У Кенуорти была с собой на всякий случай бутылочка чернил. Он еще не решил, воспользуется ими или предпочтет кровь. Этот флакон он сунул в сумочку, чтобы та оставалась пухлой после того, как он вынул письма, вытер большие пальцы и оставил – для нашего сведения – тщательно подделанные отпечатки. Затем он ушел.
Имейте в виду: убийцу нисколько не волновало то обстоятельство, что на одежде его осталось немного крови. Как и то, что его могли видеть приближающимся к месту преступления или покидающим его. Все это сработает на его замысел, когда вина Бенуа будет установлена.
Но теперь в реализации его плана наступала чреватая неожиданностями стадия. Когда будет обнаружено тело? Как скоро все переполошатся? В какой момент начнут снимать отпечатки пальцев? Он не думал, что это произойдет так скоро, той же ночью. И уж точно не в течение часа. Подобное предположение, на его взгляд, представлялось вполне разумным. Он вернулся в каюту Кенуорти, сбросил наряд Бенуа, проглотил еще одну дозу вонючей дряни, от которой его уже два дня по-настоящему тошнило, и, кряхтя, заполз в постель. Однако не успел он успокоиться, как…
Старший стюард закончил за сэра Генри.
– …Как вошел я, – мрачно произнес Грисуолд.
Мерривейл кивнул:
– Да, это был ваш первый, как вы сказали, визит в его каюту. Но что еще? Просто чтобы пуще запутать концы, Кенуорти наплел вам о субъекте в противогазе, который якобы бродит по лайнеру. Не успел он это договорить, как появился Макс Мэтьюз. Из того, что Макс рассказал старшему стюарду, Кенуорти сделал вывод: тело нашли и капитан требует решительных действий. Должно быть, молодчика прошиб холодный пот. Помните, – Г. М. воззрился на старшего стюарда и Макса, – с какой поспешностью он выгнал вас из каюты? А припадок, который с ним чуть не случился, когда старший стюард предложил послать за врачом? А настоятельное требование не беспокоить его больше той ночью, что бы ни случилось?
Теперь вернемся к реальным событиям.
Кенуорти снова превратился в Бенуа, запер дверь и проскользнул через туалет в семьдесят первую каюту. Здесь он уселся со своими резиновыми штампами, приготовив штемпельную подушечку.
Вот как он намеревался все провернуть. Кто-нибудь, возможно сам капитан, придет снимать отпечатки пальцев. Хорошо! Бенуа согласится и прижмет пальцы к собственной, переувлажненной чернилами штемпельной подушечке. Затем изобразит досаду, вытрет пальцы носовым платком и в присутствии свидетелей оттиснет на карточке те же поддельные отпечатки, которые оставил в тридцать седьмой каюте. Все это время он будет прикидываться смущенным и виноватым, как будто его поймали в ловушку.
На этот раз вмешался третий помощник.
– Извините меня, – вступил в разговор Крукшенк, – но для чего нужна была вся эта его болтовня о «той женщине», «предательнице»?
Лорд Генри фыркнул:
– Фальшивый мотив, сынок. Он попытался, и не без успеха, внушить вам мысль, что Эстель Зия-Бей была немецкой шпионкой, которую он покарал. Увы, это ему удалось. Видите ли, я совершенно уверен, что именно Кенуорти – автор анонимного послания, извещавшего капитана, что на борту находится шпионка.
Что ж, даже после того, как вы сняли отпечатки пальцев у мнимого Бенуа, тот не сомневался, что его план сработает. Вряд ли вы стали бы сличать папиллярные узоры, не выходя из его каюты. Он знал, что сначала дактилоскопируют всех пассажиров и лишь затем приступят к идентификации. А пока суд да дело, капитан Бенуа напишет – в ту же ночь – предсмертную записку и инсценирует свое самоубийство с помощью переодетого чучела. Как говорится, концы в воду! После того как старший стюард и третий помощник покинут каюту француза, его больше никто не увидит. Отпечатки Бенуа совпадут с кровавыми следами в каюте убитой. Обнаружат предсмертную записку. Наконец, никакие другие «пальчики» не совпадут с отпечатками Бенуа, потому что Кенуорти дактилоскопировали надлежащим образом. Красоту этого замысла, знаете ли, трудно не признать. И на все про все требовалось не более сорока восьми часов.
Лорд Генри помолчал и понюхал пустой бокал. Его сигара погасла, но он не стал ее раскуривать.
– Только, – кисло заметил он, – все пошло насмарку.
– Потому что, – подхватил старший стюард, – мы с Крукшенком не повелись на его болтовню и не позволили ему воспользоваться собственной чернильной подушечкой. Мы сняли с него отпечатки надлежащим образом. И он вляпался.
– Вляпался? – взревел Г. М. – Неудивительно, что на лице у него было такое странное выражение, когда вы уходили. Неописуемое. Весь его план пошел прахом. Был смят в лепешку, по-королевски, с хрустом. Разве вы не поняли, каким образом?
Опустим события следующей ночи, когда капитан Бенуа с каждой минутой становился все более опасным для своего творца и от него следовало избавиться, прежде чем его поймают. Кенуорти нарядил чучело – сооруженное, по его признанию, из одеяла и нескольких свернутых газет, – выстрелил, а потом выбросил «тело» за борт, прекрасно понимая, что его падение не укроется от дозорных. «Труп», конечно, размокнет в воде, но никто никогда об этом не узнает. Он все еще, понимаете ли, пытался спасти свой план. Капитан Бенуа действительно оставил предсмертную записку с признанием в убийстве, но ее сожгли. А мистер Хупер поклялся, что видел на палубе В двоих.
Мы также не будем вспоминать об ужасающем шоке, который, должно быть, испытал Кенуорти, когда после фокуса с чучелом, шатаясь, приплелся в салон в надежде глотнуть виски и успокоить желудок. Впервые за долгое время приняв свое обычное обличье, он столкнулся с девушкой, которая назвалась его кузиной Валери Четфорд. Мало того, эта самая кузина горела желанием спасти его от угрозы шантажа!
Праведный Боже…
Вы разве не понимаете, какой дамоклов меч теперь висел над ним из-за отпечатков пальцев?
Валери выглядела озадаченной.
– Нет, не понимаю, – ответила она. – В конце концов, ничьи отпечатки не совпали с обнаруженными на месте убийства.
Г. М. простер к ней руки, словно умоляя о чем-то:
– Послушайте, девочка моя. Ради всего святого, подумайте! В сейфе старшего стюарда лежали восемь маленьких белых карточек с отпечатками больших пальцев левой и правой рук всех пассажиров. Причем и отпечатки капитана Бенуа, и отпечатки Кенуорти были сняты должным образом. Следовательно, имелись две карточки с идентичными отпечатками пальцев.
– Вляпался, – повторил старший стюард. – И поделом.
– Да. Просто до сих пор никому не пришло в голову сравнить различные наборы отпечатков друг с другом. Если бы вы это сделали, то обнаружили бы, что Бенуа и Кенуорти – один и тот же человек. Но как только судно прибудет в порт и за дело возьмется полиция, такое совпадение заметят в первую очередь. Кенуорти должен был стащить карточку с отпечатками Бенуа. Он должен был это сделать, или ему пришел бы конец! Поэтому он поднял ложную тревогу, избрав предлогом торпедную атаку, напал на офис старшего стюарда и…
– И не прикоснулся к карточкам в сейфе, – вставил Лэтроп, подскакивая с места. – Почему? Если ему нужна была одна из этих карточек, почему он не полез в сейф?
– Если бы нам требовалась, – ухмыльнулся Г. М., – последняя, окончательная улика, указывающая на то, что убийцей был Джером Кенуорти, вот она.
Он не искал карточки в сейфе, поскольку не знал, что они там! Единственный из пассажиров! Вспомните утро среды. Все вы, кроме Кенуорти, были на шлюпочной палубе, когда старший стюард рассказал, что сделал с карточками пассажиров. Кенуорти появился позже. Он думал, что карточки лежат в картонных папках, оставленных на виду, – только руку протяни. Поэтому он порылся в папках и оставил сейф в покое. Он лишь наугад стащил несколько паспортов, желая скрыть кражу поддельного паспорта Бенуа. Но он не завладел карточкой, ради которой все затеял.
Тогда я и подумал: