Высокая тень выросла за стулом Валери, и две руки, в одной из которых была зажата сигара, возникли над ее головой. Она обернулась и увидела над собой добродушную физиономию ухмыляющегося Лэтропа. Хотя он был ей скорее симпатичен, Валери испытывала к нему глубокое презрение. Ей казалось, что в теле зрелого седовласого мужчины живет школьник. Но возможно, она была к нему слишком строга.
Лэтроп неуклюже облокотился на спинку стула. На нее пахнýло сигарным дымом. Он наклонился и помахал большой костлявой рукой у нее перед носом, разгоняя дым.
– О чем речь? – спросил он.
– Так, ни о чем, сэр, – ответил старший стюард.
– Рад слышать. А то я уж было подумал, что бедный старина Хупер угодил в передрягу.
– Хупер? – резко переспросил старший стюард.
– Да, старый добрый Джорджи. Он обещал встретиться со мной здесь и послушать оркестр, но так и не появился. – Лэтроп поднял взгляд прямо на старшего стюарда и посмотрел на него пристально. – Надеюсь, он не упал за борт? И не случилось ли еще чего-нибудь в том же роде? Он собирался научить меня карточной игре под названием «Наполеон». Если он в ней так же хорош, как в метании дротиков, я буду практически разорен. Он уже обыграл меня на доллар шестьдесят пять центов и, верно, хохочет до упаду, когда вспоминает об этом. Ну да ладно. Всем спокойной ночи.
– Мистер Лэтроп! – крикнул ему вдогонку старший стюард с таким эмоциональным накалом, что температура в салоне, казалось, сразу подскочила на несколько градусов.
Лэтроп, не успевший уйти далеко, медленно повернулся:
– Да?
– Просто для проформы, сэр: капитан хотел бы знать, что вы делали сегодня около девяти часов вечера.
– Девяти? – переспросил Лэтроп, не снисходя до комментариев. – Я был в своей каюте.
– И вы тоже?
– И я тоже. Что бы это ни значило. Я поднялся сюда около десяти минут десятого, чтобы послушать музыку. А в чем дело? Что-то еще стряслось? – скорее констатировал, чем спросил Лэтроп.
– Да, – признался стюард и встал. – Доктор Арчер! – окликнул он через весь салон.
В дальнем конце, уставленном пальмами в кадках, за дверью пошевелилась уютно устроившаяся в кресле фигура. Зажав в руке книгу, с пальцем, заложенным между страницами, доктор двинулся по серой ковровой дорожке, расстеленной вдоль стены. Его походка была бодрой и целеустремленной, но губы на ухоженном лице выглядели странно сухими. Он по-прежнему излучал обаяние – любезный врач, сочувственно внимающий жалобам пациентов в своем кабинете. Светлые глаза улыбнулись Валери, и они кивнули друг другу в знак приветствия. Его пухлая рука крепко сжимала книгу.
– Я вас слушаю, сэр, – улыбнулся он, подойдя.
– Приказ капитана, доктор, – извинился Грисуолд. – Нам нужно кое-что выяснить. Вы, случайно, не помните, где были сегодня около девяти часов вечера?
– Помню.
– Ну и?..
– В своей каюте, – ответил доктор Арчер. – Почему вы так морщитесь? Я сказал что-нибудь из ряда вон выходящее? Сразу после ужина большинство людей расходятся по каютам. Чтобы взять пальто. Или книгу. – Он приподнял свою. – Я отправился наверх примерно в четверть десятого, зашел в курительную, выпил и наконец забрел сюда послушать оркестр. Вы простите меня, но на борту и занять себя больше почти нечем, – добавил он ровным голосом, нисколько не меняясь в лице, а затем продолжил: – А теперь расскажите нам, что произошло на сей раз. Все на борту знают, что случилось прошлой ночью. Оставим это и перейдем к другому. Еще что-то пошло не так?
Старший стюард глубоко вздохнул.
– Да, – подтвердил он. – Имело место еще одно происшествие. Но беспокоиться не о чем! Будьте уверены, вы можете доверять капитану. И он считает, что лучше, если мы сообщим все честно и без обиняков.
– Еще одно убийство? – резко спросил доктор.
– Боюсь, что так. Но беспокоиться не о чем.
Лэтроп тяжело дышал.
– Вы хотите сказать, – произнес он, и в его голосе прозвучало недоверие, – будто все, что я в шутку предположил о бедном старине Хупере…
Но старший стюард набросился на него:
– Хупере? – передразнил он. – Кто-то что-нибудь говорил о Хупере? С Хупером все в порядке. Погиб француз, капитан Бенуа. Убит выстрелом в затылок на палубе В три четверти часа назад. – Лицо Грисуолда побагровело, налившись кровью. – Если бы мы знали, о чем бедолага толковал прошлой ночью, возможно, он остался бы жив.
Глава двенадцатая
Макс и Г. М. услышали выстрел с того места у поручня по правому борту, где стояли, когда было без одной минуты девять.
В распоряжении Г. М. имелись большие часы из оружейного металла со светящимся циферблатом. В кромешной темноте Макс увидел, как часы эти вынырнули из-под плаща и, будто сами собой, перевернулись в воздухе, проделав кинематографический трюк. Когда сэр Генри и Мэтьюз побежали к точке, где прогремел выстрел, журналист заметил, что часы снова исчезли – вероятно, в жилетном кармане.
– Это серьезно, сынок, – хрипло произнес голос Г. М. – Ради всего святого, смотрите под ноги. Смотрите под ноги!
Макс двинулся вперед, нащупывая тростью палубу впереди себя, но поскользнулся и больно подвернул ногу. Темнота казалась стеной, о которую можно расшибить лоб. Макс потерял Г. М. и не сразу сумел найти его снова. Взгляд едва различал черные силуэты поручней и стальных опор, поддерживающих верхнюю палубу, когда те приходили в движение при крене.
Макс подумал, что он уже далеко от носа, когда впереди забрезжил желтый огонек. Это было всего лишь пламя спички, но, казалось, оно обладает яркостью потайного фонаря[27]. И бросает вызов ледяному ветру.
– Погасите огонь! – прогремел чей-то голос совсем рядом.
Макс не осознавал, что находится посреди небольшой группы людей, пока резкий воздух не заволновался от движения дюжины человек. Что-то твердое, плечо или локоть, сильно садануло его под левую лопатку, отбросив вперед. Колени у Макса одеревенели от холода, и трость с грохотом выпала из руки. Макс испытал секундный приступ паники, когда поручень врезался в него, сильно наклонившись, и внизу он увидел кипение фосфоресцирующей воды.
Прямо перед ним кто-то вынырнул из темноты и ударил по руке, державшей спичку. Огонек погас. Но не раньше, чем Макс, отброшенный от поручня креном палубы в обратную сторону, ухватил в деталях сцену, которую сумел разглядеть благодаря отблескам света и сгусткам теней.
Спичку держал Джордж Э. Хупер. Он поднял ее примерно до уровня уха. Его спина и плечи были сгорблены, а кроме того, можно было разобрать седую щетину на круглой голове и блеск закатившихся глаз. Отойдя немного от поручня, Хупер посмотрел на Макса, а затем вниз, на палубу, как будто увидел у своих ног змею. Спичка погасла.
– Разве вы не знаете, что зажигать свет на палубе запрещено? – произнес мистер Крукшенк, третий помощник. – Разве вы не знаете этого лучше, чем…
Хупер не ответил. Вместо этого он зажег еще одну спичку.
– Сэр, вы сошли с ума? Отдайте мне ваши спички!
Произошла потасовка. То ли спичку задул ветер, то ли ее потушил третий помощник. Хупер жалобно протестовал. Он не казался встревоженным – только чем-то поглощенным и зачарованным. Его волнение быстро нарастало.
– За бортом человек, – сумел наконец, заикаясь, выдавить он. – Он упал, бах, всплеск, пуля в затылке. Ради бога, не стойте там и не суетитесь из-за спичек. Человек за бортом!
– Спокойно. Вы уверены?
– Так точно, сэр, – пропыхтел другой голос из темноты. – Я дозорный с четвертого поста. Мы видели, как человек упал со шлюпочной палубы. Я подал сигнал и услышал, как зазвонил машинный телеграф. Но похоже, мы всего лишь немного сбросили скорость?.. – В тоне его звучало сомнение.
– Если вы поставлены дозорным на четвертый пост, – отозвался третий помощник, – то какого дьявола делаете здесь? Возвращайтесь на свое место!
– Приказано выяснить, откуда он упал. Дозорный с третьего поста и мистер Биллингс сказали, что, по их мнению, он…
– Он – что?
– Покончил с собой. Застрелился, сэр. Видно было, как тело его перевернулось лицом вверх в этой светящейся воде, прежде чем он пошел ко дну. Револьвер упал вместе с ним.
– Он был мертв?