
Молодая женщина решила послушаться совета служанки.
Следует заметить, что в передней половине дома Чжан Ши-ляня помещалась лавка, где торговали нитками и румянами. Вдоль стены стояли шкафы с товарами, а посредине висела бамбуковая занавесь с красной шелковой бахромой. В лавке были оба приказчика: один звался Ли Цин, и ему было за пятьдесят, другому, по имени Чжан Шэн, шел четвертый десяток. Увидев, как служанка поднимает занавесь, они спросили:
– Что случилось?
– Сейчас придет госпожа посмотреть на улицу.
Вошла молодая хозяйка, и оба приказчика отвесили ей низкий поклон. Когда же она разомкнула пунцовые губки, за которыми сверкнули два ряда блестящих, как яшма, зубов, и произнесла несколько слов, Чжан Шэн был поражен до глубины души.
Неодолима, как пустыня,
Недостижима, словно дно морское,
Таинственна, как холм могильный,
Непостижима, словно беспредельность.
Хозяйка обратилась сначала к Ли Цину и спросила:
– Вы давно работаете у господина Чжана?
– Больше тридцати лет, – ответил Ли Цин.
– Господин хорошо обращается с вами? – снова осведомилась хозяйка.
– Да, госпожа, я получаю все, что только нужно для жизни, – снова ответил Ли Цин.
С теми же вопросами хозяйка обратилась ко второму приказчику.
– Мой отец работал у хозяина больше двадцати лет, – отвечал Чжан Шэн. – Я поступил сюда еще при жизни отца, вот уже больше десяти лет назад.
– А как относится хозяин к вам?
– Господин дает все необходимое, чтобы мне с матерью одеться и прокормиться.
– Обождите немного, – сказала приказчикам молодая хозяйка и снова ушла к себе.
Вскоре она возвратилась и протянула что-то Ли Цину. Тот, низко поклонившись, учтиво принял подарок. Затем хозяйка обратилась к Чжан Шэну:
– Я сделала подарок Ли Цину, и было бы несправедливо не подарить что-нибудь и вам. Вот, возьмите. Невелика ценность, но может оказаться не без пользы.
Чжан Шэн, по примеру Ли Цина, принял подарок и, низко кланяясь, поблагодарил. Хозяйка несколько времени наблюдала за тем, что делается на улице, а потом удалилась в свои покои. Приказчики же вернулись к своим занятиям.
Заметим кстати, что Ли Цин получил десять серебряных монет, а Чжан Шэн – десять золотых. Однако Чжан не знал, что получил Ли, точно так же, как Ли не знал, что досталось Чжану.
День близился к концу. Поглядите, как это было:
Туман спустился,
Птицы приумолкли.
Красавица свечу уносит в спальню,
Прохожий ищет для себя ночлег,
Пастух в деревню стадо подгоняет,
Рыбак с садком бредет сквозь тростники.
Когда стемнело, приказчики подсчитали выручку, разнесли все по книгам, а книги представили хозяину. Там было подробно записано, что за день купили, что продали и на сколько отпустили в долг.
У господина Чжана было заведено, чтобы приказчики поочередно оставались в лавке на ночь. В ту ночь очередь караулить лавку выпала Чжан Шэну. Он долго сидел праздно в темной комнатке, освещенной одною лампой, пока не начал готовиться ко сну. Вдруг у дверей постучались легонько.
– Кто там? – спросил Чжан Шэн.
– Открой скорее, тогда скажу, – отвечали за дверью.
Он отворил, кто-то проскользнул в комнату и укрылся в тени. Чжан Шэн вгляделся пристальнее и увидел женщину.
– Зачем ты здесь так поздно? – спросил приказчик, удивленный и растерянный.
– Я не по своему делу, – ответила женщина. – Меня прислала та, которая сегодня сделала тебе подарок.
– Госпожа подарила мне десять золотых монет. Наверно, она хочет, чтобы я вернул эти деньги обратно? – сказал Чжан Шэн.
– Ничего подобного! Ведь Ли Цин тоже получил десять монет, но только серебряных. Госпожа посылает тебе еще подарок. – С этими словами она сняла со спины узел и развязала его. Вот платье для тебя, а вот несколько вещей для твоей матери.
Женщина положила одежду перед Чжан Шэном и выскользнула из комнаты. Но тут же вернулась и добавила:
– Главное забыла!
Она вынула из рукава слиток в пятьдесят лян серебром, отдала приказчику и удалилась.
Чжан Шэн, получивший без всякой видимой причины столько подарков и решительно не понимавший, в чем дело, не сомкнул глаз до рассвета.
На другое утро Чжан открыл лавку, как обычно, и начал торговлю. Дождавшись Ли Цина, он передал ему дела, а сам отправился домой и тут же выложил перед матерью деньги.
– Откуда у тебя все это? – воскликнула мать. Чжан Шэн подробно рассказал ей, что произошло накануне ночью. Мать выслушала его и сказала:
– Сын мой, почему это молодая хозяйка дарит тебе и золото, и платье, и серебро? Мне уже за шестьдесят, после смерти твоего отца вся моя надежда – только ты один. Если с тобой что случится, куда мне, старухе, деваться? Не ходи ты завтра на службу!
Чжан Шэн был почтительный сын и всегда слушался матери. Поэтому назавтра он в лавку не явился. Хозяин послал слугу справиться, почему его нет. Мать Чжан Шэна сказала:
– Сын простыл немного и чувствует себя не совсем хорошо, потому и не смог прийти на службу. Передай хозяину: как только ему станет чуть полегче – сейчас же будет.
Прошло несколько дней. Чжан Шэн по-прежнему не появлялся, и к нему отправился Ли Цин.
– Что же это Чжан Шэн все не выходит? – спросил он. – В лавке я один, помочь некому.
Мать снова сослалась на недомогание сына и прибавила, что за последние дни ему стало хуже. Так Ли Цин и ушел ни с чем. Хозяин посылал к Чжан Шэну еще несколько раз, но мать всякий раз отвечала, что он по-прежнему нездоров. Убедившись, что никакие напоминания не помогают и Чжан Шэн упорно не появляется, хозяин решил, что приказчик нашел себе другое место.
Между тем Чжан Шэн сидел безвыходно дома. Время летело быстро. Дни мелькали, как ткацкий челнок, и незаметно протекло больше месяца. Но хорошо известно, что, сидя сложа руки, можно проесть и гору. Правда, Чжан Шэн получил от молодой хозяйки немало подарков, однако разменять серебро он не решался, а продать что бы то ни было из одежды считал неловким. Так день за днем, месяц за месяцем проводил он в четырех стенах без всякого дела и быстро прожил все, что имел. Тогда он сказал матери:
– Ты не разрешила мне ходить в