– Чепуха. Я не разыгрывал никаких шуток.
Кенуорти перевернулся на спину и закрыл глаза.
– Грисуолд, – обратился он к потолку, – я признаю, что вы должны мне одну или две за то плавание в августе. Но не сейчас. Подождите, пока я смогу дать сдачи. То, что со мной сейчас происходит, похоже на самое свирепое похмелье, которое я когда-либо испытывал, только в десять раз хуже. – Внезапно молодой человек вспомнил о приличиях. – Прошу прощения, – добавил он, переворачиваясь на бок и открывая один глаз, уставившийся на Макса. – Э-э-э… могу я что-нибудь для вас сделать?
– Простите, что вмешиваюсь, – извинился Макс. – Я искал старшего стюарда. Он нужен капитану.
Грисуолд выпрямил спину.
– Я понадобился старине Мэтьюзу? – недоверчиво спросил он. – С чего бы это?
– Не знаю, но, похоже, дело довольно серьезное. Вы можете прийти прямо сейчас?
– Кому-то, должно быть, перерезали горло, – небрежно заметил старший стюард. – Хорошо! Я к вашим услугам.
Он встал, рассыпав пепел от сигары, потом замешкался.
– Послушайте-ка… – обратился он к Кенуорти. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, будто я отвлекаю пассажиров от приема пищи. Я могу показаться смешным, но, честное слово, не понимаю, о чем вы говорите. Я и не думал вас разыгрывать.
Кенуорти закрыл глаза.
– Убирайтесь, – сказал он со слабым злорадством. – Я проучил Уолсингема, а теперь проучу и вас. Убирайтесь и забудьте дорогу сюда. Я серьезно. Мне это не нравится.
– Да, но что, по-вашему, я мог сделать?
Кенуорти приоткрыл один глаз.
– Некоторые, – прошептал он, – могут подумать, что это забавно – подождать, пока старая лохань не начнет раскачиваться, как совсем недавно, и убедиться, что почти весь свет выключен, а я чувствую себя хуже некуда. Тогда некоторым могло бы показаться забавным надеть противогаз, внезапно распахнуть дверь и уставиться на меня в этаком виде.
Старший стюард моргнул:
– Противогаз?
– Противогаз. Га-а! – гаркнул Кенуорти, выставив пятки и затрещав всеми своими суставами, словно скелет. – Я никогда не видел ничего подобного с тех пор, как у меня приключилась белая горячка в Майами. Эта чертова тварь со свиным рылом стояла неподвижно, как смерть, таращилась на меня и не двигалась, когда я с ней заговорил.
– Вы серьезно?
– О черт возьми… Серьезно ли я? Убирайтесь.
– Старина, даю честное слово, я никогда…
– Послушайте… – дрожащим голосом произнес его собеседник. – Заказывая билет на этот адский корабль, я специально выбрал каюту как раз напротив туалетов. Теперь следите за моей мыслью. Примерно через минуту, – он вытянул длинную руку ладонью вверх, – я выбегу через эту дверь со скоростью триста восемьдесят пять миль в час. Швырните мой халат на кровать. И не стойте у меня на пути. Другими словами, если вы не понимаете намека, сжальтесь над предсмертной агонией сильного человека и занимайтесь своими делами.
– Но…
– Прочь!
– Извините, старина. Я пришлю к вам доктора.
– Если вы сделаете это, я запущу в него яичницей. Я хочу побыть один.
Жестом указав Максу следовать за ним, старший стюард выключил свет, вышел в коридор и закрыл за ними дверь.
– Он всегда такой, – признался старший стюард с извиняющимся видом, когда они шли по коридору. – Мы с Крукшенком раньше отлично проводили время, подшучивая над ним.
– Вы хотите сказать, он часто видит, как люди в противогазах открывают дверь и заглядывают к нему?
В прохладном пустынном коридоре повисла пауза.
Старший стюард нахмурился:
– Он, наверное, пытался мне отомстить. Вы когда-нибудь читали детективы?
– Часто.
Старший стюард усмехнулся:
– Я пошутил над ним по этому поводу в прошлом рейсе. Сказал: предположим, вы захотели бы кого-нибудь отравить. Что ж, сделайте это на борту лайнера. Подождите, пока у вашей жертвы не начнется морская болезнь. Затем дайте яд. Несчастному будет все хуже и хуже, а доктор станет лишь улыбаться и прописывать галеты, так что ничто не сможет предотвратить смерть. Ваш недруг умрет прежде, чем кто-либо заподозрит, что с ним что-то не так. Мистер Кенуорти позеленел, когда я сказал ему об этом.
Подобная изобретательность заставила Макса моргнуть. Внезапно Грисуолд одернул себя. Казалось, он осознал, что разговаривает с братом капитана «Эдвардика». Его смешок перешел в кашель.
– Я не хочу, чтобы вы подумали… – поспешно начал он.
– Все в порядке.
– И я совсем забыл. Чего хочет от меня капитан? Где он?
Беззаботное выражение исчезло с его лица, когда Макс все объяснил.
– Хорошо! – сказал он с деловитой прямотой. – У меня в кабинете есть чернильный валик для снятия отпечатков пальцев. Мы оттиснем «пальчики» на карточках, указывающие места в столовой. У фотографа есть аппарат, который подойдет для наших целей. Скажите старине-кэпу, что мы будем через пять минут. Извините меня.
И он загрохотал вниз по трапу, ведущему к его кабинету.
Макс остался стоять на открытом пространстве палубы В перед трапом. Витрины сувенирной лавки, расположенной у начала трапа, изливали желтый свет скрытых за стеклянными стенами огней, хотя она была давно заперта. Далее находилась судовая парикмахерская, тоже закрытая. Макс стоял и разглядывал ряды сувенирных изделий: зажигалок, кукол, ножей для разрезания бумаги и различных украшений.
Неожиданно кто-то тронул его сзади за плечо, что ему не слишком понравилось, напомнив о Кенуорти.
– Добрый вечер, – проговорил доктор Реджинальд Арчер. – Интересуетесь подарками? Для какой-нибудь дамы?
– Да.
– Надеюсь, я вас не напугал?
– Нет.
Доктор Арчер, очевидно, поднялся по трапу. Он был закутан в белый махровый халат. Редеющие волосы торчали влажными прядями, он вытирал их полотенцем. Его босые ноги были обуты в тапочки, но он добросовестно надел спасательный жилет.
– Только что искупался в бассейне, – объяснил доктор. – Он внизу, на палубе Е, вы с легкостью найдете его. Боже милостивый! Уже без четверти одиннадцать! Я пробыл там больше часа.
– Хорошо поплавали?
– Великолепно! – ответил доктор. Лицо с бровями песочного цвета излучало лукавое добродушие. Он продолжал растирать голову полотенцем. – Сначала немного мешала качка, но потом она успокоилась. Чувствую себя заново родившимся. Нет ничего лучше небольшой физической нагрузки. И нет ничего лучше душа, чтобы привести себя в порядок по-настоящему. Сегодня ночью я буду спать.
«Мне бы тоже этого хотелось, – подумал Макс. – Однако, боюсь, меня будет преследовать зрелище перерезанного горла».
– Больше никакого метания ножей?
– А? О! Нет, надеюсь, что нет. – Доктор Арчер сделал паузу и огляделся. – Послушайте! Это ведь палуба В, не так ли?
– Да.
– Тогда я забрался слишком высоко. Моя каюта на палубе С. Идиотский промах. Иногда я бываю очень рассеян. – Он широко зевнул и тут же извинился. – А, ладно. Пора ложиться спать. Неплохой денек. Увидимся завтра. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
Тихие ночные шорохи слышались отовсюду, норовя завладеть лайнером, который сонно покачивался – вверх-вниз, вверх-вниз, – как колыбель. Море что-то тихо напевало, шепча слова неведомой песни. Рядом с Максом пошевелился, словно бы нехотя, незакрепленный стул. Макс развернулся и пошел по коридору вдоль правого борта в сторону кормы, к своей каюте.
За закрытой дверью каюты В-37 раздавались голоса, тихие и неразличимые. Там о чем-то спорили. Перепуганный стюард и еще более перепуганная стюардесса вышагивали взад-вперед возле двери, делая вид, будто не подслушивают.
«Что-то я устал, – подумал Макс. – Старший стюард и фотограф сейчас подойдут. Я сделал все, что мог, поэтому просто укроюсь на несколько минут в тишине и покое собственной чистой каюты, сяду и закрою глаза. Фрэнк простит мне эту небольшую слабость».
И он открыл дверь. Макс был неисправимым неряхой, но стараниями стюарда, которого он никогда не видел за работой, все вещи были аккуратно разложены. Койка, застеленная свежим хрустящим бельем, расстелена на ночь. Над умывальником горела тусклая лампочка. Присев на край койки, Макс снял с плеча спасательный жилет и прислонил трость к шкафу. Затем приложил руки к ноющей голове. Койка так и манила. Не будет большой беды, если он просто приляжет на минутку-другую, чтобы расслабиться. И Мэтьюз прилег… Через тридцать секунд он уже спал.
Глава седьмая
– Да вы, как я посмотрю, держитесь молодцом! – произнес чей-то голос.
Макс проснулся оттого, что кто-то